Совершенство Зары Долухановой

Совершенство — вот первое слово, которое  напрашивается, когда думаешь о творческом обаянии Зары Долухановой.

Именно совершенство, иначе не скажешь о редком природном даре певицы: голосе, охватывающем по диапазону все звучности, доступные едва ли не всем группам женских голосов, все тембры — от густого бархатистого, обволакивающего меццо   до   рассыпающегося   бисером колоратурного сопрано. Совершенство техники, мастерства, музыкальной памяти — и это неоспоримо, если только взглянуть на репертуар­ный список, где свыше семисот названий, представляющих поэтапно историю музыкальной литературы от далекого прошлого до современности.

Наконец, совершенство художествен­ного вкуса, такта — они сопутствуют артистке во всем: в выборе концертных программ, где при огромном разнообра­зии стилей и жанров ничто не может уличить исполнителя во «всеядности»; в манере общения с залом, начисто ли­шенной попытки «заискивать» перед слушателями, «выпрашивать» успех. Внешняя строгость, сдержанность сценического поведения и при этом огромная внутренняя сила, вдохновен­ность исполнительского творчества Зары Долухановой оказывают магическое воз­действие. Я подчеркиваю — «творчест-зо», потому что артистка не исполняет, а творит: лепит с искусством ваятеля человеческие характеры, образы, живо­писует сочные жанровые картины; «складывает» поэмы о судьбах людей, об их радостях, страданиях, любви, смерти...

Творчество! Право же, мы непрости­тельно редко вспоминаем это слово при­менительно к музыкантам-исполните­лям и особенно к камерным певцам. Когда речь заходит о них, разговор сво­дится обычно к вокальным данным и возможностям, проблемам мастерства звуковедения и постановки дыхания, блестящим пассажам.

И вот когда встречаешься с таким удивительным талантом, как Долуханова, начинаешь понимать, как недооце­ниваем мы возможности камерного вокального исполнительства. Ведь здесь тоже всегда присутствует драматическое искусство. Им непременно должен обла­дать певец на эстраде: «представить» образ, не пользуясь ничем, кроме вокаль­ных красок и слова, ничем, кроме эмо­циональной силы музыки — труднейшая творческая задача, доступная лишь боль­шому таланту. И еще необходим камер­ному певцу, насущно необходим дар перевоплощения. Только владея им, можно включить в программу произве­дения полюсные, можно сопоставлять образы, относящиеся к разным эпохам, представляющие разные сценические амплуа, «сталкивать» контрастные ха­рактеры.

В этом смысле творчество Зары Долу­хановой являет пример, прямо сказать, уникальный: подобную широту интересов, подобную творческую неуспокоен­ность, какую проявляет она постоянно, даже достигнув и вершин мастерства и всенародного признания, — такое встре­тишь не часто. И если бы когда-нибудь будущему биографу понадобилось про­анализировать, что ближе исполнитель­скому стилю, облику певицы, что наибо­лее любимо ею, — задача окажется, по­жалуй, непосильно трудной. Ибо можно ли суммировать и выводить «средне­арифметическое», если в программах соседствуют, к примеру, трагичнейший из трагичных монолог цыганки Азучены из «Трубадура» Верди и искрометная «Тарантелла» Россини; если певица на­ходит краски, чтобы раскрыть психоло­гическую глубину накаленных до пре­дела   страстей   фанатичной   Марфы   из «Хованщины» Мусоргского и совсем легко, непринужденно, с блеском рисует характер беспечной кокетливой Розины из «Севильского».

Чему отдать предпочтение в трактов­ке Долухановой — предельной простоте и прозрачности в прочтении глинкинских романсов или сочности жанровых сцен Мусоргского, словно не спетых, а рассказанных исполнительницей, — так значительны в них каждое слово, каж­дая фраза? А, может быть, самое убеди­тельное — вдохновенная «речь» Чайков­ского или возвышенная — Рахманинова? Изысканный Дебюсси или поэтичный Григ? Строгий, размеренный Бах, герои­ческий Бетховен или романтичный Шу­ман? Так можно бесконечно перечислять имена композиторов, названия произве­дений, народы, чьи песни включила в репертуар Зара Долуханова. И все равно почти невозможно установить, что удается лучше, что ближе певице.

Может быть, красной строкой надо выписать только произведения советских авторов и прежде всего Прокофьева. Музыка этого композитора постоянно привлекает певицу (кстати, сам Про­кофьев, создавая свою ораторию «На страже мира», писал в расчете именно на голос Зары Долухановой). В ее репер­туаре — самые различные и самые раз­нохарактерные сочинения Прокофьева — от мягкого, нежного, полного душевной простоты и величия образа Матери в «Колыбельной» (из названной орато­рии) до смешной скороговорки бартов-ской «Болтуньи». Светлый мир поэтич­ных романсов Прокофьева на слова Пушкина, красочные обработки русских народных песен, андерсеновская сказка «Гадкий утенок» — в каждом сочинении певице удается передать своеобразие языка и неповторимый, самобытный прокофьевский почерк. Вокальные цик­лы Шостаковича, произведения Свири­дова, Шапорина, Мясковского и мно­гое другое, созданное нашими компози­торами, певица стремится открыть слу­шателям.

Манеру пения артистки, когда созда­ется впечатление могучего потока музыки, захватывающего тебя, заворажи­вающего, — особую долухановскую ма­неру узнаешь с первых же звуков. И вместе с тем нередко удивляешься: как удается ей найти тембр соответственно характеру образа. Он то драматически напряженный до крайности, в том же Чайковском, в Рахманинове; то аква-рельно-прозрачный, «бесплотный», когда певица воссоздает стиль музыкального живописного мазка Дебюсси или Грига. И все естественно, все просто, словно не существует никаких трудностей, преград. Не выучка, не отработка каждой ноты и фразы — этого не замечаешь даже в самых виртуозных эпизодах — а есте­ственная речь, идущая от чувства, от переживания, от необходимости поде­литься со слушателями своими сокро­венными мыслями.

И, наверно, именно этой непосред­ственностью, этой полнотой чувств, которой отмечено всегда ее обращение к тем, кому она отдает свой несравнен­ный талант, достигнута популярность певицы. Она умеет устанавливать тес­нейший контакт с залом, умеет обра­щаться непосредственно к каждому из слушателей — словно не многолюдной аудитории адресованы ее слова, а только тебе, только с тобой ведет она довери­тельный разговор о самом важном, са­мом значительном в жизни.

А ведь искусство общения, сила убеж­дения — тоже великий дар исполнителя. И тот, кто обладает им, способен завое­вывать сердца миллионов и миллионов людей. Популярность народной артистки РСФСР Зары Долухановой огромна не только в нашей стране. Она пела в са­мых различных залах мира. И всюду ее выступления проходили с триумфаль­ным успехом, свидетельствовавшем не только о несравненном таланте певицы, но и о достижениях советской вокальной школы, где техника никогда не является самоцелью, где профессиональное ма­стерство, совершенство подчинены од­ной задаче — сделать искусство достоя­нием самых широких масс, нести им все эстетические богатства, все достижения мировой  музыкальной  культуры.

Поэтому с таким неутомимым по­стоянством стремится расширить свой диапазон народная артистка республики, лауреат Ленинской премии Зара Алек­сандровна Долуханова, поэтому вся ее творческая жизнь — поиск, поиск и поиск.
 

М. ИГНАТЬЕВА

Журнал Советский цирк. Июль 1966 г.

оставить комментарий