Песнь на канате Лориты и Магомеда Магомедовых

В затемненном зале вспыхивает луч прожектора. Он освещает юную артистку. Она стоит на плечах партнера и поет, а он движется, будто по возду­ху — канат под его ногами почти не различим в полумраке.

Происходящее над манежем все сильнее за­хватывает зрителей.Сложность трюков все нарастает. Оттолкнувшись от на­клонно натянутой проволоки, артист устремляется в про­странство, исполняет бланш. Вот он снова, теперь на голо­ве, несет партнершу — она простирает руки вперед, и силь­ный приятный голос ее заполняет зал, Все, что делают ар­тисты,— смело, красиво, увлеченно. Таковы первые впечат­ления от номера канатоходцев Лориты и Магомеда Магомедовых. Говоря о художественном произведении — будь то кни­га, картина, спектакль, — мы обычно стараемся уяснить себе, каким путем шли их создатели, как отразилась жизнь в произведении, в чем сила его эмоционального воздейст­вия. Думается, что выступление Магомедовых заслуживает такого разговора.

Магомед Магомедов родом из горного села Цовкра, славящегося своими канатоходцами. Еще подростком он шагнул на канат. Несколько лет был участником номера Рабадана Абакарова, затем выступал в коллективе Яраги Гаджикурбанова, выполнял наиболее сложные трюки. Но Магомедов чувствовал в себе еще не раскрытые силы, и ему хотелось проявить их раскованно, щедро. Артист подготовил сольный номер, пронизанный зажи­гающим темпераментом. Он ставил на проволоку лестницу, поднимался по ней и сверху делал сальто. В национальном костюме он исполнял на канате горский танец с резкими прыжками и переворотами в воздухе. Зрелище было кра­сочное, полное огневого задора. Выступления Магомедова успешно проходили в нашей стране и за рубежом: в Япо­нии, Иране, Польше, Франции. Но артист был еще на под­ступах к тому, что мы видим сейчас.

Судьба свела Магомедова с Лоритой. Несколько лет назад она впервые вышла на манеж Московского цирка. Вместе с однокурсницами — студентками института имени Гнесиных — Лорита пела в прологе представления. Вскоре после этого  и возникла  идея  нового  парного номера. Был придуман и сконструирован аппарат. Во время вы­ступления один из мостиков легко подтягивается к куполу и проволока устанавливается наклонно (под углом в 45 гра­дусов). Таков реквизит, а как выглядит сам номер? Те, кто видели выступление у нас американского кана­тоходца, вероятно, помнят, как преподносился его спуск по проволоке. Замолкал оркестр, инспектор манежа объяв­лял примерно следующее:

— Сходить по проволоке значительно трудней, чем под­ниматься. Просим всех соблюдать абсолютную тишину, не мешать артисту. Исполняется рекордный трюк...

Магомедов не прибегает к внешним эффектам. Он тоже сходит вниз по наклонной проволоке (причем не один, а с партнершей на плечах, что значительно труднее), однако трюк никак не обставляется, его сложность ничем не под­черкивается.  Настоящее искусство не ищет сенсаций... Создавая номер, артист много раздумывал над тем, как должно выглядеть его выступление, какую мысль вложить в него. Может быть, создать жанровую сценку, изобразить, как смельчак, стремясь к любимой, пробирается по горной тропе, перепрыгивает через расщелины? Но всегда ли надо изображать  столь  конкретные действия?  Иной  раз наблюдается тенденция строить выступления, например, акроба­тов непременно на бытовом сюжете, разыгрывать что-то вроде «Сценки в ресторане». А между тем прямое отражение жизни далеко не всегда приемлемо для цирковых жанров. Образная система цирка условна, она чем-то близка языку музыки, который передает лишь чувства, мысли, а не события.

М. МАГОМЕДОВ ИСПОЛНЯЕТ ЗАДНЕЕ САЛЬТО-МОРТАЛЕ НА ПРОВОЛОКЕ

Создаваемый Магомедовым образ обобщен, со сдер­жанной страстностью говорит он о красоте любви, о силе дерзания, преодолевающей, казалось бы, непреодолимое. Вот артист бежит по канату, партнерша вся устремлена к нему, следит за каждым его движением. Наконец они вдвоем, он осторожно, бережно несет ее на своих плечах, и торжествующе, упоенно звучит в зале ее песня. Снова ар­тист один; на чуть пружинящей проволоке он готовится исполнить заднее сальто. В это мгновение мы видим толь­ко его, но, выполнив действительно рекордный прыжок, он возвращается к партнерше, как бы посвящая ей свой успех. Магомедов отказался от национального костюма, от передачи чисто внешнего колорита; в номере нет горских танцев. Но от его выступления словно веет дыханием под­облачных гор. Артист доносит до зрителя душу своего народа, его лучшие качества. Облик гордых, отважных сы­нов Дагестана проявляется и в общей тональности номера и в деталях (например, в резких прыжках есть что-то от движений лезгинки; артист ступает по канату, будто уве­ренно идет по узкой тропе над стремниной).

Номер нельзя представить без звучащего под куполом голоса Лориты Магомедовой. У артистки хорошие вокаль­ные данные. Она окончила музыкальный институт, сейчас продолжает брать уроки пения. Лорите не раз предлагали стать солисткой в эстрадных коллективах, приглашали в те­атр имени Станиславского и Немировича-Данченко. Но цирк забирает человека целиком. Принеся на манеж свое дарование, Лорита придает номеру на проволоке особую одухотворенность. Закончено выступление Магомедовых. Исполнители со­скользнули по канату на манеж, скрылись за занавесью форганга, а мы все еще находимся под впечатлением уви­денного, обаяние и великолепие происходившего долго не покидает нас. И кто знает, может быть, на всю жизнь со­хранится в наших сердцах созданный артистами образ, утверждающий красоту и величиечеловека.

К. ГАНЕШИН

Журнал Советский цирк. Декабрь 1965 г.

оставить комментарий