Ахмад Дониш в Петербурге
Таджикский и другие народы Средней Азии бережно хранят память о талантливом ученом и писателе, поэте, уроженце Бухары — Ахмаде Донише (1827—1897) — выразителе прогрессивных, демократических идей в дореволюционном Туркестане, смелом борце против средневековой отсталости, пропагандисте идей передовой русской культуры.
Ахмад Дониш
Состоя при дворе эмира в качестве каллиграфа и художника, Ахмад Дониш несколько раз приезжал в Петербург в составе миссий из Бухары. Там в январе-феврале 1874 года ему довелось побывать в цирке. Интересное и колоритное описание циркового представления Дониш оставил в своем «Путешествии из Бухары в Петербург». Интерес Дониша к цирку был не случаен. Жители Средней Азии, столь охотно посещавшие когда-то цирковые представления, и сейчас горячие поклонники циркового искусства. Находясь в Петербурге, Дониш не упустил возможности побывать в цирке или, как его именует ученый из Бухары, «зрелищном доме с круглой площадкой». Девяносто лет тому назад.
В столице тогда работал цирк Карла Гиннэ. В 1874 году там выступала труппа зятя Гиннэ — Гаэтано Чиннзелли. В составе труппы было немало известных мастеров манежа того времени. Цирковое представление произвело большое впечатление на Дониша: «Мы были в зрелищном доме, — писал он в своих мемуарах 1. — Приехавший из Европы наездник скакал на коне по круглой площадке размером в двадцать газов 2. На всем скаку он вытягивал ноги от хвоста до ушей коня, не держась притом руками, и так объезжал один-два круга.
1 Ахмад Дониш, Путешествие из Бухары в Петербург, Таджикгосиздат, Душанбе. 1960.
2 Газ (гяз) — линейная мера в Средней Азии. У мастеров-строителей — это расстояние от конца пальца до плеча.
Или, стоя на коне одной ногой, другой и руками играл так, что мутился разум. Иногда он ехал, выпрямившись во весь рост, держа за руки девушку, а ноги ее укрепив у себя на поясе. На пути его держали обтянутые бумагой обручи, Он стрелою пролетал через каждый из них и опять вставал прямо. Прежде чем он успел выпрямиться, подставляли другой обруч. Разорвав и его, он пролетал и снова садился на коня. Снова подставляли — он снова пролетал, и так несколько раз. На спине коня не было ничего кроме шелковой попоны.
Еще приехал канатный плясун (гимнаст). С потолка круглого купола шириною в тридцать газов свесили три веревочные петли (трапеции. — Б. Л.) размером в два газа. Высота потолка — двадцать газов. Вися в одной из этих петель, он выделывал разные фокусы. Уцепившись за нее большим пальцем ноги, он опрокидывался вниз головой и перевертывался обратно, повисал на одной руке, качнув веревку, снова бросался вниз головой, как человек, ныряющий в воду. Перевернувшись несколько раз, он ловил вторую петлю и выделывал в ней тоже разные забавы, опрокидываясь так бесстрашно, что казалось — вот-вот он распластается на полу. После нескольких головокружительных прыжков в воздухе он ловил третью петлю, показывал несколько фокусов и переходил на балкончик. Таким же образом он возвращался обратно на первый. Потом ходил по тонкой проволоке. В руках у него было три шара из латуни, которые он подбрасывал и ловил.
А еще там были дрессированные собаки, гончие и болонки. Принесли лестницу. Собаки поочередно, одна за другой, поднимались по обеим сторонам лестницы и спускались вниз навстречу друг другу. Казалось, будто их привязали к лестнице. Потом поставили наклонно доску длиною в пять газов, а сверху пустили катиться деревянную бочку, Одна из собак вскочила на нее и, быстро перебирая лапками, побежала по катящейся бочке, пока та не достигла земли. При этом она ни разу не покачнулась и не нарушила равновесия. Затем привели трех собак, которые были наряжены, как лошади, — в попоны, с седлами и уздечками. Три другие, одетые под чернолицых эфиопов, сидели на них верхом. У каждой в передних лапках было по две палочки, которыми они выбивали ритм русских и европейских мелодий, да так ловко, как и человек не сумеет,
По окончании каждого номера они кланялись, кивали публике головами и усаживались на свои стулья или, просунув голову в ошейник, прикрепленный тесьмой к стене, ожидали приказания дрессировщика. А большую белую лошадь научили кружиться на двух ногах и копытами отбивать такт. Она то поднимала переднюю ногу и тремя остальными делала разные движения, то кружилась с поднятой задней ногой». Возникает вопрос: каких же именно артистов видел в петербургском цирке любознательный Ахмад Дониш?
Мы повели розыски в этом направлении. Сохранившиеся в собраниях ленинградской Государственной Публичной библиотеки имени М. Е. Салтыкова-Щедрина подлинники афиш труппы Чинизелли в цирке Гиннэ позволяют во многом ответить на этот вопрос. Наши поиски были затруднены тем, что в январе-феврале 1874 года программы представлений менялись по меньшей мере пять раз. В качестве гимнастов и дрессировщиков лошадей выступали различные артисты. Все же фамилии исполнителей некоторых из описанных Донишем номеров мы можем установить совершенно точно, особенно по программе представления 23 февраля 1874 года, которую в один из дней двадцатых чисел этого месяца и видел Дониш.
Воздушный полет был представлен популярным в свое время гимнастом Ричардом Конрадс или Конрадц («Три трапеции или летающий человек — разные полеты и сальто-мортале», как гласит объявление о его номере в афише). Конраде считался одним из лучших мастеров одинарного полета под куполом цирка, исполнявшегося им в стиле знаменитого француза Леотара. Вместе с тем из отзывов печати о выступлениях Конрадса видно, что, сохраняя традиционную общую конструкцию и композицию полета Леотара (два мостика, три трапеции, пируэты при перелете с одной на другую трапецию), артист обогатил свою смелую и точную работу на трапециях рядом новых трюков, о чем можно судить и по описанию полета Конрадса, оставленному нам Ахмадом Донишем.
Любопытно, что это описание («бросался вниз головой, как человек, ныряющий в воду... опрокидывался так бесстрашно, что казалось — вот-вот он распластается на полу») перекликается с впечатлениями об этом полете брата К. С. Станиславского — Владимира Сергеевича Алексеева: «Ричард Конрадц... был не человек, а птица, находившая наслаждение в полете». Хождения по тонкой проволоке также исполнялись Ричардом Конрадсом совместно с его братом Вильямсом («танцы и разные экзерциции и прыжки на двух туго натянутых канатах» — как гласит афиша 12 января 1874 года). Этот номер иногда представлял в программе и один Ричард, как о том свидетельствует и Дониш. Так, в афише 17 февраля мы читаем: «Танцы и прыжки на туго натянутом канате исполняет г. Конрадс».
Можно безошибочно утверждать, что на этом представлении выступал клоун Русье со своими дрессированными собаками; его имя встречается во всех февральских афишах цирка Гиннэ 1874 года. Труднее узнать фамилию наездника, вероятнее всего, речь идет об английском жокее на неоседланной лошади Шарлсе Фиш, хотя в той же программе прыжки через мост на неоседланной лошади исполнял также артист Рудольф. Дрессированных лошадей в январе-феврале выводили на арену глава труппы Гаэтано Чинизелли и Жан Годфруа, но, судя по описанию Доннша, он рассказывает о дрессированной на свободе лошади Чипиони Чинизелли по имени Жоли-Кэр. Таков заслуживающий внимания читателя эпизод из жизни Ахмада Дониша, связанный с посещением им петербургского цирка.
Б. ЛУНИН, кандидат исторических наук
Журнал Советский цирк. Ноябрь 1964 г.
оставить комментарий