Апофеоз

А теперь «апофеоз», нам ребята нужен «апофеоз». Главный в творческом экстазе, в его голову пришла гениальная мысль. 

Такая  мысль  нас  простых  смертных  может  посетить  раз  в  жизни,  а  может  и  не  посетить  вовсе.,  искусство  это  ребята.  На  заводе  проще,  там  всё  можно  одолеть  за  счёт  энтузиазма  масс.  Партия,  к  примеру,  бросила  клич,  вперёд  ребята!  Комсомол  этот  клич  подхватил,  в  субботу  мужики  вышли,  на  проблему   гуртом  навалились,  вот  тебе  и  месячный  план.  А  вот  когда  ты  работаешь  в  искусстве,  а  мысль  не  приходит,  это  брат  ты  мой  вдвое  тяжелей.

В  искусстве  нужны  идеи,  без  идей  искусство  существовать  не  может.  Беда  в  том,  что  режиссуры  мало.  Кому  хочется  быть  неудачником,  у  нас  о  них  ноги  вытирают.  Тут  для  крепкого  человека  и  то  сильное  испытание,  а  слабому  лучше  на  этот  путь  и  не  становится.  Вот  чтобы  этого  не  произошло,  думать  надо. Товарищи  актёры!  Нужно  взять  «Рейхстаг» - логово  фашистского  зверя.  Нужны  палки,  палки,  ну  как  их  там,  длинные  такие  трубы.  -Перши  что  ли? – уже  догадались  артисты.  Есть  такой  номер, - это  Кобзевы.

  - Кобзевы,  почему  я  их  не  знаю?.

  - Да  они  у  нас  какой  уж  год  по  передвижкам  гастролируют.  Если  кого  нужно  наказать,  то  у  нас  это  делается  просто,  сразу  в  передвижку  «На  семи  ветрах».

 - Где  Кобзев?  Давайте  сюда  Кобзева.

 - Да, вон  он  во  дворе  ящики  распаковывает.  Саша  Кобзев! – кричали  артисты.

 - Что  такое,  что  случилось,  кому  я  понадобился?- не  понимая,  что  происходит,  в  халате  с  кровавым  подбоем  легкой  артистической  походкой  Кобзев  шел  на  голоса  зовущих.  Санька,  надо  же,  а  ты  в  этом  халате  как  прокуратор  Иудеи  Понтий  Пилат – заметил  один  из  них, - иди,  будешь  брать  Берлин.

 - Какой  Берлин? – шутил  Кобзев – западный  или  восточный?

 - Ну,  уж  какой  прикажут  тот  и  возьмешь.

 - О  боги,  боги  за  что  вы  наказываете  меня?... Да,  нет  сомнений,  это  она,  опять  она  ,непобедимая  болезнь  всех  режиссёров..  Гениальность,  от  неё  нет  средств,  нет  никакого  спасения – рассуждал  Кобзев,  вытирая  на  ходу  старой  ветошью  свои  мозолистые  руки.  В  манеже  покрытым  красным  рабочим  ковром,  где   царила  атмосфера  высокого  творческого  напряжения,  его  нетерпеливо  ждал  главный.

 - Саша!-  взволнованно  говорил  он – одна  надежда  на  тебя,  спасай  мой  праздничный  сценарий,  нужно  физическим  действием, сложностью  вашего  финального  трюка,  заполнить  всё  купольное  пространство.  Ваш  трюк – это  условное  водружение  знамени    Победы  над  Рейхстагом,  надо  показать  сверхтрудность  последних  дней  войны,  это  её  Апофеоз.  Как  там,  у  Михаила  Ножкина:  «последний  бой  он  трудный  самый».

 - Значит , вам  нужен  наш  финальный  трюк?

 - Да  Саша  нужен,  ещё  как  нужен.

 - Партия  сказала  надо – шутил  Кобзев – народ  отвечает,  будет.

Главный  понял,  что финальный  трюк  у  него  в  кармане,  повеселел  и  тоже  пошутил: - с  такими  артистами  не  задумываясь,  я  бы  смело  отправился  на  гастроли  по  Южной  Америке.

Конечно,  отправился  бы,  только  кто  же  его  туда  пошлёт.  Там  свои  стоят  в  очередь.  По  этой  причине  главный  невыездной  и  все  артисты  работающей  программы  невыездные.  Невыездными  чиновники  делают  артистов  не,  потому  что  они  совершили  нечто  противоправное,  совсем  нет.  Всё  гораздо  проще, поездок  мало,  а  желающих  поехать  много.  Вот  чтобы  они    не  просились,  не  надоедали,  не  обивали  пороги  кабинетов,  их  взяли  и  сделали  невыездными.

Появилась  Татьяна,  жена  Кобзева,  она  ещё  не  знает,  что  будет  водружать  знамя  Победы  над  Рейхстагом,  но  слухи  уже  просочились. 

 - А,  Татьяна – восторженно  встречают  её  партнёры  по  работе – будешь.. но  Татьяна  их  опережает, - знаю  что  буду.

В  центре  арены,  в  халате  с  кровавым  подбоем  стоял  похожий  на  прокуратора  Иудеи  Понтия  Пилата  её  муж  Александр.

 - А,  маман,  иди  сюда – обратился  он  к  ней  с  иронической  улыбкой  на  устах – тут  у  нас…

  - Что  тут  у  вас? – Татьяна  явно  была  не  в  духе, - опять  туда – указав  взглядом  на  колосники, - с  флагом  что  ли?  Вечно  одно  и  то  же – раздражалась  Татьяна, - нового  ничего  не  придумали?

 - Тихо,  тихо, - успокаивал  её  Александр, - ну  ударила  человеку  моча  в  голову,  только  шуметь  не  надо.  Хорошего  он  нам  ничего  не  сделает,  а  вот  плохого  вагон  и  маленькую  тележку,  нужно  нам  это?  Я  думаю,  что  не  нужно.

 - Пойми  и  ты  меня,  ну,  сколько  можно,  это  для  них  эти  идеи  новые,  а  для  меня  «преданья  старины  глубокой».

 - Ну,  так  их  учат  сейчас  в  институте – пытался  смягчить  отчаянный  напор  своей  жены,  прокуратор  Иудеи  Понтий  Пилат.

  - Как  так? 
 
  - В  давно  забытом  находить  свежие  ручейки  современного  творчества.  Она  хотела  сказать  ещё  что-то  подобное,  но  не  решилась,  главный  уже  стоял  перед  ней,  держа  в  руках  листы  белой  бумаги.  -Автомат  будет?- спросила  Татьяна,  устав  от  умных  идей  и  предложений,  соглашаясь  на  любые  творческие  эксперименты..

  - Умница,  какая  умница – распалялся  режиссёр,  то  и  дело,  вытирая  вспотевший  лоб  носовым  платком  похожим  на  грязную  портянку, - как  мне  раньше  не  пришла  в  голову  такая  прекрасная  идея.  Нужен  автомат  ППШ а,  но  где  его  достать, как  было  бы  здорово!  В  искусстве  важна,  правда.,  об  этом  ещё  говорил  великий  реформатор  русской  сцены  Немирович  или  Данченко  точно  не  помню,  но  мы  и  без  них  кое - что  соображаем.  Тут  главного  отвлекли,  что-то  достали,  поэтому  спешили  сообщить.  В  форганге  стояла  завпост  Анна  Ильинична,  а  с  ней  двое  униформистов,  с  коробками  из - под  вина,  в  них  робы  защитного  цвета,  и  весь  экипировочный  набор  для  Татьяны.  Надо  же,  подумал  Кобзев,  не  успел  я , согласится  на  взятие  Рейхстага,  а  экипировочный  набор  уже  в  манеже.  Шустро  работают  ребята,  когда  им  надо. Коробки  раскрыли. 

  - Вот  это  для  вашей  партнёрши – сообщила  Анна  Ильинична, - её  размер,  тут  и  мягкие  сапожки,  не  в  кирзачах  же  ей  водружать  Знамя  Победы,  всё  из  оперного  театра,  а  то  тут  некоторые  предложили ,  не  понимая  нашего  искусства,  обычную  солдатскую  униформу.  Она вон  какой  трюк  делает,  поднимается  под  самый  купол.  Разве  в  такой  грубой  обуви, возможно, лезть  по  першу?  экипировка  не  должна  мешать  созданию  образа. 
 
  - Ну,  вот  видишь  маман  всё  и  обошлось,  стилизация  под  военную  форму,  всё  правильно,  театральный  приём,  так  и  должно  быть.  Примерь,  а  про  автомат  молчи,  согласишься  на  автомат,  повесят  на  шею  пулемёт  Ну  это  же  цирк  маман,  цирк,  пора  бы  привыкнуть.

  - А  я  не  хочу  привыкать,  надоело.  Это  вам  нижним  всё  равно,  что  на  вас  оденут.

  - За  то  ты  у  нас  одна  такая – шутил  Александр – кто  туда  ещё  поднимется?  Никто.  Праздники  пройдут  и  всё  наладится.  Потом  пойми,  две  минуты  работы  или  двенадцать  минут,  есть  разница? Я  думаю  что  есть,  береги  свои  нервы  и  силы,  сейчас  разок  пройдём  и  все  по  домам.   Татьяна  ушла,  а  когда  вернулась,  артисты  её  не  узнали. 

 - Татьяна,  ты  как  из  этого  фильма,  ну  как  его,  ах  да  «А  зори  здесь  тихие».

 - Флаг  ей  дайте,  флаг, -  главный  был  в  творческой  эйфории,

 - Вы,  что  хотите  пройти  трюк?, - обратился  он  к  Кобзеву.

 - Да,  ответил  Понтий  Пилат  прокуратор  Иудеи.

  -Вот  кабы  все  были  такие  артисты, - радовался  главный.  Партнёры  взяли  в  руки  реквизит,  восхождение  началось.  Когда  нижние  выстроили  пирамиду,  вверх  пошла  Татьяна.  Когда  она  поднималась  по  лестнице,  то сделала  несколько  ложных  заступов,  стараясь  драматизировать  восхождение.  Главный  задрав  голову  вверх  кричал: 

 - Так,  так!  Всё  верно!  Хорошо!  Блестяще!  Очень  правдоподобно!  Вот  так  товарищи  актёры  создаётся  сценический  образ.  Теперь  Татьяна  уже  лезла  по  першу,  который  держал  партнер,  стоя  на  лестнице,  она  уже  на  самом  верху,  достала  флаг  символизируя  взятие  Рейхстага. 

 - Всё,  всё!  Лучше  нинадо!  Всё  прекрасно,  вы  свободны.  Финальная  сцена  готова.


Из книги Паяцы Владимира Фалина

оставить комментарий