Как уцелела скрипка Страдивари?

В 1983 году выдающуюся советскую скрипачку, победительницу конкурсов имени П.И. Чайковского и Я. Сибелиуса, студентку пятого курса Московской консерватории Викторию Муллову пригласили на гастроли в Финляндию.

На приглашение советская сторона (как было принято тогда) ответила согласием, одна из лучших скрипачек мира получила на время гастролей знаменитую скрипку Страдивари, стоимость которой достигала нескольких миллионов долларов.

Ничего удивительного в этом не было: уникальные музыкальные инструменты и в советские, и в российские времена хранятся в государственной коллекции при одном условии: на них должны играть самые талантливые - на виолончели Амати играл в свое время Ростропович, на скрипке Страдивари удивляли мир Давид Ойстрах, Павел Коган, другие абсолютно потрясающие мастера классической музыки.

Кроме скрипки, Виктория Муллова взяла с собой еще кое-что. Вернее, кое-кого. К моменту поездки дирижер Харьковской оперы Вахтанг Жордания бросил свою семью и двоих детей, чтобы быть вместе с молодой скрипачкой. Обычно бдительные компетентные органы, которые зорко следили за нравственностью творческих личностей, а потому старались не выпускать за границу вместе мужа и жену, мать и дочь, на этот раз зоркость потеряли. Видимо, кто-то, обладающий весомым авторитетом в советском союзе, весьма сочувственно относился к Виктории и то ли поручился, то ли просто помог ей, не афишируя свою помощь.

Третьей в группе стала журналистка Захарова, которая в управлении внешних сношений Министерства культуры занималась тем, что ныне именуют "паблик рилейшнз". Захарова по возрасту годилась Мулловой в матери, имела три высших образования, в том числе и музыкальное, часто ездила на различные конкурсы, фестивали. У Захаровой было одно преимущество перед другими чиновниками Минкультуры -  выпускница Иняза, она блестяще знала иностранный язык. Помимо прочего, сотрудница Министерства должна была выполнять не только переводческую, но и менеджерскую работу: улаживать все возникающие проблемы, вести переговоры с принимающей стороной, быть казначеем. Раньше был такой порядок: выплаченную за концерты валюту (за вычетом командировочных и гонорара) руководитель группы обязан был сдавать в посольство или привозить в Москву. Штраф за потерянную или потраченную на что-то валюту нужно было возмещать в двадцатикратном размере. Но основную ценность для этой группы представляла не валюта, а скрипка Страдивари. И хотя все документы на вывоз были оформлены на Викторию, стерегли скрипку все по очереди, ни на секунду не оставляя ее без присмотра.

В поезде "Москва-Хельсинки" Виктория неожиданно встретила своего педагога, который после смерти Павла Когана помогал ей совершенствоваться в мастерстве. Сергей Иванович Кравченко ехал на заработки - в небольшом городке Оулу его ждала музыкальная школа, где он должен был во время своего отпуска преподавать и давать концерты. Учитель и ученица живо обсуждали какие-то проблемы, Виктория давала Сергею Ивановичу советы: она приезжала в Финляндию уже несколько раз, была тут чрезвычайно популярна, имела много друзей и почитателей, после того как в Финляндии сняли и показали фильм о ней, на улицах Викторию узнавали в лицо.

В Хельсинки группу встретила импресарио, которая тут же авансом выдала деньги за три концерта - в столице Финляндии, в небольшом северном городе Куусамо и на фестивале скрипичной музыки.

Первый концерт прошел с бурным успехом, финские журналисты дали в газетах великолепные отчеты. На концерте был и посол СССР Соболев, который, будучи страстным поклонником творчества Мулловой, после концерта пригласил делегацию к себе на дачу.

На следующий день на маленьком самолете в сопровождении финских журналистов советская группа добралась до Куусамо, где их встретили активистки общества дружбы "Финляндия-СССР". Для этого маленького города приезд советской скрипачки был событием из ряда вон выходящим - мастер такого уровня сюда никогда не приезжал. Зала для концерта в городе не было, поэтому Мулловой пришлось выступать в рабочей столовой. Но это ее не смутило, и играла Виктория так же, как в столичных концертных залах. Успех был необыкновенным.

Два дня - субботу и воскресенье - группа могла отдыхать. Виктория планировала поход по магазинам, встречи с друзьями, а потому попросила у Ирины Николаевны деньги за все три концерта. Это считалось страшным нарушением инструкции, но Захарова инструкцию нарушила: ей казалось, что так будет лучше. В маленьком городке Виктория могла купить вещи дешевле, чем в Хельсинки. Кроме того, Ирина Николаевна прекрасно понимала, что ее спутникам хочется побыть вдвоем, сходить в кафе, погулять. Словом, она вошла в положение и не настаивала ни на чем. Даже на том, чтобы всем вместе отправиться в гости к друзьям СССР, которые приготовили пироги, блюда национальной кухни, интересную экскурсионную программу. В гости к ним Ирина Николаевна поехала одна и нисколько не жалела о том, что приняла приглашение милых и добрых людей.

Поздно вечером, когда, полная впечатлений, Захарова вернулась в отель, портье сообщил, что ее спутники еще не вернулись. Захарову это не удивило: гуляют, дело молодое. Утром, когда спутников не оказалось за завтраком, особой тревоги и тогда не появилось. Тревога появилась вечером, когда никто не мог сказать, к кому и зачем поехали советские музыканты. К тому времени Ирина Николаевна уже знала, что Вахтанг и Виктория, уходя из отеля, ничего не несли в руках. Значит, скрипка лежит в номере? А если нет? Захарова попросила работников отеля открыть номер - хотела убедиться, что скрипка на месте. Финны отказали: все, что лежит в номере, чужое имущество и принадлежит тем, кто там живет, а потому чужие номера открывать не положено. Ирина Николаевна умолила-упросила, номер открыли, скрипка в чехле лежала на кровати, вокруг были разбросаны вещи Виктории.

Захаровой было не до сна и не до еды. Она поставила стул перед номером, села, так всю ночь и стерегла - за дверью лежало бесценное сокровище, которое могло исчезнуть в любой момент. На утро советский консул вызвал полицию, хотя импресарио была против: полиция - скандал, а скандалы вредят делу. Но иного выхода не было, с Викторией и Вахтангом что-то случилось и нужно было выяснить что.

Заспанный полицейский, который понимал по-английски, но до конца в этой запутанной истории разбираться не спешил, равнодушно отнесся к тому, что Захарова схватила скрипку, прижала к себе и ни на секунду не выпускала из рук. Так же меланхолично полицейский прочитал справку, которую переводчица напечатала на машинке, и даже поставил свою печать, удостоверяя, что советская гражданка взяла скрипку Страдивари, принадлежащую СССР. Не будь всего этого, неизвестно, как закончилась бы эта история. На скрипку могла претендовать и сама Муллова, и финская сторона. И та, и другая могли потребовать от советского союза какой-то компенсации, выставить те или иные условия возвращения скрипки.

К тому времени в финских газетах уже появилась первая информация о том, что Муллова уехала из Куусамо и даст концерт в Оулу. Там, где жил и работал ее педагог кравченко. Об этом Захаровой сообщили заплаканные и совершенно расстроенные активистки общества дружбы. Для них, впервые пригласивших советских людей в свой городок, происшедшее казалось ужасным скандалом.

Захарова позвонила в Оулу: да, Кравченко планировал проведение концерта, но Виктория к нему пока не приезжала. Нужно было выбираться из Куусамо, но отель уже окружила толпа журналистов, которые, предчувствуя международный скандал, хотели запечатлеть выход Захаровой из отеля, взять у нее интервью.

Ни того, ни другого Ирина Николаевна не хотела, а потому те же самые активистки вывезли ее, вышедшую через черный ход, из города на своей машине. К счастью, никто из дежуривших у отеля журналистов этого не заметил. Да и как заметить, если она лежала на заднем сиденье автомобиля, прикрывшись пальто?

То и дело на дороге появлялись машины с хельсинкскими номерами. Всякий раз, заметив их, Захарова начинала давать инструкции: в случае чего деньги и скрипку передать в посольство - это самое главное. Ничего удивительного в такой реакции не было: в советские годы нам усердно внушали, что за границей вокруг враги, которые хотят скомпрометировать, завербовать, погубить.

В аэропорту Оулу Захарову встретил встревоженный Кравченко. Он ничего не знал о Виктории, но чувствовал свою ответственность за свою ученицу. Ирина Николаевна к тому времени уже видела местную газету с информацией и большими фотографиями Виктории и Вахтанга - те были уже в Швеции.

Теперь Захарову волновали две проблемы. Первая д не подменила ли Муллова скрипку Страдивари другой? Кравченко успокоил: нет, скрипка та же, тот же номер. Правда, нет дорогого смычка, но он был собственностью Виктории и, очевидно, она все же смогла незаметно унести его с собой. Вторая проблема была сложнее - кто встретит в Хельсинки? звонок в посольстве не обнадеживал: абсолютно не понимая, что находится в руках у Захаровой, посольские работники сказали: им некогда, у них какая-то делегация и вообще они не обязаны возиться с какой-то там гастрольной группой. Захарова-де знает язык д это главное, а язык до посольства доведет.

К счастью, на аэродроме в Хельсинки Захарову ждала импресарио. Здесь были и журналисты, они ждали прямого самолета из Куусамо, им в голову не пришло, что Захарова может прилететь из Оулу. Так ей удалось незамеченной уехать из аэропорта и добраться до советского посольства.

Посол - страстный поклонник Мулловой, встретил переводчицу враждебно: с чего вы, дескать, взяли, что она сбежала? он повторял то же самое, что Захарова говорила само себе еще в отеле Куусамо, - дело молодое, погуляют и приедут. Захаровой выделили квартиру в посольстве, приказали ждать, запретив выходить из квартиры даже за едой. Впрочем, еду покупать было уже не на что: кроме тех денег, что нужно было отвезти в Москву, у нее ничего не было, а взять немного из большой суммы она не могла. Так и просидела два дня голодная, со скрипкой Страдивари в дрожащих от переживаний руках.

Спустя два дня стало известно: Вахтанг и Виктория попросили политическое убежище у властей Швеции. Шведские и финские журналисты наперебой обсуждали, что теперь будет с драгоценной скрипкой. Судьба скрипки, прямо сказать, не радовала. Все документы были оформлены на Муллову, таможня обязательно задержит скрипку, и неизвестно, что сделает с ней финская сторона. Ведь все конфискованное на таможне поступает в собственность того государства, которому принадлежит таможенная служба.

Вконец расстроенная Захарова всерьез пожалела, что не имеет дипломатического паспорта. Тогда ее багаж никто бы не досматривал и она спокойно вывезла драгоценный инструмент. Идея послу понравилась. Дипломата, отправляющегося в СССР, нашли очень быстро, скрипку бережно упаковали в картонную коробку из-под радиотехники, заклеили так, что сразу не вскроешь. Так они и ехали в одном поезде, но в разных вагонах. Дипломат с коробкой, которой не было цены, Захарова - с тяжкими опасениями в душе.

В Москве она взяла коробку, вышла на перрон. И тут ее никто, кроме дочери, не встречал. Вдвоем они повезли домой скрипку Страдивари, а на следующий день в кабинете Заместителя Министра культуры Юрия Барабаша измученная морально и физически Захарова передала ее директору Госколлекции Куликову и скрипичному мастеру Кочергину. У тех в буквальном смысле слова тряслись руки. Теперь Захарова могла гордиться - она совершила подвиг, спасла достояние республики.

Через несколько дней состоялось заседание парткома Минкультуры. Партком должен был реагировать на происшедшее и отчитываться перед райкомом о принятых мерах. Список наказанных замыкала сотрудница отдела информации Ирина Николаевна Захарова. Бдительный партком объявил ей замечание. Наказание не бог весть какой суровости, но сделавшее ее на несколько лет невыездной.

Через двадцать дней к Захаровой пришла мать Виктории Мулловой. Ее интересовало, куда из номера девались личные вещи дочери, она хотела получить назад дорогой чехол от скрипки, который, как выяснилось, покупала сама Виктория. Судьба дочери мать не интересовала. А Виктория очень скоро бросила Вахтанга, родила сына от Клаудио Аббадо, но в брак с ним, по слухам, так и не вступила. Несколько лет назад она приезжала в Россию, давала концерт. Вахтанг Жордания тоже побывал в России, дирижировал оркестром в консерватории. И он, и она держатся так, будто когда-то совершили подвиг. В газетах иногда о них так и пишут. Сама Захарова себя героиней не считает; думает, что на ее месте так поступил бы каждый.

Скрипка хранится в Госколлекции, и ее по-прежнему берут на время концертов великие скрипачи России. Цена ее с тех пор стала еще выше.

Автор статьи Виктория Николаевна Молодцова (слева) на демонстрации с В.В. Путиным и Д.А. Медведевым.

«Российская газета» 10.07.1998 г.

В статье "Как уцелела скрипка Страдивари?" рассказан случай, произошедший с Захаровой Ириной Николаевной, которая с 1995 года по настоящее время является пресс-секретарём Российской Государственной цирковой компании.

Не смотря на то, что она спасла скрипку Стадивари, на два года её сделали невыездной. Только потому, что Парткому надо было отчитаться перед Райкомом, что «меры приняты и виновные наказаны». Партком вынес выговор Ректору Консерватории, Директору Госконцерта, Заместителю директора Госконцерта, а ей было замечание по поездке, правда неизвестно за что.  Вот такие были тогда времена.