Цирковых дел мастер А.М. Данкман

Когда я слышу об успехах нашего цирка, о призах, которые он получает на самых престижных международных конкурсах, – вспоминаю Александра Морисовича Данкмана (1888-1951), стоявшего у истоков циркового дела в советской стране. Он начал свою деятельность, когда в стране было всего два государственных цирка (оба в Москве), а перед войной их стало около ста в разных регионах страны. И это происходило в значительной степени благодаря его руководству цирковой системой.

При Данкмане открыли Училище циркового искусства, при нем начал выходить первый цирковой журнал, был создан цирковой музей, открыты студии для подготовки новых цирковых номеров. При нем на наши арены были привлечены лучшие мастера мирового цирка, и при нем утвердились выдающиеся номера отечественных артистов, при нем пошли на манеже цирковые тематические спектакли.

При Данкмане в цирк пришли талантливые писатели, режиссеры, художники, композиторы. И он добился того, сто цирки стали самыми рентабельными из всех учреждений искусств, не считая, конечно, кино.

Нельзя сказать, чтобы ему отплатили добром за все хорошее, что он сделал для развития советского цирка. По ложным наветам Данкмана арестовали, и он умер в тюремной больнице. Реабилитация пришла уже после смерти.

Настало время вспомнить имя этого человека и низко поклониться ему за все, что он сделал для искусства арены. Вечная ему память!

Отец Александра Морисовича Данкмана был известным в Москве дамским портным – закройщиком, владельцем модной мастер­ской. А он сам окончил гимназию и юридический факультет Московского университета. Но с юно­сти увлекался искусством и в 191 3 году связал свою судьбу с Российским обществом артистов варьете и цирка (РОАВЦ). Поступив туда на должность юрисконсульта, узнал артистов, начал систематически посещать цирковые представле­ния.

Однако, будучи профсоюзной организацией, РОАВЦ пользовался субсидиями со стороны владельцев цирков и ресторанов, в которых шли эстрадные программы. И, кроме того, интересы артистов цирка и варьете во многом не совпадали. В результате в 1916 году было организовано новое профессиональное объединение – Международный союз артистов цирка, в котором антрепренеры не значились. Данкман вошел в число учредителей этого союза, его избрали в члены правления. Союз издавал газету «Эхо цирка», и Данкман был ее редактором.

Когда после Великой Октябрьской революции при Театральном отделе Народного комиссариата просвещения была создана Секция цирка, (1918), Данкман как признанный специалист вошел в ее состав, стал ученым секретарем секции, а фактически ее возглавил; большинство других, входящих в секцию, работали в ней на общественных началах. А из секции он в 1922 году перешел в тогда только созданное Центральное управление государственных цирков, в1931 году оно вошло в состав Государственного объединения музыки, эстрады и цирка (ГОМЭЦ). В названных учреждениях Данкман работал до 1938 года, когда его, без всяких к тому оснований, по чьему-то злому навету арестовали. После того как он был в 1940 году реабилитирован, Данкман работал управляющим Всероссийским гастрольно-концертным объединением, в дирекции фронтовых театров, заместителем директора по строительству Театра им. Евг. Вахтангова, заместителем директора Театра им. К. С. Станиславского, директором объединения цирковых коллективов и аттракционов. Но его арестовали снова, и он умер в тюремной больнице.

Когда вспоминают фамилию Данкмана, говорят, что он был директором ЦУГЦа, а потом ГОМЭЦа, но это не совсем так. По должности он являлся заместителем директора или директором-распорядителем. Возглавляли учреждение другие люди: М. Имас, Я. Ганецкий. Но фактически руководил этими учреждениями Данкман. Это был замечательный администратор. Когда он начинал, государственных цирков было два - оба в Москве, а к сороковым годам их имелось около семидесяти. И при этом нельзя не учесть, что ЦУГЦ и ГОМЭЦ подчинялись Наркомпросу РСФСР, а цирки работали на Украине, в Белоруссии, в Узбекистане. Только несколько цирков в стране не входило в общую цирковую систему, но и они стремились в нее попасть.

Естественно, вставал вопрос о цирковых кадрах. До середины двадцатых годов большое место на аренах наших цирков занимали иностранные исполнители, но постепенно их число сокращалось, и к концу тридцатых годов иностранцев не осталось вовсе. И здесь Данкман проявил завидное понимание перспективы, при нем начали действовать цирковые училища в Москве и Ленинграде, студии по подготовке новых номеров в Ленинграде, Киеве, Москве и других городах. В результате этого арены увидели такие оригинальные номера, как «Эквилибрист на мачте Рудиф» (С. Шпанов), «Эквилибристы на свободной проволоке А. и Р. Славские», номера акробатов А. и В. Яловых, канатоходцев «Цовкра» и др.

Но выпускников училищ и студий для пополнения программ явно не хватало, и тогда Данкман привлек в государственные цирки буквально десятки новых артистов. Назову в качестве при мера куплетистов Г. Рашковского и Н. Скалова, вскоре утвердившихся как лучшие в этом жанре, замечательного музыкального эксцентрика А. Ирманова, первоклассных акробатов с подкидной доской Павловых и Беляковых, многих других. Что касается номера Беляковых «Венедикт», то они случайно оказались проездом

через Москву за день до того, когда в цирке должна была состояться премьера, и решено было их просмотреть на генеральной репетиции. Экспедитора откомандировали на товарную станцию, и он сумел получить и привезти необходимый реквизит. На репетиции артисты понравились, но костюмы, в которых они выступали, показались безвкусными, тогда в течение одного дня девяти человекам сшили новые костюмы, и в результате группа «Венедикт» участвовала в премьере. Если артист задумывал создать новый номер и замысел представлялся интересным, Данкман своей властью выдавал аванс на изготовление необходимой аппаратуры и костюмов. Если

номер не удавался, то в этом случае деньги равномерными частями возвращались в кассу Союзгосцирка. Но чаще бывали удачи, и тогда, как правило, аванс прощался и, конечно, артисту, создавшему новый интересный номер, увеличивалась заработная плата. Именно на таких условиях оказался подготовлен аттракцион «Полет на санях» Буслаевых, долгое время по праву считавшийся в числе лучших аттракционов советского цирка.

Данкман не был бюрократом. Тогда все цирковое управление – художественный и производственный отделы, бухгалтерия, экономисты, экспедиция – располагалось на втором этаже московского цирка, что на Цветном бульваре, в прежней квартире А. Саламонского. Да и штат был невелик, что-нибудь около тридцати человек, но все это были опытные театральные работники, влюбившиеся в цирк: В. Логвинов, В. Старухин, А. Волошин, Л. Рогацкий, Лациник, А. Дыскин, Я. Энгель и другие. Так же как и их шеф, они почти ежедневно посещали цирковые представления.

Конечно, у Данкмана имелся кабинет, но дверь в него всегда была открыта, и любой сотрудник управления, любой артист, а тем более – руководитель номера мог, конечно, по делу, к Данкману прийти. Совещаний Данкман не любил, и если проводил, то очень редко, чаще он вызывал одного, двух, трех сотрудников и оперативно решал возникшие вопросы. Иногда делал это в присутствии директоров цирков и артистов. Вопросы, даже сложные, обычно решались оперативно, редко откладывались на потом. И при этом и сотрудники аппарата, и директора, и артисты боялись Данкмана как огня, его слово воспринималось как приказ, и он действительно редко ошибался.

Конечно, не все артисты бывали им довольны: кому-то он отказывался прибавить зарплату, кого-то направлял, вопреки его желанию, в отдаленный город, кому-то отказывал в том, чтобы принять его жену в качестве ассистентки, учитывая, что никогда прежде в цирке она не работала.

Может быть, он не всегда бывал прав, человеку свойственно ошибаться, но, во всяком случае, никому никогда ничего не обещал, если этого не мог выполнить. В этом он был непреклонен.

Очень существенно, что у Данкмана была своя художественная программа. Он изложил ее в ряде статей, написанных вместе с известным режиссером Н. Фореггером. Статьи так и подпи­саны – Данфоре. В статьях утверждалось, что цирк – искусство массовое, а это значит, он должен быть вынесен на площадь, представлен десяткам тысяч зрителей, и еще в идеале цирковое представление должно быть подчинено если не сюжету, то теме и обязательно организо­вано режиссером. И, работая в ЦУГЦ, Данкман являлся активным сторонником постановочного цирка, полагал, что наряду с программами­-дивертисментами обязательно должны идти большие сюжетные представления, поэтому цирк должен активнее привлекать писателей, режиссе­ров, художников, композиторов. Не могу здесь перечислить всех постановок, шедших при Данк­мане, назову только некоторые из них: «Рыцарь золотого льва», «Тысяча и одна ночь», «Черный пират», «Махновщина», «Москва горит», «Бунтарь Кармелюк», «Шамиль», «Индия в огне» и др. При Данкмане с цирком сотрудничали такие литера­торы, как В. Маяковский, Б. Ромашов, А. Жаров, В. Масс, Н. Эрдман и другие, режиссеры С. Рад­лов, Н. Петров, М. Горчаков, художники Н. Аки­мов, Б. Бобышев, П. Руди, композиторы И. Дуна­евский, М. Блантер, Ю. Хайт.

Пусть не все из постановок стали заметными вехами в цирковой жизни, но они утверждали в нем творческое начало, стремление к посто­янным поискам нового.

И еще Данкман заботился о злободневности репертуара клоунов, поддерживал тех, кто к современному репертуару обращался: В. Лаза­ренко, Д. Альперова и Макса (М. Федорова), братьев Танти, братьев Кольпетти, и в то же время он любил клоунов, действовавших в традиционной буффонаде, всегда просил, чтобы клоуны Коко и Ролан входили в программу Московского цирка. При нем начинали и были поддержаны подающие большие надеж­ды А. Бугров и С. Ротмистров. И не он виноват, что эта пара распалась. Данкман поддерживал приезд М. Румянцева, тогда действовавшего в маске Чарли Чаплина, в Ленинград, а когда он создал маску Карандаша, – в Москву. А кто из старых любителей цирка может забыть Н. Анто­нова и В. Бертенева, именно при Данкмане ставших лучшими коверными клоунами наших цирков!

А вообще он любил номера, отличавшиеся артистизмом, элегантностью. В числе его любимцев значились труппы акробатов Океанос и Кадыр-Гулям, жонглер З. Махлин, акробаты Тедди, балансеры на столах Роберт и Мила (Балановские) и другие. И очень высоко он ставил Карандаша, который при нем стал клоуном номер один.

Вот какие люди стояли у руководства советскими цирками в годы их становления.

Ю. ДМИТРИЕВ

"Культура и жизнь". 1969 г.