Цирк в Будапеште

Вначале 1971 года в Будапеште открылся новый стационарный цирк. Это событие послужило хорошим поводом для проведения широкого смотра венгерского циркового искусства, на который были приглашены в качестве гостей руководители цирков Болгарии, ГДР, Польши, Румынии, Советского Союза, Чехословакии и Югославии.

Шесть будапештских дней вобрали в себя многое: и просмотры программ, и посещения циркового училища, которое вот уже двадцать лет регулярно пополняет национальный манеж молодыми исполнителями, и обсуждение насущных проблем, связанных с дальнейшим укреплением и развитием творческих связей между цирками социалистических стран.

Новый стационар с жилыми, гостиничного типа, комнатами для артистов построен на месте старого цирка, принадлежавшего некогда выходцу из России Матиасу (Матвею) Бекетову. Место выбрано не случайно: за многие годы жители города на Дунае привыкли, что цирк находится именно здесь, между Луна-Парком и зоологическим садом. Правда, это заставило строителей «уложиться» а сравнительно небольшую площадь: в цирке, по нашим представлениям, несколько тесновато, проходы между рядами непривычно узки, за кулисами не хватает помещений для содержания животных. Сами хозяева шутя называют новое здание «мини-цирком», хотя вместимость его достаточно велика — две тысячи зрителей.

Но, даже соглашаясь с венгерскими товарищами, что столичному стационару не помешало бы быть чуточку просторней, нельзя не порадоваться отличному подарку, который получили будапештские любители циркового искусства. Современное, строгих линий и форм, здание очень красиво снаружи и уютно внутри. Хорошо распланировано двухъярусное фойе с удобными гардеробами и буфетами. Оригинальная подсветка манежа, костюмы оркестрантов и униформистов, даже обивка кресел зрительного зала — все это многоцветно, празднично, по-цирковому нарядно.

Необычно внутреннее покрытие купола цирка. Око не сплошное, как в наших стационарах, а состоит из разновеликих пластин, которые как бы в хаотическом беспорядке разбросаны по сферической поверхности. Между пластинами— темные «оконца», ведущие к колосникам. Такое покрытие имеет, оказывается, весьма существенное преимущество — оно позволяет подвешивать аппаратуру воздушных номеров на любом квадратном метре купола.

И еще мне понравилось, как остроумно и, в сущности, просто сооружается здесь центральная клетка для номеров с участием хищных зверей. Делается это не в антракте, а по ходу представления, на глазах у публики. Обращаясь к залу, инспектор манежа объявляет, что клетка будет поставлена в течение трех минут, и предлагает зрителям засечь время. Я последовал этому совету и убедился, что инспектор «ошибся»: клетку установили за две минуты и сорок шесть секунд!

Происходит это следующим образом. Сплошная металлическая сетка уложена внутрь манежного барьера (примерно так, как рыбаки укладывают свои сети на дно баркаса). Из-под купола опускается к центру арены трос с металлической муфтой на конце, напоминающей по форме рожок душа. По краям муфты — двенадцать отверстий. Униформисты молниеносно «раскрывают» барьер и двенадцатью радиальными тросами прикрепляют верхнюю кромку сетки к муфте. Далее уж совсем просто: опущенный из-под купола трос устремляется вверх и поднимает, «вытягивает» клетку из барьера...

За шесть дней, проведенных зарубежными гостями в Будапеште, было показано, как я ужо говорил, несколько цирковых программ. Но лучшие номера и аттракционы были отобраны, естественно, для основной, вечерней программы, для того праздничного гала-представления, которым Будапештский цирк отметил свое новоселье. О них в основном и пойдет речь.

Наиболее интересные номера венгерского цирка примечательны прежде всего высоким профессиональным мастерством исполнителей, необычностью и сложностью трюков. Порой даже хорошо знакомый и, кажется, до конца «раскрытый» жанр как бы предстает в новом качестве. В этом отношении особенно характерно выступление акробатов с подкидными досками Варади.

Их десять человек — мужчин и женщин, причем основную трюковую работу выполняют женщины. Темп в номере потрясающий, никаких «прокладок»: едва завершается одна комбинация, как тут же начинается другая. Зрители не видят, как переставляются и группируются доски, их внимание всецело поглощено фейерверком блистательных трюков. Вот некоторые из них. Двойные сальто-мортале на колонны из двух и трех. Акробат с партнершей на плечах «выкручивает» сальто-мортале и приходит на плечи к партнеру, стоящему на манеже. Акробат и акробатка, подброшенные одной подкидной доской, разлетаются на разные дистанции: она приходит на плечи к партнеру в партере, он — на колонну из двух. И как завершающий аккорд номера — сальто-мортале на колонну из трех с разрывом в воздухе бумажного круга. Нетрудно понять ощущения зрителей, которые восторженно, я бы даже сказал, исступленно аплодируют Варади на протяжении всего их выступления, а затем долго не отпускают исполнителей с манежа!

Даже в цирке, где, в общем-то, «привыкаешь» к рискованным ситуациям и положениям, есть номера, которые трудно смотреть без волнения и тревоги. Таков номер Тибора Шимона. Высоко-высоко, под самым куполом, стремительно раскачивается трапеция, на которой артист стоит в стойке на голове (копфштейн). Пролетая по большой амплитуде из конца в конец зала, Шимон крутит на ногах металлическую штангу, затем вращает восемь колец — по два на каждой руке и ноге. Потом трапеция идет по кругу, и тогда без того сложный баланс становится еще сложнее. Кстати, Шимон — но единственный исполнитель венгерского цирка, работающий в этом жанре: с таким же номером (правда, пока еще с меньшим мастерством) выступает и молодой артист Лацис.

По цирковым программам многих стран издавна кочует клоунская сценка, построенная на том, что у исполнителя отбирают один музыкальный инструмент — он достает другой, отнимают другой — он берется за третий, и так несколько раз, В подобную ситуацию ставит своего героя и старейший комик венгерского цирка Габор Этваш, выступающий с двумя сыновьями. Но вот что примечательно: немудреная и, в общем-то, порядком набившая оскомину сценка воспринимается в данном случае как один из лучших номеров программы. Объясняется это не только тем, что клоун очень весело и достоверно, с глубокой верой в происходящее разыгрывает своих партнеров. Этваш-старший — прекрасный музыкант, виртуозно владеющий множеством инструментов, и это придает его выступлению особую прелесть.

Разочаровала, к сожалению, другая сценка в исполнении этого же трио. Габор Зтваш и сыновья показывают (в несколько измененном варианте) известную интермедию нашего Карандаша «Случай в парке», но делают это очень поверхностно, с нарочитым и грубоватым комикованием. Вообще следует заметить, что клоунада — самая, пожалуй, слабая сторона венгерского цирка. Коверных, которые могли бы заполнять паузы между номерами и «держать» программу, здесь попросту нет. Что же касается эпизодически появляющихся клоунов, вроде «рыжего Миши», который бестолково «футболит» кепку и при этом верещит петрушечьим голосом, — то они, на мой взгляд, малоинтересны, без какого-либо намека на образ или даже на маску.

Программу венгерского цирка трудно представить себе без номеров с участием дрессированных животных. Среди них есть весьма любопытные.

Всего двух слонов — большого и маленького— выводит в манеж артист Рихтер, но его животные обучены множеству занятных трюков. Они не только танцуют с тяжелой и ленивой грацией, садятся и ложатся по команде дрессировщика, гремят погремушками, сопровождая собственную «мелодию» тоненьким щенячьим повизгиванием. Большой слон по кличке Юбиле идет по манежу на двух передних ногах. В другом случае он на передних ногах и хоботе делает стойку (трюк исполняется на коврике, после чего маленький слон забирает коврик и уносит его за кулисы).

Номер Рихтера становится особенно интересным, когда действия животных как бы соединяются с действиями людей. На голове сидящего слона укрепляются две трости, на которых работает эквилибрист. Слон отбивает подкидную доску — артистка делает сальто-мортале и приходит на плечи партнера, стоящего на другом слоне. И самый удивительный трюк: на медленно вращающемся пьедестале слон стоит на передней ноге, а у него на голове — акробат в стойке на одной руке.

Стремление всемерно разнообразить трюки, найти какие-то новые игровые моменты присуще и артисту Георгу Этвашу, выступающему с бегемотами. Уж на что, казалось бы, неповоротливые, неспособные к цирковым наукам создания! Однако в номере Этваша эти создания вальсируют, на них, как на лошадей, прыгают «курсом» ассистенты дрессировщика, а бегемот Кичи гоняется по манежу за «охотником», стреляет из пушки.

Несколько противоречивые ощущения оставляет номер дрессировщика львов Шандора Комлоша. На первый взгляд трюки вроде бы примелькавшиеся, традиционные — хождение по буму, пирамиды, прыжки, с тумбы на тумбу, «ковер». Но есть в выступлении Комлоша нечто такое, что отличает его от многих других исполнителей, работающих в этом жанре. Артист подчеркнуто бесстрашен и даже дерзок в обращении с хищниками, причем подчас эта дерзость проявляется самым неожиданным образом. Ему ничего не стоит, к примеру, энергичным рывком взвалить на плечи львиные лапы и дать зверю облизать свое лицо. Или вдруг схватить льва в обнимку и покатиться с ним по арене. Можно, очевидно, по-разному судить, насколько правомерны и уместны в номере такие рискованные трюки, но нельзя не воздать должное редкостному мужеству и самообладанию артиста.

С большим разнообразным номером выступают наездники и дрессировщики лошадей и пони артисты Доннерт. В их конном ревю ость забавные сценки, когда лошадь, якобы не желающая слушаться дрессировщика, покорно подчиняется его партнерше. Интересен эпизод с качелями, когда один пони стоит на доске, а второй его раскачивает.

В основной, вечерней программе запомнились также выступления великолепного, очень популярного в Венгрии манипулятора Родольфо, двойной вращающийся бамбук артисток Сириус, воздушный полет гимнастов Кунфи, где ловитор — мужчина, а все трюки, а том числе и двойные сальто-мортале, исполняют женщины...

Рассказывая об оригинальных произведениях циркового искусства, увиденных на будапештском манеже, я вовсе не хочу сказать, что в венгерских программах нет заурядных и посредственных номеров. Они, разумеется, есть. Просто мне хотелось сосредоточить внимание на лучших, наиболее интересных, с моей точки зрения, выступлениях. Уворовав раз и навсегда, что наш советский цирк — лучший в мире, мы порой не слишком внимательно и самокритично присматриваемся к тому, что делается на зарубежных манежах, предаемся подчас эдакому самоуспокоению, которое всегда пагубно для творчества.

А присматриваться надо. И не только присматриваться, но и делать определенные выводы. Это послужит только на пользу нашему действительно лучшему в мире цирку.

НИК. КРИВЕНКО

оставить комментарий