Жюльетт Греко

Было много прекрасных встреч. К нам приезжали Ив Монтан, Франсис Лемарк, Шарль Азнавур, Жак Брель, Жаклин Франсуа, Рози Армен, Жильбер Беко, Лени Эскудеро, Колетт Ренар, — кажется, я перечислил всех французских шансонье, выступавших в Москве. А теперь мы познакомились с Жюльетт Греко.

И по­няли, что место, которое заняла она в наших душах, могло при­надлежать только ей. Это можно было понять даже по одной песне — по «Опав­шим листьям», тем, которые впервые привез Ив Монтан, а потом кто только их не пел, и все примерно одинаково — как воспо­минание, красивое или элегическое, или сентиментальное. Жю­льетт Греко пела не так — она здесь, на наших глазах заново пере­жила то, что было с героиней песни, пережила так же глубоко и остро, как прежде. Она спела о таком счастье, которое не тускнеет от времени, и это было драматично, трагично, если хотите. Это серьезнее, значительнее, чем просто воспоминание.

Жюльетт Греко рассказывает нам о человеке. Рассказывает строго, просто и классично. Она не пользуется гипнотической властью ритма, не отдается ему сама и не подчиняет нас. Ее стиль по нынешним временам может показаться даже чрез­мерно строгим. Простое черное платье, весь концерт она не­подвижно стоит у микрофона. Жест скуп, но выразителен не­обычайно, жест у нее не аккомпанемент, контрапункт.  Она поет об аккордеоне бродячего музыканта, пальцы пробегают по невидимой клавиатуре — все выше, выше, клавиатура давно кон­чилась, а рука тянется вверх в мажерном жесте, которым за­канчивается эта грустная песенка. Даже эти внешние черты стиля ясно говорят о ее своеобразии; кстати, все выступавшие у нас французские шансонье были разными, непохожими.

Но дело не в этом, не только в этом, а в том, что Жюльетт Греко рассказывает о человеке, о людях, а не только о себе. Когда говорят только о себе, когда эстрадный певец из своей творческой и человеческой индивидуальности создает явление искусства — это очень хорошо, и полнота самовыражения в эстрадной песне необходима, иначе будет просто скучно. Но у Жюльетт Греко индивидуальностей столько, сколько песен — это для эстрады необычно, это великолепно. Я не видел ее на театральной сцене и на экране, хотя она и играла и снималась, но когда она спела «Пиратку Дженни», брехтовский зонг из «Трехгрошовой оперы», спела с точным чувством этого труд­нейшего, многослойного жанра и при этом осталась собой, — я пожалел, что такой актрисы нет в театре, ну, хотя бы на Таганке: как бы она там пришлась к месту! При всем том она не пытается оснастить песню актерскими приемами, к песне отно­шения не имеющими, — она поет, но всякий раз мы видим мгно­венное и полное перевоплощение в песню, в ее героиню.

То, что называют вторым планом (Товстоногов сказал точнее: вторым смыслом), в эстрадной песне встречается крайне редко. Она вся перед нами, как на ладони, она исчерпывает себя до дна, и это можно даже считать спецификой самого демокра­тичного жанра — эстрадной песне вроде бы и положено быть простой и ясной. Жюльетт Греко к такой простоте не стремится: недаром в ее репертуаре есть песни «непростых» авторов — Сартра и Франсуа Мориака. Песенка «Поженим их» вполне легкомысленна и даже фривольна: ты страдаешь в объятиях нелюбимой, я — в объятиях нелюбимого, давай поженим их друг с другом, а сами убежим. Спеть ее можно именно так, легкомысленно и фривольно, под понимающий смешок зала. Но у Жюльетт Греко второй смысл — злость на жизнь, в кото­рой почему-то слишком часто люди соединяются не с теми, кто им нужен. В другой лесенке героиня никак не может вспомнить название бала, на котором к ней пришла любовь, — она сму­щенно улыбается, старается припомнить и не может. А впро­чем, это же, в сущности, пустяк — не все ли равно, как он там назывался! Нет, не все равно! Где-то за словами и мелодией, поверх них, звучит печаль: ведь наверняка тогда казалось, что уж это название ни за что не забудется, а вот забылось. И в пустяковую песенку приходит второй смысл: есть безвозвратные потери, невозвратимые утраты: пустяковая песенка становится произведением искусства.

В искусстве есть художник и материал. И когда материал — эстрадная песенка, очень многое зависит от того, насколько художник выше и богаче материала. В этом мы убедились на концерте Жюльетт Греко.
 

Ю. СМЕЛКОВ

Журнал Советский цирк. Апрель 1967 г

оставить комментарий