Александр Блок в цирке

Александр Блок любил цирк. Он часто ходил в цирк Чинизелли и «Модерн». Блоку хорошо была знакома его «пряная атмосфера со смешанным запахом земли, конюшен, румян, декораций». Он посещал аттракционы Народного дома, бывал в балаганах, паноптикумах.

Исследователь творчества Блока В. Орлов, говоря о широте художественных вкусов и оценок Блока, в частности о его любви х цирку, театру миниатюр, кинематографу, заметил: «Это не было всеядностью пресыщенного эстета, а настоящей свободой большого поэта, умеющего различить подлинность художественного переживания даже в тех формах «низового» искусства, которые как раз презирались и третировались эстетами и декадентами.

Основной источник, откуда можно почерпнуто сведения об увлечении Блока цирком, — его дневники и письма; этот источник дополняется рассказами близких поэту людей. В дневниках, письмах он указывал дни посещения цирка, отмечал связанное с этим настроение. Например: «1 января я бродил го городу, било совсем особенное небо и какая-то веселая бодрость по всем. Вечером я пошел в цирк — и было весело (письмо к матери 3 января 1911 года). ...Вечером я пошел в мой цирк, потом тихо пили чай с маленькой (женой поэта. — А Л.) — запись 26 ноября 1912 г.  Блок кротко называл виденную программу и записывал свои впечатления, например: «факиры» (29 октября 1911 года); - бенефис клоуна Жакомино, - непослушный Эмир, откормленные львы и Куприн в ложе» (9 января 1912 года); «видели и Дурова и многое другое — интересное» (2 февраля 1912 года); был в цирке, на борьбе (3 мая 1912 года).

С удовольствием смотрел Блок зверей в цирке. Путешествуя летом 1911 года по Европе, поэт описал виденных им животных в бродячем цирке в Бретани: «Перед моим окном, половина цирка с фургонами, где живут: 1) слоненок, отлично умеющий представлять полицейского, а также возить собаку на голове и хозяина на спине; он ревет и разные часы дня очень громким и убедительным голосом: 2) принц Альберт (обезьяна, которая умеет пить кофей, курить, садиться на горшочек, завертываться в одеяло, ездить на велосипеде и на автомобиле и многое другое); 3) зебр, который умеет делай, все, что делают цирковые лошади; и 4) собаки, кошки, попугаи, обезьяны и горбатый бычок, которые умеют делать меньше слоненка, принца и зебра, но, однако, все исполняют свои обязанности исправно. Хозяин всех их любит и хорошо с ними обращается. Иногда видно как слоненка обливают водой и подвозят ему сено...» (письмо к матери 20 августа 1911 года из Кемпера).

Французская борьба, которая в те годы была гвоздем любой цирковой программы и шла постоянно в третьем отделении цирка «Модерн», очень занимала Блока, впрочем, это увлечение пережили тогда многие писатели, художники. артисты, ученые,

В дневниках и письмах поэта часты упоминания о том, что он наблюдал борьбу в цирке. Современники запомнили его в цирке Чинизелли: в зимнем пальто и каракулевой шапке он наклонялся к барьеру, внимательно всматриваясь в движения борцов. По словам самого поэта, он много наблюдал за искусством борьбы, интересуясь характерами ее участников. Особенно восхищап Александра Александровича голландец Ван-Риль, о котором он позднее писал в «Предисловии к поэме «Возмездие» (1919 г.), что мускульная система (Ван-Риля. — А. Л.) представляла из себя совершеннейший музыкальный инструмент редкой красоты.

Из признания Блока мы узнаем, что он читал с увлечением пошлейшие романы Н. Брешко-Брешковского из жизни цирка и борцов и журнал "Геркулес" издателем которого был знаменитый арбитр И. Лебедев (дядя Ваня). В. Гиляровский вспоминал о том, как в Москве на вечере в Союзе писателей Блок сказал ему: «Я вас сразу узнал по портрету в журнале «Геркулес». В то время я увлекался гимнастикой, хотел быть сильным».

Борьба, которую смотрел Блок в цирке, была, по его мнению, одним из средств укрепления физически сил, а желание стать сильным связывалось у него со стремлением воспитать в себе сильную волю.

Взгляды на французскую борьбу и ее значение для него Блок выразил в письме к матери в феврале 1911 г. Он, например, считал, что телесная культура должна идти наравне с духовной. Увлечение борьбой и гимнастикой неожиданно связалось с его художественным творчеством. В этом смысле представляется весьма интересным признание Блока, что в результате окрепших физических и нравственных сил он окончательно отошел от декадентства, что у него появилась потребность общение с людьми; он считал, что «настоящее произведение искусства может возникнуть только тогда, когда поддерживаешь непосредственное (не книжное) отношение с миром.

В предисловии к поэме "Возмездие" Блок, отмечая важнейшие события русской и западной жизни 1910—1911 гг., в ощущении которых родилась его поэма (смерть В. Комиссаржевской. М. Врубеля, Л. Толстого, сознание неизбежности большой войны, забастовка железнодорожных рабочих Лондона убийство министра Столыпина, успех авиации и др.), вспомнил, как характерное для того времени явление расцвет французской борьбы в петербургских цирках и интерес к ней тысячной толпы. Блок не раскрыл прямо, что означал расцвет борьбы в цирках, но, очевидно, имел в виду, что наступил период, «когда мир, готовившийся к неслыханные событиям, так усиленно и планомерно развивал свои физические политические и военные мускулы...». Взгляды поэта на борьбу совпадали с взглядами М. Горького, который в анкете журнала "Геркулес" г. 1914 писал: Девиз вашего журнала считаю весьма важным: да, «каждый человек может и должен быть сильным» и было бы чрезвычайно хорошо, если бы мы, русские, усвоили этот девиз;.. Здесь в замаскированной форме Горький повторил уже ранее высказанную им мысль о том, что «современному человеку, живущему в атмосфере всеобщей вражды, кровавых столкновений и ожидания социальных катастроф нужен хороший запас интеллектуального и физического здоровья!"

А. Куприн тоже с одобрением относился к борьбе и боксу: Пусть молодежь смотрит, учится и соревнуется, — писал Куприн. — В этих состязаниях — школа жизни». Писатель говорил, прибегая к эзоповскому языку, что в борьбе он «может наблюдать соединение силы и злости, а злость это великая штука, священный дар, который не следует зарывать в землю».

Интересно для нас отношение Блока к клоунаде. В петербургских цирках поэт неоднократно видеп популярного в то время клоуна Жакомино, которому дал высокую оценку. Так, говоря о спектаклях "Театральной студии", некоторых ее этюдах и пантомимах, Блок заметил, что «Жакомино — гений рядом с ними. Один его жест стоит всей студии» (письмо к жене в феврале 1915 года). Восхищался Блок комическим талантом клоуна Дельвари, игравшего главную роль в пьесе М. Горького "Работяга Словотоков", поставленной театром Народной комедии.

Л. Мгебров, артист драмы и режиссер, автор книги «Жизнь в театре», рассказал мне об одной своей встрече с Блоком, когда темой их беседы были клоунада и цирк. Е П. Иванов, один из друзей поэта, заметил в "Записях об Александре Блоке"  (1906): 5 февраля. Был Саша Блок... Говорили о цирке»... ("Блоковский сборник", Тарту, 1964).

Однажды Мгебров навестил Блока; разговаривая, они просидели до утра (это было весной 1914 года). - В этот раз, — вспоминает Мгебров в своей книге. — Блок уговаривал меня стать клоуном. Он искрение и горячо уверял, что цирк — лучшая арена для художника-артиста. «Смех сквозь слезы» много раз повторял он и с необыкновенной любовью говорил именно о цирке, о клоуне как о народном шуте, могущем потрясать сквозь шутки и смех человеческие сердца, сердца масс.

Блок уверял, что по мне достаточно патетизма, чтобы стать настоящим клоуном в блоковском смысле слова. Он был глубоко убежден, что с приходом в цирк художника-артиста можно превратить последний в самую замечательную арену возвышенных страстей, мыслей и чувств, идущих от свободного, широкого человеческою сердца.

Я слушал Блока с огромным увлечением и меня он глубоко зажигал и увлекал.

Блок, как рассказывал автору статьи А Мгебров, хотел сам писать патетические монологи для клоунов, но вскоре началась война и это желание не было осуществлено. По словам Мгеброва, Блока привлекал к себе цирк как зрелище, которое способно нести большие идеи.

Любовь к цирку оставила своеобразный след в творчестве Блока. Образ Судьбы — цирковой наездницы хлещущей бичом жалкого клоуна-поэта, не раз встречается в произведениях Блока. В предисловии к сборнику стихов Земли в снегу (1908) он писал: - Что из того, что Судьба, как цирковая наездница, вырвалась из тусклых мерцаний кулис и лихой скакун ее, ослепленный потоками света, ревом человечьих голосов, щелканьем бичей, понесся вокруг арены, задевая копытами парапет? И вот Судьба... хлестнула невзначай извилистым бичом жалкого клоуна, который ломается на глазах амфитеатра, — хлестнула прямо в белый блин лица. В душе клоуна — пожар смеха, отчаяния и страсти. Из-под красных треугольных бровей пьется кровь — оттого и не видно дороги...и. Примечательно,  что для объяснения и истолкования определенного периода своего творчества Блок избрал традиционные образы цирка: наездницы и клоуна, видимо, считая их достаточно выразительными и яркими.

Влечение Блока к цирку — это проявление сироты его художественных вкусоя, оно раскрывает существенные моменты отношения поэта к искусству.

Д. ЛЕБЕДЕВА

оставить комментарий