Что такое новое в цирке
В конце прошлого года в газете «Известия» была напечатана беседа с управляющим Союзгосцирком Ф. Бардианом «Искусство смелых».
Сообщив читателям, что в 1965 году начнется строительство сорока новых цирков, Бардиан резонно заметил, что «расширение сети цирков потребует увеличения количества аттракционов и номеров разных жанров». И тут возникает существенный вопрос: о чем идет речь — о простом механическом увеличении числа номеров? Было, предположим, десять трупп акробатов-прыгунов, теперь их будет двадцать или пятьдесят. Или, может быть, должны родиться какие-то совершенно новые номера, произойти некие качественные изменения в цирковом искусстве. Но способен ли вообще цирк к новаторству? Ведь заявил же на одном из совещаний ответственный работник художественного отдела Союзгосцирка Б. Калмановский, что за последние сто лет на аренах не появилось ни одного действительно нового номера. Если это так, тогда все разговоры о новаторской сущности советского цирка не имеют никакой реальной основы и являются, попросту говоря, очковтирательством.
Может быть, и не стоило вспоминать это высказывание, если бы оно не исходило от работника отдела, который по самой своей природе обязан бороться за новое. Нам кажется, что именно теперь, когда Советское правительство приняло решение о развитии экономической базы цирков, когда артисты и режиссеры получают особенно благоприятные условия для творчества, очень важно поговорить о художественной стороне дела, задуматься, что же увидят зрители в великолепно оборудованных зданиях. Готовы ли цирковые артисты, режиссеры, административные работники достойно «освоить» эти здания. Не пора ли уже теперь позаботиться о создании новых художественных ценностей. Кажется, этими проблемами в первую очередь должны заниматься художественный совет главка и художественный отдел. Это должно быть в центре внимания партийной, профсоюзной и комсомольской организаций цирков.
СНАЧАЛА О МЕЛОЧАХ
Само собой разумеется, в новых цирках должна возрасти культура представления и всего, что с ним связано. Возьмем программку, выпущенную в отлично оборудованном цирке в Минске (директор М. Марусалов). Читаем: «Хмыровы — перши». Что это означает? Перш — слово французское, по-русски оно переводится — шест. Значит, надо понимать так: «Хмыровы — шесты». Не обидно ли это для артистов? Не безграмотно ли? Вероятно, правильнее было бы написать: «Артисты Хмыровы — эквилибристы на шестах», или, если уж так нравится французское слово, «на першах». Читаем программу дальше: «А. Королев — высшая школа». Чего «высшая школа»? Очевидно, надо бы написать: «Высшая школа верховой езды». Еще ниже написано: «Е. Турина — собачки». Что же это, Турина — собачки? Правильно было бы «дрессировщица собак».
Мелочь?! Нет. Это же проявление бескультурья, свойственного старому балагану, в котором и хозяин, и артисты, и зрители зачастую были малограмотны. К сожалению, такие же афиши выпускаются и другими цирками. Но коли речь зашла о Минске, то обратим внимание на то, что здесь в гардеробе нет дощечки: «Раздеваться обязательно». Публика в своем большинстве снимает пальто, галоши. Но дирекция, видно, боится, а вдруг какие-то плохо воспитанные люди не пожелают этого делать. И им в угоду она готова принести в жертву культуру работы цирка. Но если нет подлинной культуры в мелочах, то ее трудно добиваться в главном, в том, что происходит на арене.
НОВЫЙ ЛИ ЭТО НОМЕР?
На афишах можно нередко увидеть фамилии ранее неизвестных артистов. Но далеко не всегда эти артисты исполняют подлинно новые оригинальные номера. Возьмем для примера эквилибристов с першами Хмыровых. Это молодые люди. По трюкам их номер вполне профессионален. Но буквально то же самое мы видели раньше у других исполнителей. Э. Левицкая при помощи своего отца создала номер «дрессированные собачки». Но до мелочей то же самое показывалось ранее другими артистами, вплоть до финального трюка: собачка едет по проволоке на велосипеде. Но почему в цирке при наличии стольких режиссеров господствуют такие жесткие стандарты?
Почти в каждой программе фигурируют перши. Эквилибристы балансируют их за поясом, на лбу, на плече, удерживая равновесие на шаре, на велосипеде, на канате. Наверняка каждый из них потратил много труда, добиваясь рекордных результатов. Но номера с першами оказываются так похожи один на другой, что перестают быть интересными. А как однообразен репертуар акробатов-прыгунов в партере! Лет тридцать тому назад исполнители двойного сальто-мортале встречались очень редко и поэтому имели особенный успех. Сейчас этот трюк демонстрируется почти в любой труппе прыгунов, и, естественно, зрители реагируют на него без энтузиазма. Однообразие номеров — вот одно из главных недостатков цирковых программ. Повторяются не только трюки, но и манера их подачи, костюмы, реквизит и даже то, как артисты раскланиваются. Привлеченные афишей, вы спешите на новую программу. Действительно, лица и фамилии артистов незнакомые, но демонстрируют они зачастую то же самое, что и другие.
Многие артисты заботятся о рекордных достижениях, часто уделяют недостаточно внимания композиции номера, созданию образа и даже новизне трюков, их подаче. А ведь цирк — это не спортивный зал. Такие мастера манежа, как воздушные гимнасты Е. Синьковская и В. Лисин, музыкальные эксцентрики Г. и Л. Отливаник, акробаты Аверьяновы, жонглеры с бильярдом Белоусовы и Логинов, жонглер на лошади Н. Ольховиков, дрессировщики лошадей Л. Котопа и Ю. Ермолаев, гимнастка В. Суркова и многие другие, создающие при помощи трюков художественные образы, еще не составляют на аренах абсолютного большинства. Чистых трюкачей, умеющих только кувыркаться, или стоять на руках, или висеть на трапеции на носках, можно встретить сколько угодно. Именно по вине тех, кто заботится только о технологии номера, представления оказываются однообразными, а значит, скучными.
В новых светлых зданиях цирков особенно трудно приходится некоторым клоунам. Когда они работали под шапито, на плохо освещенной арене, публика была к ним снисходительна. Но теперь старые прибаутки, глупые фортели просто неприемлемы. То, что было присуще балагану, недопустимо в академическом цирке. Кстати, и некоторые аттракционы в новых условиях выглядят удивительно старомодными, прямо в глаза лезет ранее не замечаемая балаганщина. Если обратимся к отчетам — дело обстоит более чем благополучно. Только за один 1964 год 104 артиста стали лауреатами и дипломантами за создание новых номеров. На самом деле положение мне не кажется уж таким радужным, подлинно нового, яркого, своеобразного на аренах еще не хватает.
КАКИМ ДОЛЖНО БЫТЬ НОВОЕ?
Это, пожалуй, самый сложный вопрос. Думается, что новое следует искать по разным направлениям, используя и развивая накопленный опыт. Надо задуматься о повышении культуры исполнителей. Обратить внимание на тот особый успех, который имеют тематические цирковые представления. В них отдельные номера и даже трюки подчиняются цельному сюжету. Примерами таких представлений могут служить «Карнавал на Кубе» — своеобразная цирковая мелодрама, насыщенная феерическими трюками, и «Пароход идет «Анюта» — комедийное обозрение. Не рассматривая и то и другое в качестве классических образцов, я все же полагаю, что эти спектакли сыграли положительную роль, помогли расширить наши представления о возможностях циркового искусства. Вероятно, при организации творческих коллективов было бы целесообразно предлагать им для постановки сценарии на ту или другую современную или историческую тему. Конечно, и написание и постановка такого сценария — дело весьма сложное, требующее и от авторов и от режиссеров подлинного таланта, вкуса и знания предмета, от артистов — повышения актерского мастерства. Но в результате всех усилий коллектив создаст действительно новую и по содержанию и по форме программу.
На фото. Новый трюк канатоходцев М. и Н. Ивановых
При создании таких обозрений, а иногда цирковых пьес (их называют пантомимами) следует как можно шире использовать произведения художественной литературы. Но вполне возможно и даже необходимо создавать оригинальные сценарии постановок, отражающие события окружающей нас жизни. Чем больше такой спектакль будет насыщаться злободневными интермедиями, шутками, сценками, тем, разумеется, будет лучше. Таким образом, наряду с представлениями «дивертисментами, которые, как мне кажется, останутся основной формой цирка, на аренах все большее место должны занимать тематические обозрения и целые пьесы. Это значительно усилит идейное звучание цирковых представлений, поможет разнообразить их. Вопросы новаторства связаны и с деятельностью национальных коллективов, которых сейчас немало. Беда в том, что еще не все из них утвердили свое творческое лицо. Номера в них зачастую не связаны ни с какими национальными традициями. Во время парадов в риторических стихах только декларируется, что коллектив представляет национальную республику. Между тем уже в параде должны быть переданы богатство, разнообразие и красочность народного празднества.
К сожалению, мало ведется работ по изучению народных обычаев, игр, спортивных соревнований, могущих послужить основой для цирковых номеров. Великолепный опыт В. Янушевского (Кадыр-Гуляма), создавшего поразительный по новизне и своеобразию аттракцион, соединяющий акробатику и дрессировку верблюдов, является, по существу, уникальным на наших аренах. Руководители и режиссеры национальных коллективов не связаны с научно-исследовательскими учреждениями, занимающимися искусствоведением, фольклором и этнографией. Ученые могли бы помочь обогатить цирковое искусство. Приведем один пример: в Институте искусствоведения Министерства культуры Узбекской ССР крупный специалист М. Кадыров работает над темой «Узбекское народное театрально-цирковое искусство и устные традиции». Однако его работа неизвестна в цирках и даже в Узбекском коллективе. В республиках Средней Азии широкое распространение получили различные игры и спортивные соревнования на лошадях. В Грузии с древних времен известны акробаты и комики на ходулях. Многие народы до сих пор проводят соревнования по национальной борьбе. Если этому найти яркую и выразительную зрелищную форму, тогда, бесспорно, репертуар национальных коллективов значительно обогатится оригинальными номерами.
Цирк издавна дружит со спортом, многое берет от него, конечно, перестраивая на свой лад. И все-таки нельзя признать, что в этой области все обстоит благополучно, хотя бы потому, что в цирке освоено всего-навсего три гимнастических снаряда — турник, трапеция и кольца. Что же касается параллельных брусьев *, коня и спортивного бревна (бума), на них на аренах сейчас никто не работает. Спортсмены же показывают на этих снарядах поразительные результаты.
*Удачный опыт И. Шестуа и бр. Асатурян очень специфичен, и потом он единственный.
Много интересного и в других видах спорта. Художественная гимнастика — это новый вид спорта, соединяющий балетную пластичность и выразительность с приемами акробатики и жонглирования. За рубежом имеются номера, построенные на виртуозном мастерстве игры в настольный теннис. Почему таких номеров не может быть у нас? Известно, что проводятся мировые первенства по игре в мяч на велосипедах и мотоциклах. И это может послужить основанием для создания номеров, вероятно, в первую очередь комических. А разве нельзя поставить номер, построенный на забрасывании мяча в баскетбольную корзину из разных, казалось бы, самых невероятных положений.
Посмотрите, как тренируются футболисты, удерживая мяч в воздухе то ногами, то плечами, то головой. Право, это почти готовый номер. Манеж равен тринадцати метрам в диаметре, а что, если поставить с одной его стороны футбольные ворота, разделив их на квадраты, и некий игрок по желанию публики будет попадать из сложных положений в любой из этих квадратов? А виртуозное мастерство игры в крокет, приемы фехтования, борьба самбо, дающая возможность для демонстрации самых невероятных и эффектных приемов. Разве все, что перечислено, не дает возможностей для построения новых, оригинальных номеров, в том числе комедийных и сюжетных?
В чем заключена одна из слабых сторон цирка? Он слишком замкнулся в кругу привычных, выработанных приемов. Конечно, появляются и новинки, иные из них интересны. Но все же и режиссеры и артисты мало присматриваются к окружающей жизни, недостаточно черпают из нее то, что с успехом может быть использовано на арене. В поисках нового в первую очередь должна сказываться роль Государственного училища циркового и эстрадного искусства. Между тем отсюда чаще выходят номера, уже знакомые зрителям. Большую роль в цирке должны играть артисты разговорного жанра. Но по репертуару и по исполнению многие из них находятся не на высоте. Цирковые куплетисты и фельетонисты уступают своим коллегам на эстраде. Приведу весьма прискорбный рассказ писателя М. Грина на заседании в Центральном Доме работников искусств.
В Алма-Ату в числе других деятелей искусства приехала группа литераторов, специализирующихся в создании эстрадного репертуара. В это время в столице Казахстана в шапито выступали с пошлыми и старыми куплетами артисты Я. Одесский и А. Павлова. Казалось бы, вот случай, когда можно поправить репертуарные дела. Писатели сами вызвались помочь. Но не тут-то было. Артисты проявили максимум равнодушия, остались при своих старых куплетах и допотопных шутках. И такое художественное равнодушие к тому, что исполняешь, относится, к сожалению, к большему числу так называемых цирковых разговорников. Сейчас у руководителей Управления цирками существует мнение о самом простом лечении этой болезни. Есть проект о переводе всех куплетистов и фельетонистов на эстраду. Но самый простой способ далеко не всегда самый лучший. Во-первых, среди выступающих на аренах есть и квалифицированные, ищущие исполнители, во-вторых, что же тогда цирки почти совсем лишатся живого слова? Ведь большинство так называемых коверных клоунов к темам дня, как правило, не обращаются. Вернее было бы поступить иначе: оставить на аренах лучших исполнителей, пригласить им в помощь мастеров с эстрады, а главное — активно учить будущих цирковых разговорников, по преимуществу музыкальных клоунов, в ГУЦЭИ и Центральной студии циркового искусства. Живое, горячее, взволнованное художественное слово всегда нужно в цирке — оно помогает придавать представлению актуальное звучание.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Художественный отдел Союзгосцирка по своему положению должен стать штабом, в котором формируются новые идеи, разрабатываются пути развития циркового искусства. Пока этого нет. Все тот же ответственный работник отдела Б. Калмановский на одном из совещаний заявил, что он и его товарищи выполняют обязанности редакторов. Редактор же, в его представлении, — это нечто вроде цензора. Кто-то что-то изобрел и предложил. Цензор рассмотрел предложение и запретил или по согласованию с начальством разрешил. Несмотря на все удобства такой деятельности, все-таки ее нельзя признать верной. Задача художественного отдела и его сотрудников в другом. Так, вероятно, лучшие из них и работают. Они будят и поддерживают инициативу артистов, режиссеров, художников и всех других творческих работников цирка. Добиваются того, чтобы каждый год на наших аренах появлялись подлинно новаторские произведения.
Журнал Советский цирк. Апрель 1965
оставить комментарий