Беды и болезни московского графика

Признаться, когда редакция поручила мне написать статью о работе графика Московского отделения ВГКО, то я по  простоте  душевной   предполагал, что достаточно будет побыть один-два дня на гра­фике и все станет ясно. Однако истинное положение дел опрокинуло мои первоначальные расчеты.

График — то самое уязвимое место, где отчетливо про­ступают все беды и болезни одной из крупнейших концерт­ных организаций страны — Московского отделения ВГКО. График — это звено, ухватившись за которое можно вытя­нуть всю цепь. А поэтому разговор о графике по существу сводится к анализу деятельности всего концертного объеди­нения. Знакомство с работой московского графика началось у меня в отделе формирования концертов, с неоднократных бесед с его начальником Е. А. Торосьяном и его подчинен­ными — редакторами. Название отдела говорит само за себя. Здесь формиру­ются концерты. Функции, прямо скажем, чрезвычайно ответ­ственные. Отдел призван решать судьбу концертов, кото­рых в столице ежегодно проводится около 10 тысяч. От работников отдела зависит идейно-художественный уровень концерта, разнообразие жанров, .представленных в нем, его тематическая направленность и правильное использование в концертах творческих кадров. Словом, отдел — это свое­образный фильтр, который долженствует отсеивать недобро­качественную продукцию, незрелые в идейном и художест­венном отношении номера, все наносное, случайное.

Всегда ли отдел находится на должной высоте? Отвечает ли он предъявляемым требованиям? К огорчению, далеко не всегда и не во всем. Автору этих строк довелось побывать на некоторых эстрадных концертах, чтобы получить ясное и четкое впе­чатление о работе отдела. Должен со всей серьезностью и откровенностью при­знаться, что оставили они отнюдь не блистательное впе­чатление. Не стоило большого труда и вдохновения, чтобы  так примитивно и стандартно составлять программы. Из концерта в концерт кочуют одни и те же исполнители, зву­чат одни и те же песни, демонстрируются одни и те же тан­цы и акробатические номера. За редким, счастливым исклю­чением! Правда, для разнообразия редакторы отдела снаб­жают этн концерты громкой этикеткой, вроде «Весело, за­дорно, молодо», «Артисты кино на эстраде» и т. д. Зритель иногда верит рекламной шумихе, идет на кон­церт, а потом... Потом законно мечет громы и молнии... Хо­рошего исполнителя порой не грех послушать или посмот­реть и несколько раз. Хуже, когда вам подают со сцены эстрадный эрзац, когда сцена предоставляется халтурщику.

Я был на концерте молодых артистов эстрады. Програм­му вели маститый и популярный конферансье М. Гаркави и его молодой партнер Е. Фролов, малограмотный, лишен­ный признаков профессионального мастерства, не говоря уже о юморе, актер. Было стыдно смотреть на его неумелое, неуклюжее поведение на сцене Колонного зала Дома сою­зов, одной из крупнейших площадок столицы. Начальник отдела т. Торосьян разводит руками, пожи­мает   плечами.

— Что мы можем делать? У нас имеется приказ вклю­чать в концерты всех, кто стоит на московском графике.
— А каково ваше личное мнение о Фролове?
— Конечно, он слабый актер, — соглашается Ерванд Артемьевич. — Но разве он один такой? Мы обязаны всех обеспечить нормами, иначе будем платить простойные.

Вот где собака зарыта!    «Сердобольные   дядюшки» из ВГКО в ущерб зрительским интересам навязывают им тре­тьесортное эстрадное сырье! Прав т. Торосьян, Фролов — не одинокая фигура. Вока­листы Авраменко, Гордиенко, Бикчурина, Поволоцкая, Гла­зов, Гегучадзе, конферансье Алексин, чтецы Михайловская, Магдесян, Абрамова, акробаты Игонин, Круглов и еще не­сколько десятков других уходят со сцены, как принято говорить в эстраде, под стук собственных каблуков. В отдел поступают письма от руководителей клубов, до­мов культуры с настойчивой просьбой не включать в кон­цертные программы этих артистов, как «потерявших всякую профессиональную пригодность». Формулировка-то какая! А на графике загружают их работой, придерживаясь буквы спущенной сверху директивы! Доколе же? Ставить вовремя точку — давняя житейская мудрость. Но, видимо, для этого нужно обладапъ эле­ментарным гражданским мужеством и, главное, любить вы­сокое назначение искусства, любить не себя в искусстве, а искусство. Конечно, не все обладают этими свойства­ми. Не перевелись, к сожалению, рыцари легкой наживы и на эстрадных подмостках. Шелест денежных купюр для иных дороже совести. Так почему надо идти на поводу у этих людей, почему протаскиваются на эстраду, тем более столичную,   пошлость   и   халтура?

Нам думается, назрела срочная необходимость провести основательную чистку в среде артистов московской эстрады, определить их профессиональную пригодность и квалифика­цию. От такой меры никто не пострадает, а в конечном сче­те в выигрыше останется любимое народом эстрадное искус­ство, призванное воспитывать в людях черты человека ком­мунистического   общества. Актеры низкой квалификации не только засоряют эстра­ду, но и приносят немалый материальный ущерб государст­ву. Как правило, они не выполняют норм выработки, а имеют твердые гарантийные ставки. И вот за счет государ­ства им выплачиваются простойные. За первый квартал этого года в московском отделении оказалось в простое око­ло 60 артистов. Им выплачено более пяти тысяч рублей государственных   средств. Отсев крайне необходим. Нужна новая тарификация. Об этом говорят сами руководители отделов эстрады, режиссе­ры, актеры, администраторы. Тем более, что московский график значительно перегружен творческими кадрами. Кста­ти, в этом вопросе «медвежью» услугу оказывает Москов­ской эстраде отдел учета и планирования творческих кадров ВГКО, не считаясь с реальными возможностями использо­вания артистов в столице. И получается так, что предло­жение  превышает  спрос.

Не раз и не два директор московского отделения А. Е. Луковников письменно и устно возражал против не­ограниченного притока кадров, но его разумные доводы совершенно не принимались в расчет руководством ВГКО. В первом квартале по распоряжению управляющего т. Аста­хова на московский график были поставлены 410 артистов различных жанров вместо требуемых 260! И часто случает­ся, что на столичную эстраду проникают малоквалифици­рованные, слабые актеры. И получается — «что делает правая, не ведает левая»... Одной рукой руководители ВГКО подписывают грозный приказ № 413, в котором один из пунктов гласит: «Строго регулировать занятость артистов в концертах, не допускать чрезмерных переработок и нео­боснованных простоев исполнителей на графике», а другой рукой подписывают реляции, предписывающие ставить на график все новых и новых людей. И график, естественно, лихорадит.

Кстати, раз уж речь зашла о недопущении «чрезмерных переработок», то следует высказать по этому поводу не­сколько суждений. Я хочу сказать о тех актерах, которым из-за чрезмерной переработки грозит очень скорая дисквалификация. Со временем они теряют свое индивидуальное творческое лицо, не меняют репертуар, не совершенствуют мастерство и не растут. Хуже того, их искусство, некогда принесшее им славу, подвергается профанации. Имена по­пулярных эстрадных актеров И. Кобзона, Т. Миансаровой, В. Беседииа, Е. Ауэрбах, Р. Романова, Б. Брунова и неко­торых других мелькают чуть ли не с каждой концертной афиши. Для подтверждения приведу цифры. Так, в феврале (в самом коротком месяце) Т. Миансарова и И. Кобзон выполнили по 90 (!) норм. Помилуйте, о каком творческом росте, о каком совершенствовании исполнительского мастер­ства может идти речь, если артист в один вечер занят в трех-четырех   концертах!

— Не жалеем молодых дарований, — сетует т. Луков­ников, — слишком   их   загружаем.

Так кто же их должен оберегать, как не вы, уважаемый Андрей Ефимович! Вы и руководство ВГКО! Но есть опасность и другого свойства. Эстрада для иных зашибателей денег превращается в кормушку. Эта болезнь махровым цветом распустилась среди артистов-массовиков и их аккомпаниаторов. Здесь подвизается немало «дельцов» от искусства, скрывающих свое стяжательское нутро под высоким званием советского артиста. Г. Муркис, су­пруги Горские, М. Серебро, А. Пятигорский, Е. Константиновский, А. Мордашов — эти и некоторые другие чувствуют себя хозяевами положения. Им предоставлены неограни­ченные возможности «делать деньги». И они их делают. Токарь высокой квалификации получает в 2—2,5 раза меньше, нежели любой из названных мной лиц, а в иные месяцы   и   в   четыре-пять  раз. Не пора ля навести порядок в системе оплаты труда ар­тистов эстрады? Может перевести их на прогрессивную систему или какую-либо другую, чтобы закрыть все лазейки для хапуг? Нынешняя система порождает нездоровые явления. Мы отнюдь не ратуем за уравниловку. Каждый актер должен получать вознаграждение в полном соответствии с его квалификацией и жанром. Это бесспорно. Но нельзя поощрять людей сомнительных, актеров, подверженных ду­ху стяжательства и легкой наживы.

Теперь мне хотелось бы коротко остановиться на дея­тельности   отдела   оповещения. Вообразите себе небольшую тесную комнатушку. За дву­мя столами, уставленными телефонами, у окошечек две де­журные. Звонкой трелью заливаются телефоны. У окошечек нескончаемый поток посетителей. Шум, громкий смех, нево­образимая   суета. Сюда поступают листы оповещения на артистов, занятых в том или ином концерте. К слову сказать, поступают эти листы по вине отдела формирования с значительным опоз­данием. Дежурные обзванивают артистов или лично им со­общают о времени концертов. Функции, казалось бы, чисто технические. Однако от четкости и оперативности работы этого отдела зависит и качество предстоящих концертов. Если артиста оповещают своевременно, то он, естественно, имеет возможность хорошо подготовиться к выступлению, ну, а если, скажем, ему за час-полтора сообщают о предстоящем концерте? О каком творческом заряде можно го­ворить? А таких фактов немало. Чтецу Г. Сорокину сооб­щили о концерте за три часа до его начала, аккомпаниатор А. Карпинский в спешке оставил дома необходимые ноты. Можно назвать немало других примеров.

И снова, в заключение, о застаревшей болезни — о ве­домственных барьерах. В столице три концертных объеди­нения — Гастрольбюро, Московское областное и городское отделения. Спрашивается, так ли уж необходима эта много­ступенчатость? Ведь Московскую область могло бы обслуживать Гастрольбюро или Московское отделение. Так за­чем это лишнее звено? Кроме этого, в столице как самостоя­тельные концертные организации существуют Театр эстра­ды, Зеленый и Эстрадный театры на ВДНХ. И всем извест­но, что в театрах этих мероприятия проводятся силами актёров Московской эстрады, за исключением гастрольных, групп. Следовательно, никакой, по сути, творческой работы в этих театрах не проводится. Зеленый и Эстрадный театры на ВДНХ функционируют всего лишь четыре месяца в году, зато зарплату директор, редакторы и администраторы здесь получают ежемесячно круглый год. Разве это не растранжиривание государствен­ных   средств?

Пухлый штат, состоящий из художественного руководи­теля, редакторов оплачивается из государственного карма­на в филармоническом отделе Московского отделения ВГКО, хотя невооруженным глазом видно, что отдел дублирует деятельность Московской государственной филармонии. Так почему же не объединиться им? Что сулит объединение? Несомненно, значительно возра­стет творческая активность концертной организации, рас­ширится поле деятельности режиссеров, представится боль­шая возможность для реализации творческих замыслов, экспериментирования. Наконец, будет значительно сокращен штат творческого и технического персонала. Москва — сердце страны, столица мира. Здесь должны работать лишь достойнейшие из лучших. Столичная эстрада должна, и как можно скорее, избавиться от всех бед, и бо­лезней, чтобы идти в ногу с нашим временем, временем строительства самой светлой мечты человечества — комму­низма.
 

М. РОМАНОВ

Журнал Советский цирк. Июль 1964 г.

оставить комментарий