Арнольд Григорьевич Арнольд - человек эстрады и цирка

К 70-летию  Арнольда Григорьевича Арнольда.

Летом 1924 года два события дали пищу для разговоров тифлисским любителям сенсаций: землетрясение и гастроли эстрадной группы «4 Фоли» в местном саду «Арто».

Землетрясение было несильное, всего лишь отголосок катастрофы в городе Гори (в Тифлисе только раскрылись окна и за­дрожала посуда в буфетах), поэтому гово­рили в основном о предстоящих гастролях. Пестрые афиши сообщали, что в саду Арти­стического общества на открытой летней эстраде начинаются выступления «4 Фоли». Никто не знал, что это такое, и публика валом повалила в сад.

Под загадочным коллективным псевдо­нимом зрителям раскрылись четыре талан­та. Их нельзя было назвать ни танцорами, ни музыкантами, ни пантомимистами, хотя все они были и тем, и другим, и третьим. Это были четыре поистине синтетических артиста, делавшие на эстраде все, и все с одинаковым мастерством. Возглавлял груп­пу Арнольд, он же выступал в паре с тан­цовщицей Люси Атамановой. Им сопутство­вали превосходный танцор и скрипач Аль­берт Триллинг и его партнер — комический артист Николай Виниченко (оба впоследст­вии играли в джазе Утесова и снимались в фильме «Веселые ребята»).

Так я впервые познакомился с Арнольдом. Это был блестящий двадцатисемилет­ний актер, рослый, хорошо сложенный, пла­стичный, все его существо было пронизано искристым юмором. В следующем десяти­летии ему суждено было стать одним из популярных киноактеров, режиссером эстрады, мюзик-холла и цирка, а в наши дни он известен как организатор Молодежного коллектива советского цирка, как созда­тель и художественный руководитель пер­вого и пока единственного в мире цирка на льду.

Со дня нашего первого знакомства ми­новало сорок три года. В нынешнем году заслуженному деятелю искусств Арнольду исполняется семьдесят лет. Впрочем, для него это только дата, а не возраст: Арнольд и старость понятия несовместимые. Он шу­тит даже тогда, когда ему не до шуток. Сам сочиняет о себе анекдоты и искренне хохочет, когда кто-нибудь, смущаясь, ему их пересказывает. Среди работников цирка о нем говорят, что это единственный чело­век, которого слушаются клоуны. Ходит о нем и более злая шутка: поговаривают, что понимают Арнольда только клоуны. Эту шутку, кстати, он тоже сам о себе сочинил. Арнольд родился в Киеве в прошлом столетии. Узнав, что я собираюсь о нем написать, он сказал:

— Знаешь что! Назови свой очерк «Человек из прошлого столетия». Все прочи­тают. Ведь таких стариков в искусстве оста­лось не так уж много...

Отец Арнольда, киевский юрист Борской, рано умер. Мальчик с красивым име­нем попал в труппу артиста Горина. Хоро­ший актер, но еще лучший антрепренер, Горин держал детскую труппу, которая разъезжала по близлежащим городам и да­вала представления. Опытному антрепре­неру что-то приглянулось в десятилетнем Арнольде. Мальчик оправдал надежды. Он играл комические роли, прекрасно тан­цевал. Некоторое время спустя мальчика взял на воспитание танцор и художник С. В. Коз­ловский (танцы он, правда, вскоре забро­сил, а в живописи преуспел и впоследствии ему было присвоено звание народного ху­дожника РСФСР). Под его руководством Арнольд стал профессиональным танцором. Разъезжал с бродячими труппами в каче­стве артиста и помощника режиссера, вы­ступал в Киеве и в Харькове, играл в пьесах вместе с такими снискавшими затем большую сценическую славу актерами, как Полевицкая, Кузнецов, Радин, Тарханов.

В эти бродячие годы имя «Арнольд» стало также и фамилией артиста. Актеров в труппе было обычно немного, но провин­циальные импрессарио хотели создать впе­чатление, что они привезли «настоящий театр». На афишах печатались не только фамилии, но и имена исполнителей, кото­рые могли звучать, как фамилии. Поэтому Арнольд всегда присутствовал на афишах в «двух лицах»: как Борской и как Ар­нольд. Иностранные псевдонимы в то время были в моде, и постепенно Борской был забыт, уступив место Арнольду. Так появил­ся на подмостках человек с одинаковыми именем и фамилией: «Арнольд Арнольд». Это было неудобно для произношения и в конце концов осталось просто «Арнольд».

Не помню, кто и когда сказал, что слу­чай — лучший друг артиста. Если бы не случай, Арнольд, возможно, никогда не стал бы цирковым режиссером, и цирк, конечно, много бы от этого потерял.

1919 год. Киев. Разруха и неразбериха. Молодой театральный актер, которому уже начинала улыбаться сценическая судьба, шел по улице и вдруг увидел перед собой здание цирка. Он вспомнил, что именно здесь находится какая-то организация, в которой работает его друг антрепренер Кисо. Арнольд перешагнул порог и попал на импровизированное собрание. Цирковая труппа обсуждала вопрос о том, где и как выступать, если здание цирка занято, не приспособлено, запущено.

Со свойственной ему экспансивностью Арнольд вмешался в разговор и стал до­казывать, что цирк нужно во что бы то ни стало отстоять, отремонтировать, открыть. Не прошло и получаса, как труппа едино­гласно избрала его своим руководителем. Когда Арнольд пришел в себя и понял, что на его плечи легла ответственность за судь­бу целой труппы, он спросил, почему руко­водителем избрали именно его. Артист Донато похлопал его по плечу:

— Так ведь ты у нас один грамотный.

«Грамотный» не подкачал. Он горячо взялся за дело. Во-первых, удалось отстоять здание цирка. Затем Арнольд сочинил цир­ковую пантомиму и сам ее поставил. Пан­томима называлась «Мариетта», и через некоторое время это имя стало чуть ли не самым популярным в Киеве. «Мари­етта» делала полные сборы, ее хвалили в газетах.

Первая встреча с цирком была недолгой, и вскоре Арнольд вновь вернулся на эстра­ду. Он подготовил номер с молодой тан­цовщицей Еленой Ленской, которая была женой уже в то время известного актера В. Я. Хенкина. Номер имел успех. И вот тогда-то Арнольд решил создать эстрад­ный аттракцион со странным названием «4 Фоли». С этим аттракционом он поехал в свою первую самостоятельную гастроль­ную поездку по Советской стране. Спустя некоторое время Арнольд оста­вил модную тогда профессию «салонного танцора». В Ленинграде у него были друзья кино — режиссеры Григорий Козинцев и Леонид Трауберг. Они руководили экс­периментальной киномастерской ФЭКС. В 1923 году Арнольд уже пробовал себя на поприще киноактера, снявшись в фильме «Чертово колесо».

И теперь наступила для Арнольда новая полоса деятельности. Он снялся в фильме «Новый Вавилон», преподавал движение и танец в Институте сценических искусств. Если правда, что успехи учеников говорят о таланте преподавателя, то можно сказать, что у Арнольда были достойные доверия свидетели. У него в классе занимались Та­мара Макарова, Янина Жеймо, Сергей Ге­расимов, Леонид Кмит, Сергей Филиппов. Целая плеяда советских кинозвезд. Собственной квартиры в Ленинграде Арнольд не имел. Он жил у Утесовых. В то время Леонид Утесов только начинал вы­ступать с джаз-оркестром и настойчиво искал новые формы. Дружба Арнольда и Утесова принесла пользу обоим; Одна из лучших утесовских программ «Музыкаль­ный магазин», которая завоевала джазу всесоюзную известность и позднее стала основой фильма «Веселые ребята», была создана Утесовым совместно с Арнольдом. Хотя сам Арнольд утверждает, что эстрад­ным режиссером его сделал Утесов, здесь, мне думается, было взаимное творческое обогащение. Два талантливых и остроумных человека, встретившись на жизненном пути, помогли друг другу.

Из «Музыкального магазина» вышел зре­лый эстрадный режиссер Арнольд. Долгое время после этого он ставил спектакли е Ленинградском мюзик-холле, затем в Мо­скве— в летнем театре Центрального Дома Советской Армии, в Центральном Доме культуры железнодорожников. Его эстрад­ные постановки всегда отличались изобре­тательностью и юмором, популярность ре­жиссера росла, и вскоре наступило время, когда чуть ли не каждый ансамбль хотел, чтобы программу ему непременно ставил Арнольд. В это время он работал с Утесо­вым, с Покрассом, с Кио.

Арнольд — один из создателей замеча­тельного циркового аттракциона, который возглавлял покойный Эмиль Теодорович Кио. Уже в 1931 году он ставил Кио первую программу. Ставил не только мизансцены, но и сам нередко выдумывал фокусы. В то время Кио выступал в традиционной манере фокусника-факира. Но прошло несколько лет, и однажды Арнольд сказал артисту:

— Дорогой друг, с этим пора кончать. Время чалмы и халата миновало.
— Как же буду выступать? — удивил­ся Кио.
— Будешь выступать во фраке.
— Но это невозможно!
— Возможно. Мало того, ты будешь вы­ступать коверны клоуном. Надо пере­водить иллюзию в юмор. «Жертвой» твоих фокусов будет комик. Над ним ты будешь проделывать все свои штучки, и публика будет смеяться  и благодарить тебя за то, что ты не принимаешь ее за сборище глупцов.

Кио начал работать во фраке. Переме­нился весь стиль номера. Сам Арнольд так рассказывает о своем знаменитом друге:

— Это был изумительный актер. Распро­щавшись с таинственностью, он обрел до­стоинство. Кио выходил на манеж так, буд­то он не фокусник, а по крайней мере президент Академии наук. И все, что он проделывал, принималось как должное, ибо никто не мог себе представить, что такой солидный человек способен обманывать публику.

Дружеский шарж на А.Г. Арнольда Н. Лисогорского

После смерти Э. Т. Кио Арнольд поста­вил два аттракциона его сыновьям — Эмилю и Игорю. Для обоих молодых артистов он нашел манеру, соответствующую их внеш­ним данным и дарованию. С Игорем Кио Арнольд ездил в Японию на гастроли, ко­торые прошли с большим успехом. Связь Арнольда с цирком не ограничи­валась работой над аттракционами Кио. Сразу же после войны он был назначен художественным руководителем и главным режиссером Московского цирка. К этому времени относятся его наиболее интерес­ные и удачные постановки. Противник лож­ной помпезности, Арнольд создавал яркие цирковые спектакли.

Как-то, выпуская вместе с балетмейсте­ром Лавровским первый советский «Балет на льду», Арнольд обратил внимание на то, что зрительный зал особенно оживляется, когда среди балерин на ледяном поле по­являются клоуны. Здесь у неутомимого режиссера зародилась новая идея: а не по­пробовать ли создать представление «Цирк на льду». Не поставить ли на коньки не только клоунов, но и акробатов, жонглеров и даже... дрессированных медведей. Идея нашла и сторонников, и противни­ков. Противников было больше. Будучи в Соединенных Штатах, Арнольд рассказал о своем замысле антрепренеру американ­ского ледового ревю «Холидей оф Айс». Тот только скептически улыбнулся.

— Вы фантазер, — сказал он. — Фанта­зировать в вашем возрасте!.. Ну что ж, это делает вам честь. Но, поверьте моему опыту, вам этого никогда не осуществить!

Спустя несколько лет, в Брюсселе, где гастролировал первый в мире советский «Цирк на льду», Арнольд увидел среди зрителей знаменитого американского антре­пренера. Тот смотрел как завороженный и аплодировал громче всех. В антракте он подошел к Арнольду:

— Поздравляю, маэстро! Поздравляю и беру свои слова обратно. Вы сделали то, чего нельзя было даже предвидеть. Я рас­скажу об этом в Штатах...

Вскоре из Голливуда пришло письмо. Одна из крупных американских кинофирм приглашала советский «Цирк на льду» при­нять участие в грандиозном супер-боевике, который будет поставлен по специальному сценарию. Предложение было заманчивым. Но оно таило в себе серьезную опасность: голливудский фильм, по существу, закрыл бы новому коллективу путь на арены мира. Предложение было отклонено. И уже одно это создало нашей труппе невероятную ре­кламу. Теперь «Цирк на льду» получает приглашения из самых разных стран. Управляющий Союзгосцирком Ф. Г. Бардиан сказал как-то на одном из совещаний:

— Просто не знаем, что делать с этим ледовым цирком. Все страны требуют его к себе. Если бы у нас было десять «Цирков на льду», и тогда мы бы не могли удовле­творить все заявки...

Я думаю сейчас о том, как должно быть радостно человеку, прошедшему долгий жизненный путь, увидеть в дни своего семидесятилетия международное признание его труда. Я думаю о том, как радостно всем нам видеть молодого семидесятилетнего Арнольда. Нет, я не назову этот очерк «Че­ловек из прошлого столетия». Я назову его: «Человек эстрады и цирка».
 

Н. ЛАБКОВСКИЙ

Журнал Советский цирк. Август 1967 г.

оставить комментарий