Глазами американца. Заметки о европейском цирке - В МИРЕ ЦИРКА И ЭСТРАДЫ
В МИРЕ ЦИРКА И ЭСТРАДЫ    
 







                  администрация сайта
                       +7(964) 645-70-54

                       info@ruscircus.ru

Глазами американца. Заметки о европейском цирке   

 

 

Издающийся в США журнал «The white tops» напечатал в прошлом году заметки одного из своих кор­респондентов о европейском цир­ке The white tops», 1958, vol. 32, №1, p. 5-8

«European circuses dispaying strong, varied performances» by q. Edwards).

 Автор заметок — администратор амери­канского цирка братьев Полак, профессио­нальный цирковой делец Г. Эдварде.

В обширном статье, названной «Европей­ские цирки дают яркие, разнообразные представления». Г. Эдварде анализирует со­временный европейский цирк в различных аспектах его деятельности. Правда, из поля зрения автора выпали бурно разви­вающиеся цирки стран народной демократии. Тем не менее, статья Г. Эдвардса пред­ставляет известный интерес как по со­держащимся в ней наблюдениям, там и по тем выводам, к которым приходит автор.

Каковы же впечатления Г. Эдвардса от знакомства с  цирками  Западной  Европы?

 

I.   ТЕХНИЧЕСКОЕ   ОСНАЩЕНИЕ ЦИРКОВ, МАРШРУТЫ, РЕКЛАМА

 

Г. Эдвардс посетил Западную Европу летом 1958 года с целью ознакомления с деятельностью цирков. В течение четырна­дцати недель он побывал в двенадцати стра­нах и познакомился с работой тридцати ше­сти цирков.

По подсчетам автора, тридцать шесть цирков, которые ему удалось посетить, со­ставляют немногим менее половины общего количества цирков в западноевропеиских странах. Всего же в Европе, замечает он, включая восточноевропейские страны, ве­роятно, около двухсот цирков, если не больше. «В русском цирке, в котором я побывал в Брюсселе, кто-то сказал мне, что в одном только Советском Союзе имеется восемьдесят цирков».

Только семь цирков из тех, что повидал Эдварде, работали в стационарных помеще­ниях; остальные двадцать девять давали представления   под   шапито.

Все они, кроме одного, имеют в соот­ветствии с европейской традицией один ма­неж стандартного диаметра (13 метров).

Размеры шапито в связи со стремлением предпринимателей увеличить количество мест для зрителей колеблются: от 30 мет­ров в диаметре в среднем до 55 метров (цирк Кроне) и даже до 60 метров (цирк Билли Смарта). Размеры овального трехманежного шапито Франца Альтхоффа — 48X70 метров. Номера в таком цирке де­монстрируются одновременно на трех мане­жах. В финале представления барьеры сдви­гаются, образуя огромную эллиптическую арену для показа аттракционов с большим количеством животных.

Количество мест для зрителей в разных цирках  варьируется от 1500 до 6000.

Следует оказать, что видимость арены, слышимость и другие условия для зрите­лей в непомерно больших шапито гораздо хуже, нежели в обычных цирках. Многие нюансы исполняемых номеров, а шапито-гигантах зачастую не улавливаются зрителями.

«Большинство европейских цирков пу­тешествует по рельсам — примерно в тех же скверных условиях, какие характерны для перевозки грузов и животных на же­лезных дорогах США», — пишет Г. Эдвардс. Ссылаясь на слова Карла Зембаха, автор замечает, что цирк Кроне, например, тре­бует для переезда с места на место трех составов из ста шестидесяти двухосных платформ. Высокие железнодорожные та­рифы все более угрожают существованию передвижных  цирков.

Во Франции большинство передвижных цирков моторизовано, и они работают в американском стиле, выступая в каждом на­селенном пункте в течение одного лишь Дня.

В других странах цирки обычно задер­живаются в городах от двух дней до не­дели.

Цирки в Англии начинают работу на но­вом месте дневным представлением. На континенте, исключая Францию, гастроли открываются ночным представлением. Для Испании обычны два вечерних представле­ния — в 7 и 11  часов.

«На вагончиках передвижных цирков большей частью написано лишь одно сло­во — название предприятия. Среди них можно было видеть очень мало «домиков на колесах» типа американских трейлеров. Фургоны, предназначенные для жилья, бы­ли сделаны топорно и имели непрезента­бельный внешний вид. Зато внутренняя пла­нировка в некоторых вагончиках была про­думана очень тщательно». Образцом «ро­скоши на колесах», по свидетельству Г. Эд­вардса, являются вагончики, принадлежа­щие богатым предпринимателям, владель­цам крупных цирков — Пароле Вилльямс, семье Франца Альтхоффа, Э. Бенневайс, Чиперфильд.

В отличие от цирковых артистов в СССР и странах народной демократии, артисты западноевропейских цирков, как правило, не знают, где им придется работать завтра. По меткому выражению Эдвардса, их даль­нейший маршрут обычно зависит от «пронырливости агента, который следит за дей­ствиями   конкурентов».

«Европейские цирки держат свои планы в строгой тайне, и все-таки объявляемые ими маршруты зачастую меняются в зави­симости от складывающихся обстоя­тельств»,— пишет Эдварде. Он называет только одно исключение из общего пра­вила (среди западноевропейских цирков) — швейцарский цирк Кни, который ежегодно анонсирует весь маршрут своих гастролей на время с середины апреля до конца ноября.

Весьма характерно, что итальянские и исламские цирки, — особенно маленькие, ко­торых в этих странах очень много, — обыч­но продают свои билеты не далее чем на неделю вперед. «Система их работы, осно­ванная на беспрерывном риске, граничит с авантюризмом», — замечает автор.

Соответственно строится в частновладельческих цирках и система ангажемента.

Наметанным взглядом оценивает Г Эдвардс рекламу цирков. Критикуя отдельные ее недостатки, он, в общем, одобрительно отзывается  о ее  достоинствах — многокрасочных, профессионально выполненных афи­шах, удачных цирковых программках — в честности о 24-страничном буклете, выпу­щенном цирком Кни «с большим знанием дела». Он упоминает о фотографе в одном из итальянских цирков, который во время антракта предлагал зрителям в фойе сфотографироваться за небольшую плату с львенком на руках на память о посещении цирка. Но особое восхищение Эдвардса вызывает ловкий рекламный трюк цирка Кни, когда каждому владельцу автомобиля в Швейца­рии была подарена в качестве украшения, подвешиваемого к ветровому стеклу, ма­ленькая фигурка клоуна с начертанным на нем словом «Кни», Такую бы рекламу — да в Америку, цирку братьев Полак, представ­ляете?! 

 

2.   ХАРАКТЕРИСТИКА ОТДЕЛЬ­НЫХ ЖАНРОВ И НОМЕРОВ

 

КОННЫЙ ЖАНР

 

«Я был буквально ошеломлен количе­ством лошадей и разнообразием их кровей, — пишет Эдвардс. — В цирке Кроне вы­водилось 80 лошадей, не считая нескольких дюжин пони, ослов, зебр и зеброидов, при­чем еще 32 лошади были арендованы у цир­ка Кроне другими предпринимателями.

В первом отделении в цирке Франца Альтхоффа следом за группой из 12 араб­ских лошадей демонстрировались на трех манежах 24 литтицанские лошади; во вто­ром отделении в большом номере участ­вовало одновременно 48 лошадей различ­ных  пород.

Не является необычным выступление в одной программе двух или даже более но­меров дрессировки «на свободе», а зача­стую и серии конных номеров, как это имеет место в сценах «Кавалерия», постав­ленных  в  цирке Амара.

 

Клоун Артур Нок. Фото Кристиана Штауба

Гимнастка  на  трапеции  Пинита  дель Оро

 

Номера «высшей школы верховой езды» никогда не имеют в своем составе более четырех участников. Но дело здесь не в ко­личестве. Лучшую «школу верховой езды» я видел в цирке Шумана в исполнении Пау­лины, Альберта и Макса Шуман и Дугласа Коссмейера, исполнивших сценку на испан­ские   мотивы — «Фериа  де   примавера»...

В жанре жокеев самым большим и луч­шим был номер под руководством Энрико Кэроли — шестеро мужчин и четыре жен­щины— в цирке Вильямса. Немало номеров «почта» — с наездником, стоящим на спи­нах двух скачущих по кругу лошадей и третьей лошадью, которая проходит между экими лошадьми, двигаясь во встречном направлении.

Наиболее волнующим из всех номеров конного жанра были наездники-джигиты в русском цирке». (Г. Эдвардс имеет в виду выступавший в программе советского цир­ка в Брюсселе ансамбль под руководством народного артиста РСФСР М. Туганова).

 

ДРЕССИРОВАННЫЕ ЖИВОТНЫЕ

 

«Большие группы слонов держат: Кро­не — 16, Франц Альтхофф — 13, Вилльямс — 11. Полдюжины цирков не имело слонов вообще, Из числа остальных половина име­ла меньше пяти, и несколько показывали только одного.

Многие номера с дрессированными сло­нами тяготеют к новизне и по оформлению и по трюковому репертуару.

Цирк «Американо» демонстрировал при­надлежащих Билли Смарту «цветных» сло­нов, каждый из которых был окрашен в но­вый цвет,— идея не столь эффектная, как может показаться. Пять слонов в цирке Билли Смарта выступают в стильных ко­стюмчиках в номере любителей рокк-н-ролла. В цирке Саразани один из трех слонов Оскара Фишера щеголял в смокинге и ко­телке; другой играл на шарманке; третий «звонил» по телефону. В цирке Скотта де­монстрировалось     слоновое     музыкальное «трио», выступающее с пианино, трубой и барабаном. Два слона, принадлежащих Кни, в цирке Ребервига сообщали, который час, и решали арифметические задачи. Пять слонов в цирке Фредди Кни работали почти без традиционного реквизита; таская брев­на, они показывали, как в Азии слоны ис­пользуются для переноски тяжестей. Чет­вертый слон у Бертрама Миллса, — один из самых маленьких, каких я видел, — выезжал в манеж на большом «виллисе».

Три слона из всех виденных мною в Европе делали стойку на одной ноге, но, пожалуй, ни один не поднимал задние но­ги так высоко, как это делает у М, Мак-До­нальда слон Опал в американском цирке Полак. Один слон, в цирке Амэра, делал стойку на вращающемся пьедестале.

Довольно часты в программах номера с шимпанзе и морскими львами. Дрессиро­ванные собачки, напротив, встречаются сравнительно редко — большей частью это французские пудели. У Саразани Эдварде видел номер с попугаями, в цирке братьев Робертс — дрессированных домашних ко­шек.

Номера с экзотическими животными, де­монстрирующиеся в программах многих цирков, различаясь по своему составу, обычно строятся по шаблону. В их составе зебры, гуанако, одногорбые и двугорбые верблюды, ламы, зебу, яки, жирафы, винторогие козлы. В номере В Л. Дурова на представлении советского цирка в Брюссе­ле и в цирке Чиперфильда Эдварде видел бегемотов — двух из трех, которых ему вообще довелось когда-либо видеть на цирковых манежах.

Большей частью демонстрация этих жи­вотных ограничивается участием их в фи­нальном шествии или показом «экзотиче­ских попурри», как скажем, это имеет ме­сто в цирке Франца Альтхоффа. Но встре­чается и оригинальная дрессировка. Эдвэрдс отмечает номер с гуанако, прыгаю­щем через ламу и зебу, в цирке «Буш», ко­торый он видел в Берлине; кадриль, испол­няемую тремя обычными и тремя белыми верблюдами с наездницами в цирке Вилли Гагенбека; номер с четырьмя зебрами, че­тырьмя пони и четырьмя гнедыми лошадь­ми в цирке Бертрама Миллса. С особой по­хвалой он отзывается об аттракционе дрес­сированных животных народного артиста РСФСР Владимира Дурова.

 

ХИЩНИКИ

 

Номерами с дрессированными хищни­ками располагает в Западной Европе далеко не всякий цирк. А на каждый цирк, в котором таких номеров более одного, прихо­дится десять цирков, в программах кото­рых хищников совсем нет. В цирке Франца Альтхоффа одновременно демонстрирует­ся три номера: с дрессированными львами, тиграми и смешенная группа медведей. Бе­лых медведей Эдварде видел еще в шести цирках. В том числе три номера — в цир­ках Кни, Билли Смарта и Вилли Гагенбека — имели по 12 медведей в каждом. В цирке Гагенбека — всего двадцать медведей, в том числе четыре бурых и четыре гималайских. Их выводит 72-летний Вилли Гагенбек, а дрессирует, так же как и группу из четырех тигров, приемный сын Гагенбека дресси­ровщик  Эрих  Клант  из  Голландии.

26-летний дрессировщик Герд Оимоней демонстрировал в цирке Барума две груп­пы хищников — шесть дрессированных львов и смешанную группу, в составе кото­рой три льва, три тигра, три леопарда, две пумы и черная пантера. Оба номера при­надлежат  цирку  Бенневайса.

Со смешанной группой из четырех лео­пардов, трех львов, трех тигров, двух белых и двух гималайских медведей, принадлежа­щей Кни, выступал в Блэкпуле дрессиров­щик Эжен Вайдманн. У  Кроне работал со своими семью королевскими тиграми Жильбер Ук, в цирке «Буш» в Берлине Рудольф Маттье — с  восемью тиграми.

Эдварде упоминает четырех женщин, выступающих с дрессированными львами — Ивонну (Вилльямс), Лилиан Симоней (цирк Барума), Аллу Швайцер (цирк Франца Альтхоффа) м Жахнет Мак-Дональд (цирк Амара); двух  — с белыми медведями: Дорис Арндт (цирк Кни) и Лилиан Давиельс (цирк Саразани); одну — с дрессированными ти­грами: Марфала Корсо (цирк Франца Альтхоффа).

Между владельцами различных цирков существует широкий- обмен принадлежащи­ми им номерами с дрессированными жи­вотными. Использовав номер в собственном цирке в течение двух-трех сезонов, они пе­редают его на основе обмена в другие цирки, Кни демонстрирует белых медведей, полученных от Кроне, и в свою очередь предоставил номера со львами и с шим­панзе Вилльямсу, со слонами — Ребериигу, а морских львов и смешанную группу хищ­ников цирку в Блэкпуле. Номера с дрес­сированными лошадьми в Блэкпуле были от Кроне, а в Ярмуте — от Бертрама Мил лее. Последний, в свою очередь, демонстри­ровал во время своего зимнего сезона в Лондоне в цирке «Олимпия» конные номе­ра из цирка Шумана.

 

Дрессировщик Э. Вельварт демонстрирует группу дрессированных слонов в цирке Кни

Ради рекламы. Воздушные гимнасты Бресс выступают на высоте птичьего полета над раскинувшимся далеко внизу шапито

 

Автор особо подчеркивает гуманные ме­тоды работы дрессировщиков, говоря, что во время демонстрации хищников он не слышал ни одного выстрела, хотя и упоми­нает о несчастном случае с дрессировщи­ком Анри Дантесом, пострадавшим от напа­дения льва. Можно подумать, замечает он, европейские дрессировщики задались целью показать, какими послушными могут быть свирепые хищники. Дрессировщик Тогарэ, выступая в цирке Саразани, управляет хищниками почти исключительно голосом: подчиняясь его команде, восемь львов де­лают одновременно пируэт на своих тумбах.

Жан Мишон в цирке Гагенбека исполнял старый трюк, вкладывая голову в пасть льва. Другой его лев и два тигра одновременно совершают прыжок сквозь горящие обручи. Морис Бюльман выступает с двенадцатью львами в цирке «Американо». В финала его номера швейцарский клоун Нок исполняет комический номер на проволоке над клет­кой с мечущимися по арене львами.

 

ВОЗДУШНЫЕ  НОМЕРА

 

«Наибольшим сюрпризом для меня яви­лось малое количество воздушных гимнастов в европейских цирках, — пишет Эд­вардс. — Лишь четыре или пять цирков по­казывали больше Двух номеров, многие имели в программе лишь один, а в одном цирке воздушного номера не было совсем...

В то же время мне пришлось повстре­чаться с доброй дюжиной полетов. Некото­рые из этих номеров работали без ловитора, другие пользовались особой ловиторкой, вводя ее в работу после начала но­мера.

Лучшим вольтижером показал себя Пьер Ализе, выступавший в цирке Кроне». Со­ветские зрители видели этого артиста во время гастролей французского цирка в Ленинграде и Москве.

Эдварде просмотрел шесть номеров на вращающихся аппаратах типа аэропланов. Например, в Блэкпуле он видел номер трех Антарес, выступавших в финале представ­ления над иллюминированными фонта­нами...

Воздушные пимнасты Тантонс выступали в цирке «Буш» с номером, в котором одна из сестер, стоя на бамбуке, держала в зубах трапецию, а вторая делала на перекладине стойку на голове. Артист Ларибль баланси­рует на трапеции, на голове, держа в руке другую трапецию, на которой его партнер также делает стойку на голове.

С особой похвалой автор отзывается о гимнастках на трапеции, прославившихся смелой, рискованной работой. Это Альма Пиайя, мисс Мара, Пинию дель Оро, Фрейя Джосс. Последние три артистки с успехом выступала и  в Америке.

 

ПАРТЕРНЫЕ   НОМЕРА

 

В программах, которые смотрел Г. Эд­вардс, как водится, участвовали и акробаты-прыгуны с подкидными досками (большей частью из Венгрии), и жонглеры, и велофигуристы, и номера на проволоке, несколько «китайских трупп» и полдюжина трупп «арабских» акробатов.

В Мадриде в цирке «Американо» (кото­рый, как замечает Эдвардс, является «аме­риканским» лишь по названию) труппа вен­герских прыгунов с подкидными досками делала трюк — сальто колонной из двух на колонну из двух. Заметим, что подобный же трюк исполняется румынскими артиста­ми-прыгунами под руководством Макса Хутерера, недавно гастролировавшими в СССР.

Труппа Феллерс работала с подкидной доской на высокой проволоке.

Из жонглеров с вращающимися тарелка­ми автор выделяет артиста Бартчелли, кото­рый успешно запускал на стойках 32 тарел­ки.

В цирке Брумбаха выступали жонглеры на лошадях.

«Среди множества номеров с перша­ми,— пишет Эдварде,— лучшими были Эспе-рантос в цирке Ребернига. Девушка повиса­ет на пятках на перекладине наверху пер­ша, который держит артист, стоящий на дви­гающемся шаре.

Из полдюжины эквилибристов, исполня­ющих стойку на одном пальце, Тей-Рю в цирке Бенневайса не пользовался перчат­кой».

Не менее чем в шести представлениях Эдварде видел номера иллюзионистов. В цирке Амара выступал известный иллюзи­онист Кефало из Массачузетса. Ферри Форст в цирке Бертрама Миллса демонст­рировал весьма оригинальный трюк — ис­чезновение ассистентки с трапеции.

 

КЛОУНЫ

 

«Может быть, незнание языка мешало моему восприятию клоунов. Большинству из них более свойственно болтать, нежели впе­чатлять  искусством  пантомимы.

То и дело приходилось видеть одни и те же репризы и комические трюки. Напри­мер, многократно повторялась сценка, ког­да инспектор манежа отнимает у клоуна дудку, затем свисток, затем и т. д.  Невоз­можно было сосчитать яйца, разбивающие­ся о головы клоунов при попытке подбро­сить яйцо и поймать его на тарелку. Ста­рый трюк — обливание партнеров водой — процветает по-прежнему, с той разницей, что вода в последнее время заменяется красками».

Нередко в каждом отделении програм­мы исполняются клоунские антре — каж­дое в новом составе — продолжитель­ностью до 10 минут. Во многих цирках есть коверные клоуны.

«Мне было приятно встретить Макса, ко­торый в течение 25 лет был партнером Грока. Сейчас он работает в цирке «Америка­но» в паре со швейцарским августом Ноком. Нок, кроме того, выступает в качестве комика-эквилибриста на проволоке над клеткой  со львами.

Наиболее отвечали моим представлени­ям о европейских клоунах артисты Тонетти, молодые владельцы испанского цирка «Ат­лас». Внешне они весьма эффектны, и диа­лог их, судя по реакции зрителей, был ост­роумен. Гвоздем программы в «Блэкпул Тау­эр»   был   одаренный     комик     Чарли   Каироли. В «Грейт Ярмут ипподром» выступал один из самых смешных буффонадных клоунов, каких я видел, англичанин Дон Саундерс. Однако лучшим в мире соло-клоуном, которого мне приходилось видеть в течение всех моих поездок, является Попов, клоун русского цирка».

 

ЦИРКОВЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ КАК ЦЕЛОЕ

 

В своем обзоре Г. Эдвардс не дает глу­бокого анализа художественной целостности цирковых представлений, композиции, оформления и т. д., ограничиваясь отдель­ными замечаниями и оценками общего ха­рактера. Внимание автора главным образом привлекает материальная и организационная сторона дела.

«Количество музыкантов в оркестрах цирков колеблется от четырех или пяти до восемнадцати у Кроне. Иногда в составе оркестра имеются и струнные инструменты, но гораздо чаще — лишь электрический орган или пианино. Во всех цирках, кроме рус­ского, исполнялась  знакомая  музыка.

Представления, если не говорить о двух цирках, идут с одним антрактом. В цирках Кни, Ребернига и «Блэкпул Тауэр» на ма­неж перед каждым номером выходила де­вушка с цифрой на щите, под которой дан­ный номер обозначен в программке. Программки были скрупулезно точны, даже ес­ли в них приходилось вносить перед нача­лом  изменения».

Эдварде отмечает более быстрый, чем он ожидал, темп представления во многих цирках, четкую работу униформы.

Оценивая художественный уровень про­грамм, автор одобрительно отзывается о красочности костюмов, богатом оформле­нии, отличающем представления цирка Кро­не, цирка «Американо» и еще двух-трех других. Естественно, крупнейшие цирки ан­гажируют и лучших исполнителей.

Ряд ведущих цирков демонстрирует в своих программах выступления «ковбоев» и американских индейцев. Иногда это прос­то серия номеров — приручение необъез­женных лошадей,  игры  с лассо,  стрельба  и метание ножей или томагавков в живую мишень, конные номера с участием «Зорро» — артиста в маске и т. д., связанные единым оформлением и местом в програм­ме. В других случаях это «небольшие сюжет­ные пантомимы. Такова, например, финаль­ная 20-минутная пантомима в цирке Билли Смарта — с похищением «бледнолицей» де­вушки «индейцами Дикого Запада», с пого­ней, стрельбой и рукопашной схваткой «по­хитителей» и «избавителей» и т. д.

 

Старый клоун. Фото К. Штауба

 

«Оригинальное попурри» дрессировщика Альберта Шумана. Цирк Тома Арнольда, «Харрингей Арена», Лондон.

 

Другой данью моде являются выступле­ния во многих цирках женских балетных трупп, исполняющих стилизованные и рит­мические танцы. Эдвардс замечает, что не­смотря ни высокий класс отдельных тан­цевальных ансамблей старые любители цир­ка выражают недовольство проникновени­ем на арену этих «эстрадных» жанров.

Эффектным, но не вполне «цирковым» зрелищем автор считает и номер «танцую­щие фонтаны» (подобный тому, который демонстрировался в шведском цирке Тролле     Родин     во     время     его     гастролей     в Москве).

В Брайтоне (Англия) Эдвардс видел «Цирк на льду» Тома Арнольда, в програм­ме которого чисто цирковые номера пере­межаются выступлениями фигуристов, Но­мера на ледяной арене демонстрируют так­же цирк «Аэрос» (ГДР), цирк Тролле Родин и  др.

Критические замечания Эдвардса в ад­рес отдельных цирков весьма сдержанны: «Представление в старом «Медрано» в Париже было одним из самых бедных, ка­кое я когда-либо видел», — бросает он ми­моходом. Зато он не скупится на похвалы. Вот, например, его отзыв о цирке Шумана:

«Копенгагенский цирк Шумана, размес­тившийся неподалеку от прелестного варье­те «Тиволи», казалось, продолжает добрые традиции Ганса Христиана Андерсена. Все представление этого цирка пронизано оча­ровательным эксцентризмом. Пони, прыга­ющие сквозь огромные бочки пивных фургонов, лошадка, укладывающаяся спать, гне­дые коки, играющие в пушбол, маленький пони, резвящийся со слоном, кукла, выступа­ющая в роли наездника, — это номера, ко­торым присуща и новизна, и веселая непосредственность. И над всем этим — очаро­вание «высшей школы верховой езды» са­мого Шумана».

Этот преувеличенно-комплиментарный тон объясняется не только вежливостью гостя. Двухсотлетняя традиция европейско­го циркового искусства, его художествен­ный опыт намного богаче незрелых, стихий­но создававшихся традиций американского цирка, в котором подлинная красота за­частую заслонялась демонстрацией патоло­гических феноменов, а художественность отступала на второй план под натиском крикливой  сенсационности.

Поэтому, совершенно естественно, арти­стические традиции лучших цирковых дина­стий, создавших славу европейского цирка, не могли не произвести определенного впе­чатления на наблюдательного американца.

Однако, несмотря на всю свою благоже­лательность, автор не может не видеть труд­ностей, которые переживает цирковое ис­кусство в Западной Европе. По наблюдени­ям Эдвардса, многие цирки все более утра­чивают связь с национальной почвой, а их программы имеют ярко выраженный космо­политический характер. Цирк Вилльямса, ко­торый именуется «международным цирком» провел сезон 1958 года в Австрии. Один из четырех или пяти голландских цирков — «Муллен» — да­вал свои представления в Бельгии, а малень­кий австрийский цирк «Медрано» (не путать с парижским «Медрано») гастролировал в Израиле.

Цирк Фердинандо Тоньи предпринял рискованное турне в Западную Германию, однако уже в Мюнхене дела его оказались настолько плачевны, что он был вынужден срочно прервать гастроли и возвратиться на родину. «Ужасный сезон» переживал цирк братьев Буйон.

«Даже в праздники — это проверено! — посещаемость цирков в Еаропе оказывается подчас весьма низкой, как это случается и в Штатах. Я видел цирки Кроне и Франца Альтхоффа 17 июня, объявленного в Запад­ной Германии Днем Объединения, и ни в одном из них зрительный зал не был запол­нен более чем наполовину», — пишет Эд­вардс.

Фанты, приведенные Г. Эдвардсом, не случайны. «Я пришел к заключению, что цирки в Европе также имеют свои трудно­сти, — пишет автор. — Карл Зембах, владе­лец западногерманского цирка Кроне, ока­зал мне: «Этот бизнес с каждым годом ста­новится все более трудным». Владельцы цирков сокрушаются из-за роста цен на би­леты и проклинают телевидение, если дела идут плохо... Знатоки вздыхают на тот же грустный манер, как они делают это в Штатах: «Цирки? Не так-то уж много их осталось»...

 

Г. ЭДВАРДС О СОВЕТСКОМ    ЦИРКЕ

 

Полной противоположностью этому пе­чальному заключению является блестящий отзыв Г. Эдвардса о советском цирке, пред­ставление которого он видел в Брюсселе в дни Всемирной выставки 1958 года. Восхи­щение автора вызывает и все представле­ние в целом, и отдельные номера, и выда­ющиеся трюки, исполняемые советскими артистами. «Все номера поражали филиггранной отделкой и  новизной», — пишет он.

Свой рассказ об артистах советского цирка Г. Эдвардс начинает с Олега Попо­ва, которого он считает одним из лучших клоунов в мире. Он упоминает, что до своей работы в цирке Попов был простым рабо­чим, подробно описывает его костюм, порт­рет, манеру поведения в манеже. «Он появляется, — пишет Эдварде, — после каждо­го номера, обычно пародируя то, что про­исходило на манеже, и мастерски исполняя собственные репризы. Одна из них, кото­рая показалась мне особенно забавной, за­ключалась в том, что Попов взял велосипед­ный насос, чтобы «подкачать» своего парт­нера, когда тот не мог выполнить какой-то акробатический   трюк».

«Наиболее горячие аплодисменты на представлении Московского цирка выпал и на долю артиста — это был сильный муж­чина среднего возраста, — который жонгли­ровал пушечными ядрами и манипулировал тяжелой штангой так, будто это была дири­жерская палочка... В номере с першами нижний выбивал перш, на котором партнер держал стойку, и ловил партнера руки в руки. Один из артистов в номере прыгунов был на таких высоких ходулях, что когда он исполнял сальто-мортале с подкидной дески, концы их почти касались тента шапито», — так рассказывает Эдварде о номерах В. Херца, Ю. Половнева, В. Довейко.

Автор отмечает наиболее интересные трюки, исполняющееся в аттракционе на­родного артиста РСФСР Вл. Дурова, работу которого он подробно описывает. «Самым замечательным в номере Владимира Дуро­ва, — пишет, в частности, Г. Эдвардс, — был большой гиппопотам, который всем на удивление делал трюки. Бегемот, совершающий боковой переворот, — это зрелище, достой­ное того, чтобы его посмотреть».

Высокую оценку дает автор и номеру джигитов под руководством народного ар­тиста РСФСР М. Туганова. Их работа произ­вела на него необыкновенное впечатление.

«Едва ли будет справедливым сравнивать русский цирк или его артистов с другими, — признается Г. Эдвардс. — Поддерживаемые государством,  они  имеют    неограниченные возможности  развивать свои таланты».

 

Таковы основные впечатления американ­ского специалиста о европейском цирке.

Вряд ли есть необходимость подробно комментировать заметки Г. Эдвардса. Его заключения, в общем, объективны, что дела­ет честь автору статьи. Что же касается частностей, то читатель, любящий и знаю­щий цирк, сумеет без труда отделить вер­ные оценки от субъективных суждений и по­полнить информацию автора фактами, о ко­торых в его статье, посвященной западно­европейскому цирку, умалчивается или го­ворится лишь вскользь, намеками.

В своей статье Г. Эдвардс рассказал об одной программе советского цирка, кото­рую ему удалось видеть в Брюсселе. Мож­но надеяться, что благодаря потеплению международных отношений культурные свя­зи между нашими народами будут успешно развиваться и американцы смогут в недале­ком будущем посмотреть представление советских артистов, а наши зрители ближе познакомятся с американским цирком.

 

Журнал "Советский цирк" февраль.1960 г

 

  • Тут
  • NB Miner
  • miner.download
 


© Ruscircus.ru, 2004-2013. При перепечатки текстов и фотографий, либо цитировании материалов гиперссылка на сайт www.ruscircus.ru обязательна.      Яндекс цитирования