Автобиография                                                                                

 "Могло быть и хуже..." (Поздравление меня с юбилеем клоунской группой "А" в 6 часов утра). 

   Однажды весенним мартовским днём мой будущий папа пришёл к моей будущей маме с цветами и благими намерениями. В результате 12 ноября 1955 года родился я.

 Случилось это в городе Воронеже в 4-м роддоме под Петровским сквером. В то время женщины рожали поздно. Маме – восемнадцать. Это был вызов!  Доктор, принимавший роды, назвал её "маленькой мамой". Родившись, я великодушно молчал. Первые аплодисменты получил от доктора... ниже спины (медицина часто ошибается). Стиснув голосовые связки, я стерпел. Но, когда доктор решил перейти к "овациям", я выдал первую свою арию.

– О, певцом будет! — сказал доктор. И почти не ошибся. Петь в этой жизни пришлось часто и много. С радостью и удовольствием... (Спустя четверть века мы с мамой случайно встретили этого доктора. Когда-нибудь напишу об этом рассказ)...

  Из роддома меня понесли в Никольскую церковь засвидетельствовать перед Всевышним. Окунаясь в купель, я призывал Господа, выводя лихие фортиссимо. Напоследок схватил за бороду священника, перепутав с Богом. (Любимый  застольный рассказ моих родителей и крёстного). С тех пор так и пошло: не то и не так. Цирк!..

  Жил до 14 лет на тихой улице Никитинской, названной в честь воронежского поэта, переехав с Кольцовской (другого поэта воронежского края. Помните песни Алёши Кольцова?). На Никитинской было всё: лазанье по крышам старого гужевого двора, катание на задках подвод, ругань возниц и ожоги их кнутов. Гонки на подшипниковых самокатах с грохотом, который приводил в ужас жителей улицы. Поджигание тополиного пуха, который заваливал город в июне, как снег в декабре. Дворники с пожарными гонялись за нами, пацанами, как пограничники за нарушителями. Углы в коммунальных квартирах становились стенами плача, а суровые отцы, объясняли с помощью нехитрых аксессуаров, поддерживающие их штаны, что надо или быстрее бегать, или забыть о лаврах Герострата. Футбольно-хоккейные баталии, где я с удовольствием ловил мячи и шайбы в воротах, заканчивались выбитыми пальцами, синяками и шрамами. (Позже с таким же удовольствием ловил плохо слушающиеся жонглёрские мячи, булавы и кольца, из-за которых остались шрамы на сердце и психике. Вы где-нибудь видели нормальных людей в цирке?..).

 Нравилась учёба в музыкальной школе №2 Ленинского района города Воронежа по классу баяна у знаменитого П.Ф.Ворсина. Не нравились сольфеджио и обязательная игра в оркестре баянистов школы. Почему-то азартно конфликтовали со скрипачами. Мы их звали "смычками", они нас – "сапогами" (может потому, что сапог, если его сжать, похож на меха баяна). Не упускали случая, что бы не треснуть друг друга при встрече по голове большущей нотной папкой. У скрипачей, почему-то папки были тяжелее, но доставалось им чаще – у них руки всегда были заняты...

 Вызывало странное ощущение пение в хоре Воронежского театра оперы и балета в опере "Кармен" на одной сцене с таким прославленным Доном Хозе как Народный артист СССР Зураб Анджапаридзе. (Дирижировал тогда Народный артист Украины Я.А.Вощак). Каждый раз что-то холодило живот, и сердце как-то сбивалось с ритма, словно предстояла дворовая драка стенка на стенку. Позже эти ощущения ко мне вернутся на манеже цирка...

  Жизнь круто изменилась, когда мама разошлась с папой (или наоборот). Мы с братом оказались безотцовщиной. Мне 14, брату 9 лет. Из коммуналок центра Воронежа переехали на окраину города. Поменялся район, школа, отношения. Я стал взрослым...

 Крепко хотелось праздника. Однажды увидел объявление в цирковую студию, которая располагалась в клубе Механического завода. Пошёл...

 Потрясло, заворожило, как жонглёр бросал и ловил кучу колец и мячей. Вот оно! – подумал я. И занялся... клоунадой. Но мячики, булавы и кольца поселились в моём доме, потеснив учебники и нотные тетради. Видя природную лёгкость жонглирования словами, руководитель цирковой студии Н.К.Терлихов, однажды заставил вести программу концерта. Задыхаясь от страха и собственной наглости, я дебютировал в роли шпрехшталмейстера. Через два года я вышел на подмостки и как жонглёр. Ещё через год, 11 сентября 1973 года я поступил на работу в Воронежскую Областную Филармонию артистом оригинального жанра. 18 лет мне исполнялось только через два месяца, но меня взяли. На такое нарушение пошёл незабвенный М.А.Голынкер - директор нашей филармонии. Определили меня в лучший эстрадный коллектив "И смех, и песня, и любовь" под руководством Н.И.Варшавера. Это был год мужества, школы эстрадной жизни, "И смеха, и песни, и слёз..." Но это был всё равно праздник...

 Май 1974 года ознаменовался призывом в армию в Гвардейскую Кантемировскую танковую дивизию. 2-я спортивная боевая мотострелковая рота стала новой школой мужества и мастерства. Танки не взлюбил до такой степени, что стал "антитанкистом" – стрелком-гранатомётчиком. (Об этом тоже отдельный рассказ. Может повесть. Или роман).

 Думаете я забыл о цирке? Как бы не так! До армии я поступал в Государственное Училище Циркового и Эстрадного Искусства 4 раза. Первый –   в 1970 году. Мне объяснили, что для начала надо закончить 8-й класс. Ладно, вокзал, как говорится, не отходил. (Это позже он станет лейтмотивом на долгие годы...).

 Потом 1971-й, 1972-й. Мимо! Заявлений от желающих тысячи. Конкурс 120 человек на место. (В медицинский институт такого не было!). Берут всего 50 человек. Из них 35 парней и 15 девушек. Сюда же - национальные кадры из республик (с гарантированным поступлением), дети цирковых артистов. Что оставалось нам, простым ребятам из провинции — глотать слёзы на вокзалах, уезжая в который раз ни с чем... 1973 год. Меня уже знают педагоги циркового училища, улыбаются как старому знакомому: "Вот настырный!.." И, как обухом по голове: "Подходишь! Но – тебе в армию. Давай после..."

  1976-й год. Я с трудовой книжкой артиста эстрады, с готовым номером. Но с опозданием на приёмные экзамены после демобилизации. Пятый раз!..

  Набираюсь смелости, иду к директору ГУЦЭИ Александру Маркияновичу Волошину. Рассказываю, чуть не рыдая, вопя, сколько мне пришлось вытерпеть. Он назначает просмотр на 31августа 1976 года на 13.00. Считаю приметы: 31-е – наоборот – 13! Год в сумме – 13. (Любимое число рулит!). Добираюсь до "Преображенки" на трамвае №13 и лечу до "Белорусской" на крыльях последней надежды. Вот она – 5-я улица Ямского Поля дом 24-а. Вот она – причина бессонниц и волшебных снов. Вот она – мечта всей моей жизни!..

  Выкладываюсь по полной, показывая всё, что умел на ту пору, и слышу, как во сне, скрипучий голос Маркьяныча: "Ну, что, Кулаков, кхм-м, неплохо, неплохо. Да, генерал? - Волошин обращается к педагогу по жонглированию Ф.П.Земцеву. – Но взять тебя не могу...

  Тут я в который раз лечу в пропасть чёрной дыры многолетней неудачи, ставшей моей тенью и комплексом неполноценности. Жизнь кончилась...

– ...не могу взять, м-мм.., на первый курс, нас не поймут. На второй беру смело. Сдавай экзамены, догоняй!..

  Учился с упоением, догоняя свою мечту и приятелей, с которыми когда-то поступал вместе, и которые давно уже были настоящими артистами. Догонял, догонял и чуть не вылетел из училища на четвёртом курсе. Диспансеризация! На кардиограмме шесть остановок сердца — аритмия... Следствие 14-ти часовых многодневных репетиций и полуголодного студенческого существования.

– Срочно к директору!..

 Опять Маркияныч скрипит, словно железом по стеклу: "Сдохнешь, я тебя хоронить не буду! Отвечать за тебя – тем более. Сам будешь крутиться на своих похоронах! Тоже мне, Стаханов с Растелли!.." (Энрико Растелли — великий итальянский жонглёр. – прим. автора).

  Крутиться на собственных похоронах явно не хотелось – дел было и без того много. Сигареты – в сторону! Сна по восемь часов – не менее! Репетиций – по восемь часов, не более! Прогулки. Молоко, сметана, томатный сок (фу! – гадость!)... Кое-как вылез. Следующая диспансеризация, со скрипом и оговорками, не стала приговором...

  Выпуск. 1979-й год. Международная учебная программа с кардиологическим, словно намёк, названием "От сердца к сердцу". Я выпускаюсь с номером "Музыкальные танц-акробат-жонглёры". В номере – партнёрша, баян, русская косоворотка, воронежская удаль, танцы, степ и жонглёрский реквизит. Поезд "Москва – Новосибирск". 18 сентября 1979 года сбылась моя Великая мечта – я стал артистом цирка!!!..

  Далее всё как у всех: гастроли, переезды, манежи, цирки, города, страны. Несколько десятилетий  жизни – в одну, ни о чём не говорящую, банальную  строку!.. Потом. Когда-нибудь. Может быть...

 Побывал на гастролях в Югославии, Индии, Японии (3раза), Южной и Северной Корее, Швеции, Франции (два раза), Англии (4 раза), Италии, Монте-Карло, Германии, Израиле. Очень надеюсь, что на этом моя география с биографией не закончились.

 Что-то отдано эстраде, что-то цирку. Профессиональный стаж – 40 лет. Из них  20 лет работы в Большом Московском цирке на проспекте Вернадского.

  Был режиссёром-постановщиком по трюкам и исполнителем одной из главных ролей в цирковом мюзикле "Свадьба Соек" (реж. Гинзбург Е.А.). Дважды был  "Золотым Буффом" в одноимённых цирковых спектаклях-фестивалях. Ролей, которые я исполнил на манежах цирков, и которыми горжусь, наберётся более двух десятков. Песен, написанных разными композиторами и поэтами к спектаклям, и мною исполненных "в живую", свыше сорока. Номеров, созданных мною для других – с дюжину...

 Гордость – мой сын – жонглёр Александр Кулаков. Лауреат 4-х самых престижных мировых конкурсов (золотой призёр в Париже, серебряный – в Монте-Карло), обладатель премии "Триумф" в области литературы и искусства и пр.

  Для себя создал два номера: "Танц-жонглёр-манипулятор с обручами" и "Эксцентриада с тарелками". Всегда старался идти непроторёнными путями. Много работал. Много ошибался. Отчаяние и сомнения – повседневные спутники. Спасал девиз У.Черчеля: "Никогда не сдаваться!". Грела и держала на плаву православная вера, которая жила в моём комсомольском сердце с детства,  благодаря бабушке...

  Сделано немало. Ещё больше пока не осуществлённого...

  Люблю – жизнь! Люблю ходить пешком. Много и с удовольствием. Люблю своих сыновей. Свету – девчонку с рыжими глазами, которую мне подарил Бог и Ленинград. В городе "белых ночей" созданы мои лучшие спектакли и  прожита часть нашей совместной жизни.

 Люблю "старую" Москву. Её историю, бульвары, кривоколенные переулки. Принимаю её такой, какая она есть. Любимое время года – листопад. Обожаю каламбуры и лёгкость в общении. Ненавижу непрофессионалов и хмурых людей. На жизнь смотрю с юмором. На себя — с иронией.

        И подозрением: Что этот парень выкинет ещё?..

Из книги Владимира Кулакова. Шаги по осени считая...

оставить комментарий