|
|
Александр Иванов: «Люблю в работе уникальность...»
 Когда Евгения Нуянзина сделала полный шпагат на канате, натянутом под куполом цирка, мой сосед-зритель быстро выдохнул и снова напрягся. Теперь он затаил дыхание, ожидая окончания трюка: подъема эквилибристки с этого шпагата. Ведь без опоры подняться с тонкой проволоки и не потерять равновесие, не сорваться казалось непосвященному невозможным.
Но этот успешно сработанный трюк был только одной из «фишек» для проверки нервов и всплеска восторга публики, которые приготовил руководитель аттракциона «Морские забавы» Александр Иванов. Далее по сюжету на сценическом корабле появлялся Максим Боровиков. Поднявшись на мачту, он завязывал черной повязкой глаза и вступал на канат. Казалось, что такой вариант движения над манежем - предел возможностей артиста. Ан нет! Едва лишь Максим начал двигаться, в зале погасили свет, и только один луч высвечивал со спины фигуру эквилибриста, чтобы зритель видел каждое его движение.
Все вышеописанное - это школа Иванова. Думая о будущем, он включил в этот аттракцион молодых своих учеников. А еще недавно Александр делал все это сам, вместе с женой Татьяной - в прошлом мастером спорта по гимнастике. Тогда, работая в этом номере, она не только делала такой же шпагат под куполом. В прыжке с трамплина над канатом выполняла сальто и, образуя колонну из трех человек, приходила в плечи к Александру, стоявшему на проволоке. Теперь так работают ученики, но сам Александр до сих пор показывает над манежем экстра-класс, двигаясь по наклонному канату и при этом глядя только вверх, ритмично подкидывая головой резиновый мячик...
В каждом из жанров циркового искусства есть свои общепризнанные мировые короли. У канатоходцев это испанцы «Лос Кирос», виртуозная, прямо-таки фантастическая работа которых не раз оценивалась самыми высокими наградами и в Монте-Карло, и на многих других международных конкурсах, включая II Всемирный цирковой фестиваль в Москве. Так вот, когда после одного из выступлений Александру Иванову удалось поближе познакомиться и пообщаться с этими королями натянутой проволоки, они ему с уважением и без ложной подобострастности признались: «Мы многого из твоих трюков сделать не сможем».
В тот момент золотые канатоходцы лишь подтвердили известное многим ведущим зарубежным импресарио: трюки Иванова никто в мире повторить пока не может. Но есть же, наверное, секрет, который заставляет зрителей многих стран мира с замиранием сердца наблюдать за фейерверком мастерства и отваги под куполом цирка?
- Придется вас огорчить, потому что никаких особых секретов, в том числе и «магнитиков», как считают дилетанты, у нас нет, - улыбается в ответ на мой вопрос артист. - Просто в основу каждого без исключения номера мы закладывали его оригинальность. То есть что-то совершенно новое, необычное, на границе возможного. Если определить это, например, словами спортсменов, то надо выходить всякий раз на уровень мирового рекорда. А рекорды, как известно, это труд, труд и еще раз труд.
О том, как начиналась эта нелегкая дорога к вершинам мастерства, к признанию, Александр вспоминает, возвращаясь на сорок пять лет назад, когда его отец Михаил Александрович, народный артист Дагестана, заслуженный артист Российской Федерации создал свой первый номер. До этого обладавший прекрасными физическими данными, Михаил «заболел» манежем уже в детской цирковой школе, а потом начал работать в номерах «Акробаты с подкидными досками «Бено» (Шескины), «Эквелибристы на переходной лестнице» под руководством П.Шидловского, в «Партерном полете» С.Арнаутова. Но ему все время хотелось чего-то нового, движения не только вперед, но и выше. В прямом и переносном смысле. Так, после чистой акробатики он становится еще и канатоходцем в группе под руководством Я.Гаджикурбанова.
- Отец уже через двенадцать лет работы стал народным артистом Дагестана, - рассказывает Иванов-младший.
- То, что он делал на манеже, повторить не мог никто. Представляете, идти по тросу и нести на плечах колонну из четырех человек!
Но этого ему стало мало, продолжает Александр. И тогда родился собственный номер «Перши на наклонном канате», который был подготовлен вместе с моей мамой Ниной Степановной из цирковой династии Островских. Мало того, что отец сделал в номере канат наклонным, то есть приходилось по нему идти либо в горку, либо под нее. Так он еще при этом ставил на лоб пятиметровый перш с партнершей-мамой, которая на его вершине делала копфштейн внутри кольца...
Вот в такую атмосферу неуемности и творческого поиска родителей погрузился 11-летний Саша, когда тоже начал работать на манеже. Надо сказать, что у родителей он учился не только стремлению к необычности, уникальности в работе. Они дали ему на всю жизнь закалку и опыт преодоления самых неожиданных препятствий не только на тросе, напоминавшем порой их собственные натянутые нервы. Например, когда родилась идея номера с наклонным канатом, руководство, да и многие коллеги сразу ополчились и единодушно говорили: «Ничего у вас не получится. Даже не пытайтесь!» В итоге - времени и места для репетиций не выделили, и пришлось за отдельную плату сторожу цирка, в обстановке почти секретной, отрабатывать трюки с пяти до семи утра ежедневно.
В нашей беседе Александр не случайно вспомнил о первых таких жизненных уроках. Ситуация почти полностью повторилась, когда они с отцом придумали аттракцион с медведями, который потом назвали «Морские забавы».
- Михаил Александрович сказал мне тогда: «Я хочу сделать еще один шаг в неведомое. Ведь животных-канатоходцев еще ни у кого не было», - вспоминает Александр. Начали думать, кого взять.
Обезьяны, попугаи вроде ближе всего. Но тут вдруг моряки-дальневосточники попросили в период наших гастролей взять малыша медвежонка, которого удалось спасти во время лесных пожаров. Мать его погибла в огне, и нам предложили: «Возьмите в цирк, может, артистом у вас станет!»
Мы назвали его Чубчиком за забавный хохолок на лобастой голове. Кормили и возили с собой по городам на свои деньги. И, тоже секретно, репетировали. Каждый день после представлений натягивали ночью над ареной канат и учили медвежонка. Сначала высота была минимальная. Но задача ставилась конкретная: пройти канат от начала до конца. На это требовалось иногда до 100 попыток. Постепенно, за два года упорного труда, достигли желаемого. Чубчик шел по канату на высоте десяти метров под куполом.
Этот аттракцион, которому в будущем году исполнится уже тридцать лет, так до сих пор никто в мире не смог повторить. Но справедливости ради надо сказать, что если бы не тогдашний директор Тульского цирка Дмитрий Калмыков и начальник главка Анатолий Колеватов, об этих морских медвежьих забавах никто так бы и не узнал. С медведями в цирке тогда работало много артистов, и они всеми возможными способами не допускали в свою нишу новичков. Даже самый авторитетный дрессировщик Борис Эдер, у которого медведи ходили по двум параллельным канатам, несмотря на хорошие отношения с Ивановым, отрицал саму возможность, что у «самозванцев» косолапые смогут работать на одной проволоке. Спасителем стал Дмитрий Иосифович. Увидев все, что придумали Александр и его отец, он в заявке на выступление написал:
«Я чувствую, что вы это сделаете! Выпуск аттракциона берет на себя Тульский цирк».
- Мы пошли с этой бумагой к Колеватову, и тогда нам разрешили работать. Но - с трехмесячным испытательным сроком, - вспоминает Иванов.
- А как же удалось совершить то, что считалось невозможным? Ведь у вас действительно медведь сам идет по наклонному канату от одного края манежа до другого. При этом я не увидел, что делает он это из-под палки. По-моему, даже с каким-то удовольствием.
- Да, наши косолапые, можно сказать, ждут каждого выступления. Они знают, что мы к ним внимательно относимся, что в оплату за номер всегда получат вкусное угощение. Но вообще, конечно, бурый медведь - непростое животное. Каждое утро я прихожу к их клеткам и смотрю, как они себя чувствуют, какое у них настроение. То же самое и перед работой на манеже. Мы смотрим друг другу в глаза. Я должен увидеть, готов ли мой четвероногий артист к выполнению трюков, а он должен вспомнить, «кто в доме хозяин». Потому что хищник слушается только того, кто сильнее. Ну а затем, после «обмена любезностями», мы идем на арену.
- Но ваша нынешняя солистка - медведица Маша, весит 110 килограммов, а вы, уж извините, намного уступаете ей и в росте, и в весе. И все-таки животное вас слушается, причем работает часто даже без ваших команд.
- Дело не в росте и весе, хотя у меня действительно всего 64 килограмма. Главное в том, что мы партнеры, то есть работаем в одной связке. Это принцип взаимоотношений, которые медведь должен крепко усвоить. Конечно, не каждый из них способен к такому пониманию. Поэтому сейчас у меня шесть медведей, а с остальными претендентами, если с самого начала не складывалось, мы прощались...
- Но ведь такой партнерский подход не родился сразу?
- Мы изучали опыт многих дрессировщиков. Что нравилось - перенимали, потом думали и добавляли свои наработки. Мне, например, нравится, как готовит зверей-подопечных Николай Павленко. Он никогда не сюсюкается со своими тиграми. Всегда держится с ними «на расстоянии». Как и он, мы пытаемся показать животных в их естественном состоянии. Зритель не должен, глядя на трюки, испытывать жалость к «замученным» зверям. Надо показывать в номере то, на что животное способно.
- Получается, что школа Иванова создана не только в эквилибристике на канате, но и в медвежьей дрессуре. Ваш взрослый сын, которого назвали в честь деда Михаилом, готов продолжать семейные традиции?
- К счастью, да. Он меня даже кое в чем обгоняет. На манеж, например, начал выходить с девяти лет. В одиннадцать стал первым из российских школьников, кто участвовал в международном конкурсе юных артистов в Монте-Карло. Тогда, в 1991 году, он показал номер «Жонглер на моноцикле и колесе», за что получил серебряный приз из рук самого князя Ренье III. Юрий Никулин после этого пригласил Мишу в свой цирк, и там мы вместе - дед, отец и сын - работали в одной программе. А сейчас у него также, наверное в силу нашей главной традиции, уникальный трюк: двигаясь на колесе по кругу, он жонглирует сразу семью мячами.
- И что же на «конвейере уникальности» в семье Ивановых сейчас?
- Мы подготовили новую программу «Под парусами», которая уже побывала в нескольких российских регионах. А на днях уезжаем на гастроли в Японию. Там мы бывали уже не раз, как, впрочем, и в Китае, в Южной Америке, в Австралии, почти во всех странах Европы. Не были только в США. Честно говоря, нас приглашали работать по контракту в ведущие мировые цирки. Но уезжать надолго не хотим. Здесь, в России, есть главное для работы. Мы не ограничены рамками договора: что можно, а чего нельзя. То есть простор для творчества, для нашей неугомонности остается.
Аркадий КАЗИМИРОВ.
"Парад-алле".
|
|
|
Подписаться на
рассылку сайта: |
|
|
|
|
RSS 
