Артист остается в кадре

Этот рассказ можно начать по-разному. Интересно вспомнить памятный день, когда юный, никому не известный силач Всеволод Херц победил своих про­тивников на кишиневском манеже и стал абсолютным чем­пионом Бессарабии по борьбе.

На фото. В. Херц на манеже

Можно рассказать о встре­че Херца с Полем Робсоном, исполняющим роль Отелло, можно, наконец, привести эпизод из жизни силового жонг­лера, когда Всеволод Херц весьма необычным образом присутствовал при вручении советским артистам ключей от одного бразильского города. Но я, пожалуй, начну с са­мых поздних событий — со своей встречи с одним знако­мым   журналистом. Узнав о том, что я собираюсь навестить Всеволода Хер­ца, мой знакомый остановил меня как-то в редакционном коридоре  и  сказал:

—Завидую   вам.   Вы    идете   к  интересному   человеку. Это — самый  сильный  среди  наблюдательных  и самый  на­блюдательный   из  сильных.  Он   вам  расскажет  много  лю­бопытного,   Но   лучше   всего   попросите   его   показать   за­писную   книжку.

После этого разговора интерес к предстоящей встрече у меня еще больше возрос. Я с нетерпением ждал ее. И вот наконец я в гостях у заслуженного артиста Молдав­ской ССР Всеволода Георгиевича Херца. Даже его внешний вид произвел на меня большое впе­чатление: огромный рост — более ста восьмидесяти сан­тиметров, стокилограммовый вес, мощные руки силового жонглера. Наверное, не одну тысячу тонн металла подня­ли эти руки за многие годы. Чуть полноватое лицо в очках, хорошая   улыбка... Я  прошу Всеволода Георгиевича рассказать  о себе.

— О себе? — добродушный хозяин улыбается, — ну, как говорил  дед   Щукарь,   перво-наперво  я   родился.  Родился в Бессарабии. И с самого детства полюбил борьбу. Посча­стливилось мне заниматься у знаменитого богатыря Ивана Заикина.  Потом стал  профессионалом-жонглером,  коим  и сейчас   являюсь. Я поинтересовался, почему Всеволод Георгиевич стал именно   силовым   жонглером.
На фото. Снимает В. Херц

— Каждому  свое.   Люблю   сочетание  силы,   непринуж­денности    и   красоты   движений.

Я слышал, что Херц много ездил, и спросил об этом Всеволода  Георгиевича.  Он  не  без  гордости  ответил: — Мне довелось  побывать на  всех континентах,  кроме Австралии.  Ну конечно,  не был  и  в  Антарктиде. — Всево­лод Георгиевич  рассмеялся.

Я попросил рассказать какой-нибудь интересный эпизод, поделиться самым сильным впечатлением от этих поездок. Херц задумался. Я  решил ему помочь.

— А  Вы  покажите  мне  свою  записную  книжку,  Всево­лод   Георгиевич.
— Вот как! — удивился Херц, — да вы, я вижу, в курсе дела! Что ж,  пойдемте в другую комнату.

Так вот какой была записная книжка Всеволода Хер­ца! Она оказалась без обложки, а ее страницами было полотно киноэкрана, на котором «перелистывались» кадры. Я удобно устроился в кресле, а Всеволод Георгиевич стал любезно демонстрировать мне свою «записную книж­ку». Передо мной возникали страны, в которых побывал со своим узкопленочным аппаратом страстный кинолюби­тель,   силовой   жонглер   Всеволод   Херц. Вот Египет. Течет знойная, выжженная солнцем пусты­ня.   Тысячелетние   остроугольные   пирамиды   Хеопса,   Рамзеса второго, Тутмоса третьего, знакомые нам с детства по учебникам. И вдруг на фоне этих потрясающих вообра­жение сооружений три улыбки: чудовищная улыбка сфинк­са и... очаровательные улыбки артисток цирка Елены Буб­новой  и  Веры  Сербиной.

Кадр из фильма в Египте.

Замелькали кинокадры, рассказывающие о всемирной выставке в Брюсселе. Павильоны, один другого замысло­ватее по архитектуре, заманчивее по рекламе... А потом красноречивее и убедительнее всякой рекламы — беско­нечная очередь у павильона нашей страны, густая толпа у  макета  советского  искусственного  спутника   Земли. Это тоже страница из биографии Всеволода Хорца. Вместе с другими мастерами советского, манежа он успеш­но выступал на арене королевского цирка в дни работы международной   выставки   в   Брюсселе. Но что это за кадры? Снова манеж. Парень в ковбой­ской рубахе и шляпе летит на взмыленном коне. Частые выстрелы, кони, люди. А... это — американский цирк Родео. Всеволод Георгиевич на время приостанавливает де­монстрацию фильма и горячо рассказывает: — Поначалу    ошеломленная    публика    «косяком»    шла смотреть  этот  цирк.  Потом  поток   убавился.   «Солнечный клоун» — Олег Попов, добродушные зверюшки  В. Дурова день  за днем привлекали  к себе   все   больше   зрителей. А один из руководителей цирка Родео как-то в разговоре со  мной  заметил  с  чисто   «ковбойской»   откровенностью: «Мы  решили  дать  еще  только одно  представление,  А то придется  телеграфировать женам,  чтобы высылали деньги на обратную дорогу». Увлекшись, Всеволод Георгиевич рассказывает о том, как в Англии в Уэмбли-парк, где проходили гастроли арти­стов советского цирка, приехал Поль Робсон — в костюме и гриме мавра Отепло. Поговорив с Робсоном, Всеволод Георгиевич снова обратился к своему аппарату, чтобы язы­ком кино потом поведать друзьям об этой замечательной встрече. А вот еще один эпизод, о котором мы упоминали вна­чале.

Ковбой из американского цирка Родео

В бразильском городе Сан-Пауло мэр устроил прием в честь наших цирковых артистов. Гостям вручались симво­лические ключи Сан-Пауло — знак дружбы и признатель­ности   благодарных  жителей. Торжественный момент. Мэр преподносит ключи. Вспышка магния. И вдруг мэр замечает на подоконнике одного из полюбившихся ему артистов. Это Всеволод Геор­гиевич облюбовал подходящее место для киносъемки. Долго потом участники этих гастролей не могли без улыб­ки вспоминать удивленное и растерянное лицо мэра. Но оператор был в восторге: кадры получились замечатель­ные. Сильное впечатление оставило у меня знакомство со Всеволодом Георгиевичем. Выступления советского цирка во многих странах, встречи Херца с мастерами и деятеля­ми культуры, заснятые на пленку, — это поучительная, тро­гательная, а подчас и веселая страница нашего цирка.

Здесь вы видите фотографию. Это Всеволод Херц сни­мает на кинопленку заседание парламента в Финляндии. Идут бурные дебаты по поводу нового законопроекта. От­давая на время мне снимок, Херц умолял не испортить его ретушью при подготовке к печати. «Ведь обычно кино­любитель остается за кадром, а здесь я попал в кадр», — пояснил   он. Когда мы прощались (наша встреча состоялась нака­нуне отъезда артистов цирка в США), я попросил Все­волода Георгиевича поделиться мыслями по поводу этих гастролей.

— О, я горячо желаю, чтобы  гастроли  прошли   успешно. Особенно я болею душою за джигитов Давлета Ходжибаева:   ведь  американцы избалованы мастерством своих  ков­боев.  Я  обязательно  сниму там  новый  фильм  и  надеюсь, что он будет очень интересным.

Я пожелал успеха Всеволоду Херцу и как артисту и как кинолюбителю. Думаю, что его мечта сбудется и «за­писная книжка» пополнится новыми страничками. Только хочется, чтобы этот интересный материал не стал достоя­нием лишь самого Всеволода Георгиевича и его друзей. Наверное,  ему  нужен  экран  побольше.
 

Ю. КАРПИНСКИЙ

Журнал Советский цирк. Ноябрь 1963 г.

оставить комментарий