Альбом социальных портретов

Артисты эстрады и балетмейстеры ищут темы для танца, ищут они и новые средства современного их решения.

Но, может быть, следует порыть­ся в истории нашего эстрадного танца? Кое-что уже найденное старыми мастерами и сейчас еще не утратило сцениче­ской свежести. Для примера напомню о находках мастера эстрадного танца Люд­милы Аполлоновны Спокойской, создав­шей в свое время серию хореографиче­ских социальных портретов.

Л. Спокойская с масками «Банкира» и «Подхалима»

В течение тридцати лет я был свиде­телем творческого пути этой талантливой исполнительницы сюжетного танца, при­внесшей в эстрадную хореографию живую струю политической и бытовой сатиры. Артистке были некогда посвя­щены очень теплые рецензии. О ней писали: «Людмила Спокойская — одно из самых ярких явлений в жанре эст­радного танца», ее называли новатором. А один из критиков отмечал: «Нужно обладать громадным мастерством тан­цовщика-актера, чтобы средствами рит­мической пантомимы очертить изобран-ный социальный тип так, как будто бы на его описание истрачены сотни слов и строк. Спокойская это сделала. Это — уничтожающие портреты, которые без промаха расстреливают свою модель».

Что же было самым примечательным в творческих дерзаниях артистки?

В 1936 году артистка с большим успе­хом выступила в Ленинградском мюзик-холле с программой «Сатирические портреты». Вот символ капитала — Бан­кир, который покупает за деньги все. Его облик — цилиндр, монокль, лакиро­ванный ботинок в луче прожектора. Мертвенно-бледное ,лицо с оскаленными зубами слегка подергивается. Он хочет казаться сильным и беспечным. Но вдруг его ногу сводит судорога. Банкир, одряхлевший, осунувшийся, исчезает, злобно и безнадежно угрожая костлявым кулаком. А вот наш старый знакомый Пришлепов. На голове — красный кар­туз, на плечах — красная кожанка, в ру­ках — такого же цвета портфель. Арти­стка скупыми мазками создала убийст­венный образ одного из присосавшихся к социализму типов — портфеленосца Пришлепова.

После войны Л. Спокойская рисовала свои социальные портреты уже применительно к новой обстановки. Мы уви­дели на сцене не Банкира, а Дипломата. В галантной манере представившись зрителям, он пытается произнести речь, то льстиво умилительную, то угрожаю­щую. Наконец он пускает в ход пос­леднее средство — подкуп. Но ничего не выходит. Дипломат недоволен, в глазах его зажигаются искорки ненависти. И перед нами охваченный яростью джентльмен в цилиндре, за плечами которого, словно крылья хищной черной птицы, развеваются полы плаща... Джентльмен надвигается на зрителя, но его злобный натиск прерывают позыв­ные Спасской башни, вслед за которыми звучит победная маршевая музыка.

На сцене — Блатмейстер, ловко ис­пользующий послевоенные трудности для личной наживы: дорогая шляпа, модный костюм, брюки с отлично отутюженной складочкой. И весело смеется зритель, когда этот самодовольный тип, развалившись на стуле, вдруг оказывается прикованным к нему. Потом спинка стула трансформируется в тю­ремную решетку.

Мы перелистали несколько страничек из интересного хореографического аль­бома «Социальные портреты». Я далек от мысли советовать пользоваться этими готовыми рецептами. Природа эстрадно­го танца, как и вообще эстрадного искус­ства, такова, что оно остросовременно. Отсюда необходимость пытливых поис­ков новых тем, а для решения их — новых форм. Однако использовать бога­тейший опыт и достижения наших ма­стеров, скрупулезно отбирая каждую крупинку всего, что может быть постав­лено на службу сегодня, очень нужно. В этом плане мне представляется весьма интересным и ценным вклад в развитие советского эстрадного танца, внесенный Л. А. Спокойской. Этот вклад, думается, еще не исчерпал себя.
 

М. УГЛИЧ

Журнал Советский цирк. Июнь 1966 г.

оставить комментарий