Дама собачкой. В. Фалин

- Виктор  Фёдорович!  ты  читал  повесть  А. П. Чехова  "Дама  с  собачкой?" - обращаюсь  я  к  своему  партнёру  только  что  вошедшему    в   артистическую   уборную.
- Даму  с  собачкой?
- Ну  да,   "Даму  с  собачкой".
- А  зачем?
- Ну  как  зачем,   артист  должен  быть  образованным  человеком.  Ты что  под  сомнение  ставишь  образование, а  может  считаешь  что  оно  и  вовсе  не  нужно  артисту? 
- Да  нет,  ну  кто  же  будет  утверждать  обратное,  я  хочу  только  задать  тебе  встречный  вопрос, -  а  при  чём  тут  "Дама  с  собачкой"?
- Ну  как  при чём,   небольшое,  но высоко  художественное произведение, - это  первое.  По  этой  причине  я  хочу  написать свою повесть  и  назвать  её  "Дама  с  собачкой", - это уже второе, а  сквозным  действием  оставить  тот  же  сюжет   что  и  у  А. П. Чехова,  -  это  уже  будет   третье.
- Но  на  третье,  как  я  понимаю  должен  быть  десерт.  Так  что  у нас  там   на  десерт?
- Десерт Виктор  Фёдорович  всегда один  для  всех  писателей, - это  "тема  любви".  Если  в  рассказе  или  повести  не  будет  этой    темы,  он  будет  сухим,  не  интересным,  и  никому  не нужным.  Только  в  моей  повести,  всё  должно  быть   по  другому,    в  мелочах  конечно. Потому  как  в  мелочах  кроется  дьявол.  Помнишь  как  начинается  повесть   А. П. Чехова?
- Не  помню,  давно  это  было,   когда  учился  в  школе. 
- А  вот  это  напрасно  Виктор  Фёдорович,  прочесть  бы  надо. Макулатуру  конечно  читать  не  следует.  Ты  вот  молодец  что  ничего  не читаешь.  Современные  авторы  такое  пишут,  поверь  мне,  читать  невозможно,  уши  вянут.  А  "Даму  с  собачкой"  прочитать  надо,  это  же  Чехов,  это    классика.  Представляешь  какой  крест  я  взваливаю  на  свои  плечи.  Написать -  то  надо  лучше,    да  вот  беда где  взять  талант,  а  начинается  эта  повесть  так:

"Говорили,  что  на  набережной  появилось  новое лицо:  "Дама  с  собачкой"... И  вот  как  автор   нам  её  представляет:  молодая дама,  невысокого  роста  блондинка,  в  берете;  за  нею  бежал  белый  шпиц.  Скуповато, но  таков  приём мастера.  Потом  добавляет  ещё  пару штрихов  к  её  портрету:  "Её  выражение,  походка,  платье,  прическа  говорили  ему,  что  она  из  порядочного  общества,  замужем,  в Ялте  первый  раз"...  Вот  собственно  и  всё.

- Интересно  как  он  определил  что  она  замужем.
- Ну  тут  всё  просто,  была  бы  не  замужем,  глазками  небось    стреляла  бы  по  сторонам.  Для  опытного  человека  определить  замужем  женщина  или  нет,  дело  плёвое.
- Да,  тут  ты прав,  я  видимо  с  утра  ещё  не проснулся.  Однако  я  удивляюсь  глядя  на себя  со  стороны,  как  много   я всё - таки  знаю.  Пора  бы  мне  самому  начать писать  книги,  а  не  заниматься  всю жизнь  акробатикой.  Акробатика  хороша  в  молодости.
- Верно,  всю  жизнь  акробатикой  заниматься  не  будешь.  Но  если  акробатика  требует  физических  усилий,  то  писательский  труд  ещё  нуждается  в  таланте.
- Ну с  талантом - то у  нас  вроде  всё  в  порядке,  Господь   не  обидел.
- Это  ты  верно подметил, жаловаться  не станем. Мне  твой  боевой  настрой  с  утра   особенно  нравится,  значит  повесть  мы  с тобой  осилим?
- Ну  неужели...

Ты  пальтишко-то  своё  снимай,  время  до  утреннего  спектакля  ещё  есть.  Возьми  резиновый  эспандер  качни  пару раз  ручонки.  Нам  с  тобой  Виктор  Фёдорович  без  крепких  рук никак  нельзя.   Значит  осилим?

- Конечно  осилим, повесть  написать,  это  тебе  не  передний  бланж  держать.
- Ну  вот  и  славненько.  Теперь  второй   персонаж  нашей  повести  должен  быть  мужчина.  У  Чехова  это  Гуров,  проживший  в  Ялте  две  недели,  и  только  после  этого он  вдруг стал  интересоваться  новыми  людьми.
- Что - то  он  с  лишком  долго  берёт  разгон, что  не  мог  побыстрее  познакомиться  с  приятной  женщиной?
- Виктор  Фёдорович! ну  как  ты  не  понимаешь,  вопрос  уж  больно  деликатный.  Его  же  нужно  обставить  чувствами,  будешь  торопиться   испортишь   дело.  Ты,  как  человек  умный, солидный,  то  и  к знакомству надо  приступать  крепко,  основательно,  ну  как  положено.

Что  тут  ещё  для  нас   важно? Для  нас  важно  показать  своего  героя не  таким  каким  нам  его  представляет  автор  этой  повести.  У  Антона  Павловича  он  шибко  интеллигентный,  я  бы  сказал;  ну  не  нашей  породы  человек.  Поверь  мне  он  даже  пудовик  не  осилит  одной  рукой.  Что интересно,  все  герои  его  рассказов,  слабы  своими  членами.  Мягкотелые  а  то  и  вовсе  больные  люди. Он  пишет  гениально,  но  уж  больно  много  пессимизма  в  его  рассказах.  А  для  того  чтобы  нам  построить  коммунизм, - мечту  всего человечества,  бицепс  как  минимум  нужно  иметь  за  сорок  сантиметров.

- Ну,  и  каким  же  он  у  нас  будет  этот   герой?
- А  вот  тут  тебе  и  сюрприз  Виктор  Фёдорович!  далеко за  этим  персонажем   ходить  не  станем.  Этим  героем  будешь ты.
  Гуров  у  А. П. Чехова   всех  женщин  называл - Низшая  раса!
- Он  что  совсем  уже!.. Как можно  женщин  называть  "Низшей  расой!
- Совершенно  верно,  какая  же  это  низшая  раса,  коль  они   у  нас,  работают  на  самых  тяжёлых  работах.  Ну вот  к  примеру,  кто  работает  на  железной  дороге?!  Правильно,-  женщины.  Кто  кувалдой  забивает  костыли?!  И  тут  ты  прав, - опять  женщины.
- Теперь  ты  видишь  как  я  точно  и  быстро  нашел  главного  героя  для  нашей  повести  и  не  ошибся.  Нашел  как  говорится  не  выходя  из  дому.  Я  вижу  сколько  благородства  и  внутренней  силы  в  твоей  измученной  душе.  Измученной,  это  не  значит  уставшей  и  безразличной.  Измученной - значит  глубокой,  чувственной,  не  равнодушной  к  человеческому  страданию.

Ведь  что  хотел  и  к  чему  стремился  главный  герой  А. П. Чехова?  Он  хотел  лёгких    сиюминутных  отношений.  А  нам  светлое  будущее  строить  надо. Герой  А. П. Чехова    был  женат,  семья  дети  и  всё  такое  прочее.   Ты сам  видишь  какую  картину  рисует автор.  А  картина  Виктор  Фёдорович  безнравственная.  Не  нравится  мне это  картина.  А  я хочу  изобразить  положительного  человека.    Задача  это  непомерно  тяжелая,  об  этом ещё говорил  Ф. М. Достоевский,  вот  я  и  боюсь,  что    ненароком  можно  и  надорваться  маленько.

 На    что  же  мы  должны  сделать   акцент  в  нашей  повести? Конечно  на нравственности.  Нам  нужен  крепкий  фундамент,  на  нём  мы  будем  строить  свой  сюжет. 

- Ничего  страшного,  не  надорвёмся, мы  не  такие трудности  и  то  преодолевали.  Ты  сколько  жмёшь  лёжа?
- Сто  шестьдесят  пять  килограммов.
- Ну  вот,  с  такими  результатами  мы  не  только  А. П. Чехова,  мы  и  твоего  Шекспира  на  лопатки  положим. Ты  дело - то  в  долгий  ящик  не  откладывай.  Сегодня  у  нас  три  спектакля,  так  что  время  есть.  Надеюсь  к  концу  рабочего  дня  повесть будет  готова?
- Ну  что  ты  Виктор  Фёдорович!  это  же  работа  ума  и  сердца.  Мы  с  тобой  должны  создать  шедевр,  совершенное  безукоризненное  произведение.  Ты  думаешь  А. П. Чехов  вот  так просто  сел  за стол  утром,  и  к  обеду  будьте  любезны,  повесть  готова?  Это  не  серьёзный  подход  к  делу.  Даже  великие  люди  и  те  мучаются,  страдают,  разочаровываются.  Писательский  труд  не  такой  уж  лёгкий,  простота  в  изложении  сюжетов,  это  видимая  часть  айсберга,  но  есть  ещё  подводная  часть,  более  значительная  трудная,  но  для  простого  глаза  невидимая.

Итак  мы  начинаем  с  того,  что  ты  идёшь  по  набережной  реки  Волги  в  городе  Саратове.

- Почему  в  Саратове?
- А  потому  что  у  А. П. Чехова  всё  произошло  в  Ялте,  обычный  курортный  роман. Ты  что  хочешь  чтобы  нас  с  тобой обвинили  в  плагиате?  А  почему  в  Саратове,  так  это  проще  некуда:  прекрасный  город, рядом  Волга,  а  ты  как советский  гражданин  должен   понимать  что  Волга для  русского  человека,  не  просто  река.  Вот  тебе  вопрос,  ответь  мне,  куда  впадает  Волга?  Вот,  вот,  думаем  Виктор  Фёдорович,  думаем.  Правильно,  Волга  впадает  не  в  Каспийское  море,  Волга впадает  в  сердце   русского  человека.  правда  он  её  же  и  загадил,  но  это  сейчас  не  наша  тема. Теперь,  почему  именно  в Саратове,   да  потому  дорогой  Виктор  Фёдорович   огни - то  на  улицах  Саратова   оказывается  золотые. Песню  помнишь:

                                      "Огней  так  много  золотых  на  улицах  Саратова,
                                      Парней  так  много  холостых  а  я  люблю  женатого".

 Да, в  песне  есть  намёк  на  лёгкий  блуд,  но  только  намёк,  потому  как на чувства  нет  запрета.  Конечно  любить  женатого  никому  не  возбраняется,  коли  есть  желание, то  и  люби,  а  вот  идти  дальше,  разрушать  семью,  этого   никому  не  позволено.  Ты  только  послушай  что  дальше - то  в  песне:

                                         "Я  от  себя  любовь  таю,  а  от  людей  тем  более."

- "От  него  тем  более".
- Что, " от  него  тем  более"?
- Я  говорю  что  в  песне  поётся:  "а  от него  тем  более",  а  у  тебя  это  во  множественном  числе. 
- Ну  правильно, ты  сам  знаешь  какой  у  нас  народ.  От  него  таить  надо  гораздо  более  чем  от самого себя,  тут  ни  какой  ошибки  нет.  У  них  видите - ли  любовь  к  женатому.  Работать  надо  Виктор  Фёдорович!  работать,  а  не  сопли  платочком  вытирать.  А  то  мы  тут  все  обленились.  Вот  так  помашешь  кувалдой  на  железке  восемь  часов,  костыли  забивая,  они  чувства - то  и  угаснут.  Это  всё  друг  мой  от  безделья.  Не  надо ныть,  я  уже  в  который  раз  говорю  об  этом,  и  буду  говорить.  А  то  видите - ли  взяли  моду,  чуть  что  не  так,  ну  там  небольшие  трудности  так  мы сразу  раскисаем.  Нас  чему  учит  наша  родная и  любимая, и  её  дорогой  и  многоуважаемый?...
- Да,  а  ты  Владимир  Иванович  оказывается  ещё  тот  демагог.  Подумай  хорошенько  что  ты    сейчас  наплёл?...
- Без  этого  нельзя  Виктор  Фёдорович,  без  демагогии  никак.  Мы  живём  в  таком  обществе  где  обман  и ложь  стали  нормой  человеческих  отношений.  не  по  Чехову  надо  жить,  а  как  нас  учит  верный  ленинец.  Но  мы  с  тобой  отвлеклись.  Давай  вернёмся  к  нашей  повести.

                                                                                     2

Как  ты  попал  в  Саратов?  Ну  это  уже  совсем  просто,  прибыл  на  гастроли.  Теперь    ты,  две  недели ждать  пока  я  вас  познакомлю,  естественно  не  будешь.  Действие  надо  ускорить, но  не  опошлить.  Вот  видишь  Виктор  Фёдорович  в  нашей  повести  всё  сложнее.   Чехову  проще  было,  он  жил  в  Ялте,  вот  этот  эпизод  и подсмотрел  на  берегу  Чёрного  моря.  А  я  тут  в  цирке,  сижу в  гардеробной  да  и  окно  выходит  во  двор,  а  во  дворе  огромная  куча  навоза,  опилки,  доски,  балки,  и  какая  то  арматура,  одним  словом рукотворная  неразбериха.  Мне  всю  картину  действия  представить  нужно.

Вот  послушай  я  тут  набросал  несколько  слов  пока  тебя  не  было:

" Стоял  тёплый  август,  тихий,  ласковый,  сухой.  Днём  когда  светило  солнце, и  было  ещё  довольно  жарко,  на  набережной  было  не  многолюдно.  Лишь редкие пароходные  гудки  перекликаясь  друг  с  другом  нарушали тишину  и покой    провинциального  города,  да мальчишки  сидя  у  причала  с  удочками  тихо  переговаривались.  Вечером  картина  менялась. Здесь  собирался  весь  город.  Люди  толпами  ходили  вдоль  берега  наслаждаясь прохладой  уставшего   дня.

 Говорили  что  на  набережной  видели " даму  с  собачкой".  Это молодая  стройная девушка, обратила на  себя внимание  отдыхающих редкой  красотой,  изяществом  и  хорошими  манерами.  Её  походка  была  лёгкой,  быстрой,  едва  заметной,  волнующей. Она  вставала на   парапет  набережной  и сохраняя   равновесие  грациозно  шла  по  узкой  опоре.   Глядя  на  неё местная  интеллигенция  гадала,  откуда  это небесное  создание, но  никто ранее  её  здесь  не  видел. Они  обратили  внимание на  то,  и  это  стало  предметом  их обсуждения,  что  она  физически  хорошо подготовлена,  так приятны  были  её  движения.  Рядом  с  ней едва  поспевая, бежал  белый  пудель.  Иногда  она   переходила  на  лёгкий  бег,  и  от  того  казалась  ещё  прелестнее,  но  этот  её  бег  был    не  спортивным.   Он  был  художественным, скорее  это  был  не  бег, это  был  танец , он  выражал  чувство".

Ну,  как тебе начало?

- А  что, не  плохо,  меня  только  беспокоит  её  фэйс.  Мне  важно  чтобы  она  и  на  личико  была  приятной.  Фактуру  ты  не  плохо  изобразил,  духовный  мир  мы  обсудим  чуть  позже,  при встрече.  А  вот как  произойдёт  наше  знакомство - это  ты  должен  придумать  сам,  чтобы  оно  было  быстрым,  трогательным, нежным   не  навязчивым,  и  интеллигентным.
- Ну  для  опытного  писателя,  это  дело  плёвое.  Тут тысячи  вариантов,   мысль  в  моей  голове  уже рождается.  Вопрос  в  другом,  мне  нужны  твои  достоинства.  Как,   каким  образом     представить  тебя.  Ты  должен   сверкать   всеми  гранями  своего  таланта.
- А,  ну  это  совсем  просто,  тут  даже думать  не  надо.  Представляй  меня  как  хочешь, я  хорош  со  всех  сторон.  Тем  более  разглядеть их,  эти  грани,  во  мне  не  так  сложно, я  от  тебя,  на  расстоянии  вытянутой  руки.  Разве ты  не  видишь  что  перед  тобой  стоит  "Давид"  Микеланджело.
- Ох,  как  ты  хорошо  сказал!  Как  ты  меня  крепко  осадил!  Конечно  передо мной  сам  "Давид".    Значит  второй  персонаж  нашей  повести   "Давид"  Микеланджело.  А  может  Антоний,  ну  друг  Юлия  Цезаря,  ты  его  хорошо  знаешь,  ну  тот  самый,  который  после  убийства  последнего  стал любовником  Клеопатры.  Поверь  мне,  мужик  был  что  надо,  молодой красивый,  но   вот только  много  в  нём  было  страстей.  Так  что  Виктор  Фёдорович  выбирай  себе  героя  и  его достоинства.    Моё  дело  выложить  это  всё  на  чистый  лист  бумаги.  Я  бы конечно  изобразил  тебя  в  образе Юлия Цезаря,  с  золотым  венком  на  голове  но  он   был  в  почтенном  возрасте.  А  вот  Клеопатра, сам  знаешь была ещё девчушкой.  У  них  ведь  там  на  Востоке  женщины  рано  созревают,  и  вообще  в  их  отношениях  так  много  было  туману.  Любила  она Юлия  Цезаря,  или  искусно играла своими  чувствами,  этого  теперь  никто  не  знает,  прошло  более  двух  тысяч  лет.  Но  я  думаю  играла,  правда  она  родила от  него  ребёнка,  но  тут  как  мне кажется  был чистый  расчет.  Восточная  женщина  сам  понимаешь...
- Конечно  понимаю,  знаю  я  этих  восточных  женщин,  у  меня  уже  есть  на этот  счёт печальный  жизненный    опыт.
- Хорошо  Виктор  Фёдорович,  очень  хорошо, приятно  иметь  дело  с  умным человеком.  Значит  дело  обставляем  следующим  образом:  вы идёте  навстречу  друг  другу и  своей  судьбе по  набережной  реки.  На  тебе  джинсы,  ты  подтянут,  строен, мускулист.  Тонкая  футболка  рельефно облегает  твой  прекрасно  развитый  торс.  Прохожие обыватели тихим  взглядом  сопровождают  твою  сильную   мужскую  плоть.  Дама с  собачкой  идет  навстречу.   Она  ещё  не  знает, не догадывается  что  сейчас  через  несколько  секунд  её  судьба  круто  изменится. Душа  её  свободна  и   хороша  как те свежие,  только  что  сорванные полевые  цветы,  в  которых  так  много  прощальной  красоты.  Хотя в  них  нет  того  пышного  и  наглого  очарования,  которым  пленяются     молодые  франты. За то  в  них тихая, и  нежная  грусть,  которая очаровывает поэтические  натуры.  Взгляд  умных  серых  глаз  выражал  радость, они  ещё  не  были  омрачены  тем  вечным  философским  вопросом  "для  чего  человек живёт"?  Вот  к  примеру  дети,  нам  только  кажется  что  они  без  какой  либо нужды  вдруг подскакивают  на одной  ноге,  потом  бегут,  останавливаются,  смеются  и  снова  бегут.  Но  причина есть,  это  причина  - молодость,  красота  и  жажда  жизни.

Она  делает  лёгкий взмах  ногой,  её  ступня  уже  на  парапете  набережной.  И  вот  она  уже  идёт по  парапету,  подобно  богине   "Ники".

Вот  вы  уже  поравнялись,  твой взгляд  и  она  ослеплена,  на  мгновение  теряет равновесие,  но  этого  достаточно  чтобы  упасть.  Вот она  качнулась,  не  в  силах  удержаться   на  узкой  опоре.    Но  ты  царь  "Давид"  подставляешь   ей   своё  крепкое  плечо,  могучий  торс, и прекрасно  подготовленные   к  силовой  работе  руки.  Она  смущена,  ей  неловко,  она  извиняется,  говорит  что  с  ней это впервые.  Конечно  впервые,  где  ещё  найти такого  человека.   Кругом  ведь  знаешь  какой  народишко.  Я  хочу  спросить  у  этого  народишко,  где  ваши  бицепсы,  где  дельтовидные  мышцы,  где    на худой  конец  трапеция   спины?  Да  ничего  этого  у  них  нет  и  в  помине.

Но  возвращаюсь  к  произведению  Антона  Павловича. О  чём  же они там  всё-таки говорят,  а  говорят  они  вот о чём:

"Но  после  обеда  пошли  рядом - и  начался  шутливый  лёгкий разговор  людей  свободных,  довольных,  которым  всё  равно,  куда  бы  ни  идти,  о  чём  ни  говорить".

Ты  только  подумай  как  всё  несерьёзно,  какие же  они  свободные  люди?  Вот  она   буржуазная  мораль.

А  в  нашем  случае  всё  крепко  надёжно, и конечно  чувства  Виктор  Фёдорович!  Чувства,  мы  другие  люди,  мы  гораздо серьёзнее,   помыслы  наши  чисты,  прозрачны,  открыты,  в них  много  теплоты,   в  них  нет  фальши.

А  что  там  у  них,  сейчас  прочтём:

"Ложась  спать,  он  вспомнил,  что  она  ещё  так  недавно   была  институткой.  Вспомнил  он  её  тонкую,  слабую  шею,  красивые  серые  глаза. " Что - то  в  ней  есть  жалкое  всё - таки", - подумал  он  и  стал  засыпать".

У  нашей  героини  тоже  тонкая,  но  не  слабая  шея. В  какое  время  мы  живём,  Виктор  Фёдорович!  Поэты  пишут  свои  лучшие  стихи,  композиторы  слагают  песни. Строим  доменные  печи,  возводим  мосты,  поднимаем  целину.  Наши  писатели  по  прежнему  помогают  Лёньке писать  книгу  "Малая  земля", говорят он  там  войну  выиграл.  Но  не  будем  отвлекаться  на  мелочи,  у  нас  сквозным  действием  идёт  повесть  "Дама  с  собачкой".

 О  чём  говорите  вы?... Лучшие  представители  нашей  нации.  Вы  говорите  о  "Поднятой  целине", о " БАМ" е.  Вас  не  интересуют  нечаянно  вспыхнувшие  страсти,  вы  осуждаете  буржуазную  мораль. Вы  говорите к  чёртовой  матери  "Даму  с  камелиями",  лёгкого  поведения "Кармен", эту вульгарную  девку  с  табачной  фабрики. Туда  же  безо  всякого  сожаления  оперу  Верди  "Травиату". Всех  тех  кем  восхищается  буржуазный  свет.  Вы лучшая  молодёжь  страны , без  тени  сомнения  бросаете  кобыле  под  хвост  их  вековые  культурные ценности.  Нам  падшие  женщины  не  нужны.  У нас  будут  свои  герои,  нам  строить  самое справедливое  общество  в  мире.  Вот  Лёньку   на  ноги  поставим,  речевой  аппарат  маленько  подлечим  чтобы  он  на  международной  арене  поприличнее  выглядел.  Чтобы  вместо  Азейбайжана,  произносил Азербайджан,  а  то  они  там  за  бугром  не  могут  понять  какой  регион  нашей  страны  он  имеет  в  виду.  То  что  его  давно  уже имеют  в  виду,  это  мы  все  хорошо  знаем.  Нам  важно  чтобы  нас  с  тобой  никто  не  имел  в  виду.  Ну  как!?  Как  тебе  наша  повесть?

- Подожди,  подожди  Владимир  Иванович,  ты  не  плохо  начал.  Извини  меня,  но  ты  сейчас  такую  чепуху  наговорил,  что  с  тобой случилось?
- А  ничего  Виктор  Фёдорович  не  случилось,  с  нами  давно  уже  так  разговаривают.
- Как  так,  объяснись!?
- Нас  с  тобой,  я  имею  в  виду  народ,  давно недоумками  считают.  Они  бы  и  Чехова ,  Толстого,  Достоевского  имели  бы  в  виду,  но  кого  поставить  рядом, кто  из  наших  крикунов  "буревестников"  равный  им  по  таланту?  Вот  только  он  один с  горькой  фамилией  и  есть.   Маловато Виктор  Фёдорович,  для  такой  страны  как  наша,  с  лишком  маловато.  Нам  оказывается  нужны  Павки  Корчагины,  наивные, молодые  парни  в пыльных будёновках  с  шашкой  на  перевес,  на вороных  конях, отдавших  свою  жизнь  за  призрачные  коммунистические  идеи. Песню  то  помнишь?  сам  наверное  в  детстве  пел.  Я  знаю  что  пел,  не  отпирайся,  когда  был  в комсомольцах.
- Я  не  был  даже  в  пионерах, так  что  дорогой  мой,  ты немного  ошибся.
- Что  ты  говоришь!  я  ведь  тоже в  своей  биографии  не  могу  похвастаться  этим  "значительным"  жизненным  эпизодом,  но  всё  равно  слушай:  

                                      Он  упал  возле ног  вороного  коня  и  закрыл  свои карие  очи:
                                      " Ты,  конёк  вороной,  передай дорогой,  что  я  честно  погиб за  рабочих!"

Нам  не  нужны  хорошие  писатели,  нам  нужны  середняки,  но  преданные  нашей  революции.   Мы,  ненароком  как  издадим  эту  макулатуру миллионными  тиражами, а  своему  народу  скажем:  читайте,  вот  каким  должен быть  советский  писатель  и  его вышедшие  из  народа  герои. Пусть  кто - то  посмеет  не согласиться  с  нами. Мы  им  покажем  "кузькину  мать".  Не  ботиночком  сняв  с  ноги  грозить  будем,  на  Соловках  сгноим,  со  свету  сживём,  в  порошок  сотрём.  По  всей  стране  такой  террор  устроим.    Поэма  А. Блока  "Двенадцать"  детской  наивной  сказочкой  покажется.

- Тогда  зачем  скажи  ты  мне,  наша  повесть  имеет  такое  безобидное  название: "Дама с  собачкой",  ты  же  пишешь  совсем  о  другом?
- Во  первых  не  о  другом,  во  вторых  таков  мой  авторский  приём,  а в  третьих - это  конспирация Виктор  Фёдорович.  Высокопоставленные  чиновники, больше  двух  страниц  нашего  текста  читать  не будут.  Вот они глянут  на  первую  страницу  и скажут:  чепуха  какая - то  да  и  только,  а  нам  с  тобой  это  и  надо.  Потом  я  хочу  тебе  сказать,  по  форме  я  не  хочу  быть  похожим  ни  на  кого  другого.  Это  мой  авторский  стиль.  Мои  рассказы  и  повести  должны  быть  как  контрастный  душ,  то  холодными,  то  горячими.

                                                                        3.

Прошла неделя  после  знакомства. Но  это  не  ваше знакомство,  это  их  знакомство.  Вот  что  идёт  дальше  у  А. П. Чехова:

"Вечером,  когда  немного  утихло,  они  пошли  на  мол,  чтобы  посмотреть,  как  придёт  пароход".

Вы  тоже  идёте на  мол  и тоже  чтобы  посмотреть  как  будет  причаливать  к  пристани  очередной  речной  трамвайчик.  Разница  между вами  в  том,  что  ты несёшь  свою  "даму  с  собачкой"   на  руках,  повторяя:

- Кажется  вы  подвернули  ногу?

 Она  будет  говорить: - нет,  нет,  что  вы,  со  мной  всё  хорошо. Но  ты  непреклонен,  отвечаешь ей:

- Я  не  могу  отпустить  вас,  вы  верно  ушиблись,  да  и  такое  пережить...
- Поверьте я уже хорошо  себя  чувствую, -  успокаивает  она  тебя - вот  только  немного  кружится  голова".

Но  ты  не  отпускаешь  её,  ты  настойчив  как  и  положено  атлету,  продолжая  твердить  как  ежедневную  молитву:

- Я  за  вас  в  ответе. Это  всё  произошло  по  моей  вине.  Я  единственная  причина  вашего  теперешнего  состояния.
- Ну  что  вы, что  вы,  вам  ведь  тяжело, - говорит  она  тихим певучем  голосом,  а  сама  обмякшая,   горячая,  обессиленная,  от  обилия  чувств, сильных,  волнующих,  непонятных.  А  сама только  сильнее  прижимается  к  твоей  груди,  склонив  свою  красивую голову  на плечо  и  обняв  твою  могучую  шею   тонкой  трепетной  почти  обессиленной  рукой.
- И  сколько  же  я  должен   её  так  нести?
- Ну  брось  её  тут  же  на набережной!  Если  для  тебя  эти  чувства  ничего  не  значат!  А  если  значат,  то  ты  должен  нести  её  столько,  сколько  потребуется  для  нашего  сюжета,  что  уже  устал?!
- Да  нет  не  устал,  просто  кругом  же  люди,  а  ты  ведь  знаешь  какой  у  нас  народишко.
- Знаю,  у нашего  народишко  язык  что  помело,  пословицу помнишь?  "На  каждый  роток  не  накинешь  платок".  Ты  что  людской  молвы  испугался?  Ещё  гений  русской  словесности  сказал: "Людские  языки  страшнее  пистолета".
- Вот  ещё  чего...
- Ну,  это  уже  другой  разговор.  Я  создаю  произведение  высокой  чистоты  и  духовности,  ты  мой  главный  герой,  поэтому  соответствуй  Виктор  Фёдорович!
- Ну  хорошо  буду  соответствовать,  дальше - то  что?
- Вот  тебе  и  дальше:
- "Белый  речной  трамвайчик  причалил  к  пристани, речники приняли  швартовые, подали  трап,  стали  выходить  пассажиры.  Было  много  молодых  людей.  Они  весело  шумели,  о  чём  то громко   спорили,  смеясь  и  радуясь,  сбегая  по  трапу.   Взошла  луна, тихая  загадочная  яркая.  Они  стояли  на дебаркадере в  полном  слиянии  с  этим  небесным  светилом.  Со  стороны  реки  едва  повеяло  прохладой.   Прошло  ещё какое - то  время  и  пристань  почти  опустела.  Гул  стих,  освещённые  ярким  лунным светом,  они казались  не  земными. Её  светлые  волосы, спадая  на  обнажённые  плечи, пахли свежей травой и полевыми цветами.   Потом  она  повернулась  к нему  лицом,    и  он    неожиданно  почти  не  владея  собой, поцеловал  её  в  губы.  Она  не  отпрянула  а  лишь прильнула  к его  груди. Он  вздрогнул, словно  к  нему  подвели  ток  высокой  чистоты.  Вдруг  почему  то вспомнил женщин которые  дарили  как  ему  теперь  казалось,  мгновения  радости  и  счастья,  пусть   коротких,  но всё  же  приятных.  Но  ни  одно  из  тех  чувств,  не  могли  сравниться  с этими,  от  которых  он  почти  терял  рассудок".
- Скажи  что  не  так?  Если  тебя  не  интересуют  чувства,  или  я  не  так  излагаю  ваши  отношения,  то  я  могу  перейти  на  другой,  более  грубый  язык,  нам  циркачам  сделать  это  проще  чем  войти  в  туалетную  комнату  по  своим  делам.
- Нет,  нет,  всё  хорошо,  продолжай.  Наоборот  мне  всё  нравится,  я  только  беспокоюсь  о  том,  вдруг  неожиданно,  как  это  бывает  с  творческими  людьми,  нечаянно  неведомо  куда уйдёт   твоё творческое  вдохновение.   По  этой  причине  я  слегка  как  застоявшийся  конь  иногда  взбрыкиваю.  А  так  всё  хорошо, рассказывай,  рассказывай!

От  неё  он  узнал  что  она  живёт  в  другом  городе,  а  сюда  на  лето  приехала  к  своим  родственникам,  возможно  не  на  долго,  но  всё  будет  зависеть  от  обстоятельств,   над  которыми  она  не  властна.  Что  она  заканчивает  хореографическое  училище,  и  будет  артисткой  балета.

- А  где  тут  я,  как  ты  меня  представишь  этой  даме?
- Этой  даме  ты уже  представлен.  Вот  видишь  Виктор  Фёдорович  какой  всё - таки  ненасытный  по  своей  природе  человек,  как  много он  хочет.  Мы  в  начале  нашей  повести  уже  договорились ,  ты  будешь " Давидом"  Микеланджело.  Царь  "Давид",  неужели  этого  мало?
- Понял,  понял,  просто  вылетело  из  головы.  Я вот  иногда ловлю  себя на  мысли  как  всё-  таки  ты  прав,  чего  только  не  дай  человеку   всё  ему  мало.
- Да,  Виктор  Фёдорович,  в  этом  его  большой грех.  Человек  всегда  жалуется  на  свою  судьбу,  на  то,  что  господь  дал  ему  по  жизни  нести  тяжёлый  крест.  Вот  и  ты  чуть  было  не  отказался  нести  свой  крест.

Так  идём  дальше, я  уже слышу  третий звонок,  через  полчаса  наш  с  тобой  выход  на  арену,  надо  подготовиться.  Знаешь  какая  разница  между  нами  и  всеми  другими  артистами? 

- Нет  не  знаю,  а  какая  может  быть  разница?
- Разница  в  том  Виктор  Фёдорович!  Что  все  артисты  готовясь  к  выходу  на  арену  одеваются,  а  мы  с  тобой  раздеваемся.  Наш  костюм - наше  тело,  это самый  сложный  костюм,  его  труднее  всего  содержать  в  порядке.  Мы  отвлеклись  от  основного  действия,  тебе  не  кажется?
- Согласен,  маленько  есть.
- Это  необходимо,  надо  дать  возможность  читателю  передохнуть.  Мы  назовём  эту  паузу    "краткая  передышка", в  такие  моменты  бывает  особенно  хорошо.  Знаешь,  то  что  уже  произошло,  этого   достаточно  чтобы   насладиться,  хочется  посмаковать  над  тем  что  уже  есть.  Может  в  этом  непрерывном  движении чувств,  залог  нашей  вечной  жизни  на этой  земле.  Я  хочу  сказать  тебе,  когда  молодость  покинет  нас,  и  мы  уже  с тобой не  будем  выходить  на  арену,  только  тогда  мы  поймём  в  какое  прекрасное  время  мы  жили.  Это  время  нашей  молодости.
- Ты  никак сожалеешь?
- Конечно  сожалею, я  сожалею  о  том  что  уже  никогда  не  буду  молодым  и  таким  сильным  как  теперь.  Сколько  бы  я  ни  жил,  я  всё  равно  буду   сожалеть  об  этом.
- Ты боишься   старости?
- Я  не  только  боюсь   старости,  я боюсь  и  смерти.  Не  верь,  если  кто  то  скажет    что  он ничего     не боится.   Так   говорят  фанфароны  и  только  потому,  что  изменить  ничего  нельзя. Пойми,  когда  мы  уйдём,  нас  уже  никогда  не будет,  мы  никогда  не повторимся.  Пройдут  тысячи  лет,  они  пройдут  без  нас.  Возникает  вопрос,  а  зачем  тогда  мы  появились  на  этот  свет  и  для  чего.  Кто  запрограммировал  нас   и  для  какой  роли,  которую  нам  суждено  было  сыграть?
- Да, ничего  себе  какой  необычной  получается  наша  повесть,  что  дальше - то  мне делать?
- Давай  и  мы  с  тобой  передохнём,  осталось  уж  совсем  немного.  Тебя  интересует  что  будет дальше?
- Конечно,  хоть  я  и  царь  "Давид",  но  вижу   что  не  волен  распоряжаться  своей  судьбой.  Я  зависим  от  автора  этой  повести.  Ты - то  уж  наверное знаешь  чем   всё  это  кончится?
- Нет  Виктор  Фёдорович,  в  этом  и  есть  какая - то тайна,  тайна  писательской  профессии,  я  иногда  сам  не могу  заставить  действовать  своих  героев  так  как  я  хочу.  Они  выходят из   под  моего  контроля,  не подчиняются  мне,  и  даже  командуют  мной.  Я  почти  всегда  хочу  закончить  своё  произведение  в  мажорных  торжественно  утверждающих  тонах.  Но  чаще  всего  бывает  всё  наоборот,  мной  тоже руководит  какая - то  неведомая  сила.

                                                                                    4.

"Потом  они  пошли  рядом,  она  говорила  ему  что у  неё  какое - то  необъяснимое  волнение,   вспыхнувшее  вдруг,  неожиданно  сильно  и  оттого  не  понимала,  отчего  это  происходит.  И почему  это  произошло  теперь,  сейчас, когда  казалось  всё   не  к  месту.  Он  говорил  ей  как  она  прекрасна,  соблазнительна,  а  она  перебивала  его,  просила   признаться,  неужели  он  так  любит  её  и  как  такое  возможно?  Ещё  днём  она  ничего  не  знала,  не  подозревала,  была  спокойна,  умеренна,  а  теперь  вдруг,  так  неожиданно  всё  изменилось.  И  кто  явился  причиной  такой  резкой перемены  её  обычной  ничем  не  примечательной  жизни.  Стало  совсем  темно,  и  только  лунный  свет  освещал  их  странный  и  таинственный  путь,  по  которому  они  шли  впервые,  крепко  взявшись  за  руки.

-  Я  сейчас,  сказала  она  ему,  вот  мой  дом  тут  живёт  моя  бабушка,  я  отведу  пуделя  и  выйду,   Ты  будешь  ждать  меня? - голос  её  чуть  дрожал,  чувствительные  губы  растянулись  в  загадочную,  многозначительную улыбку.  Как  она  хороша,  как  прекрасна  подумал  он.  Неужели  это  всё  происходит  со  мной,  не  сон  ли  это.  Она  ушла.  Через  минуту  вышла,  но  какой  тягостной  для  него  показалась    эта  минута.
- Знаешь, - начала  она  взволнованно, - неужели  всё  это  произошло с  нами.  Я  упросила  бабушку  чтобы  она  позволила  мне погулять  ещё  немного.  Значит  ты  "Давид"  Микеланджело,  это  здорово.  В  таком  случае  я  буду...  Нет!  нет!  давай  я  лучше  буду  "Жизель".  Я  Жизель,  а  ты  любишь  балет?  Боже  мой  какую  я  говорю  глупость,  кто  же  не  любит  балет.  Конечно  ты  любишь  балет,  я  по  твоим  глазам  это  вижу.  Когда  я  закончу  хореографическое  училище, я  непременно  буду  танцевать  в  этом  балете  заглавную  партию.  Меня  педагоги  хвалят.  А  ты  знаешь  сценарий  балета? нет,  тогда   слушай:  балет  был создан  поэтом  Готье  по  легенде  Генриха  Гейне.  Этот  балет  о  виллисах,  невестах  умерших  до  свадьбы  от  несчастной  любви,  которые  превратившись  в  волшебных существ,  до  смерти  затанцовывают  встречающихся  им  по  ночам  молодых  людей,  мстя  им  за свою  погубленную  жизнь.  Но  Жизель  защищает  своего  любимого  она  начинает  танец,  чтобы  дать  Альберту  передышку. Далёкий  звон  возвещает  рассвет, лишающих  виллис  их  силы.  Альберт  спасён,  Жизель  навсегда  прощается  с  ним  и  уходит  снова  в  свою   могилу.
- Уже  поздно - сказала  она  с  грустью.
- Да, - ответил  он.  Пора  домой.
- Ты  на  каком  этаже  живёшь? - Его  глаза  были  влажными.
- На  пятом - почти  шепотом  произнесла  она, положив  свои мягкие  руки  на  его  плечи.
- Давай я  понесу  тебя  на  руках,  на  самый  верхний  этаж,  без  отдыха,  без  остановки,  на  одном  дыхании.
- Давид  Микеланджело! ты  сам  придумал  это  или  тебе  подсказали  мои ангелы?  А  ты  знаешь  у  тебя  тоже  есть  ангелы  хранители.  Вот  сегодня  когда  я  шла  по  парапету  набережной,  то  чуть  не  упала,  но  ангел  хранитель  оказался  рядом.  Он  спас  меня,  разве  не  так?  И  это  ещё не всё,  он  нёс  меня на  своих руках - крыльях  до  самого  причала. Ты  мой  ангел  спаситель. Скажи  правду,  тебе  было  тяжело?
- Нет  я  даже  не  ощущал  веса,  будто  ты была  невесомой.  Мне  показалось  что  это  сон,  мне  даже  сейчас  не  верится,  что  это  был  не  сон.
- Ты  говоришь  правду?  ну  скажи  что  это  была  неправда  и  ты только  пошутил.
- Нет  я  не  пошутил,  чувствами  не  шутят.  Странно,  очень  странно,  час  как  мы  знакомы,  а я  не  знаю  твоего  имени.

- Ты  найдёшь  моё  имя  на  афишах  нашего  театра.  Балет  Адана  "Жизель"  в  главной  роли - Анастасия  Лямина.  Ну  это  будет  через  несколько  лет,  а  сейчас  я  пока  ученица.  Ну  хорошо,  я  согласна,  неси  меня  мой  ангел  на  пятый  этаж.

Но  на  следующий  день  они  не  встретились.  Он стоял  на набережной   до  полной  темноты.  Перекликались пароходы.  На  пристани  переговаривались  люди,  причаливали  трамвайчики,  было  много  народа,  но  не  было  её. Она  не появилась и на  следующий день.   Не  пришла  она  и  через  месяц.

                      Прошло  десять  лет.

Они  встретились  в  Париже,  когда  он  с  группой  артистов  советского  цирка  прибыл  на  гастроли  во  Францию.  Вот  он  парижский  театр  "Гранд  опера",  где  вначале  того  века  "Дягилевские  сезоны"  покорили  французскую  публику. И  тут он  был  поражён. На  афишах этого театра   он  увидел  её  имя.   "Жизель" -  Анастасия  Лямина.  Вот  и  её фотографии ,  да  это  она,  неотразимо  красивая  в  белом  подвенечном  платье,  будто  только  что  вышедшая  из  могилы,  подол  этого  платья  как показалось  ему,  был  влажным  и  холодным,  и  он  почувствовал  как  по  его  спине прошли лёгкие  судороги.  Он  вглядывался  в  эти  фотографии  и  они  казались  ему  такими  милыми,  близкими  и особенно  дорогими.  Я  не  уйду  от  сюда,   я  буду ждать.   Умру  но  не  сойду  с  этого  места,  пока  не  увижу  её.  Сердце  его  учащённо  билось.  Да,  нужно  подойти  к  служебному  входу,  узнать  когда  подъедут  наши  артисты.  Я  знаю  они  прибудут  организованно  автобусом,  все  вместе  как  положено.  До  начала  спектакля  оставалось ещё  четыре  часа.  Надо  что - то  сделать,  я  должен  купить ей  какой  то  подарок.  Мысли  в  его  голове  путались,  и  он  никак  не  мог  прийти  к  какому  то  конкретному  решению.  Ещё  есть  время,  достаточно  времени,  ко  встрече  надо  подготовиться, твердил  он,  находясь  почти  вне  себя.  Сердце  его  учащённо  билось.  Цветы...  Конечно  нужно  купить  цветы.  Недалеко  от  нашей гостиницы,  вспомнил  он,  девушка  торгует  белыми  розами.  Да, точно,  я  подарю  ей  белые  розы,  как  символ  чистоты  наших  отношений.  Скорее  туда.  Он  торопился,  он  боялся  что  розы  раскупят  и  ему  ничего  не  достанется.   Он  пошел  быстрым  шагом, потом  побежал, только  бы  успеть,  только  бы  успеть,  твердил  его  внутренний  голос.  А вдруг  она  замужем,  и  по  его  спине  снова  прошел  лёгкий  холодок  судороги.  Но  ведь  между  нами ничего  не  было,  я  только  хочу  её  увидеть,  увидеть  и  больше  ничего.  Я  хочу  подарить  ей  цветы.  Она  любит  цветы,  я  точно  знаю,  я  почти  уверен  в  этом.

- Девушка  милая!  говорил  он  цветочнице, - мне  нужны  цветы.  Пожалуйста  большой букет  белых  роз.  Никогда  не покупал  цветов,  никогда  никому  не  дарил,  а  теперь  вот  нужны.    Самый  лучший  букет,  какой  только  можно  купить  здесь  в  Париже.  Она  поняла  его,  стала  выбирать  для  букета  самые  лучшие  розы.
-  Да,  да,  вот эти  самые,  мне  женщине,  понимаете  женщине, самой  лучшей  женщине  на  этом  свете!  Девушка  кивала  головой  в знак  согласия. Букет  был  готов,  он  заплатил и  попросил  её  оставить  его  здесь,  на время.
- Мне  нужно  сбегать в  гостиницу,  сказал  он  ей.  С  таким  букетом  нельзя,  сами  понимаете  какой  у  нас народишко.  Она  опять  кивнула  головой  что  поняла.  А  когда  он  сказал:   знаете  ведь  "Людские  языки  страшнее  пистолета".

 Она  ему ответила: -  конечно  вы  же  из  России.

С  огромным  букетом  белых  роз,  он  стоял  у  театра. Потом подъехал большой  автобус  с    артистами,  они  стали  выходить. Наконец  вышла  она.   Он  сделал  два  шага  в  направлении  к  ней  почти  не  чувствуя  под  собой  ног,  узнает  или  не  узнает.  Она  была  настолько  красива,  что  от  волнения  он  едва  не  потерял  дар  речи.  Он  хотел  что - то  сказать,  но  она  опередила  его

- Здравствуй  Давид  Микеланджело!    вот  мы  и  встретились.
- Это  тебе - сказал он  протягивая  к  ней  руки  с  огромным  букетом  белых  роз,  но  голоса  своего  он  не  услышал.
- Спасибо,  пошли,  я приглашаю  тебя  на  балет  "Жизель".

Ему  показалось  что  они  долго  шли  по  длинному  коридору  театра,  потом  поднялись  на  второй  этаж,  прошли  ещё  несколько  шагов  и  наконец  остановились. 

Вот  это  моя грим  уборная,  кругом  висели  её  артистические  костюмы,  это  был  её  духовный  мир.  Запах  лепестков  розы  наполнил  небольшую но  очень  уютную  артистическую комнату.

- Садись  предложила она  и  указала взглядом  на кресло  возле  окна.
- Ты  замужем? - спросил  он  робко,  неуверенно,  и  даже  смущаясь  от  того  что  задал  такой  нетактичный  вопрос.
- Нет - ответила  она  кратко, укладывая  цветы  в  хрустальную  вазу, - уж  коли  разговор  идёт на  чистоту,  позволь  и  мне  задать  тебе  этот  же  вопрос.
- Был женат,  теперь  четыре  года  как  свободен.  А  что  случилось  тогда,  что явилось  причиной  моего  столь  долгого  ожидания. 
- Я  в  тот  же  вечер  уехала  домой,  случилось  несчастье,  у  меня  умерла  мама.
- Прости,  я  этого  не  знал.
- Давай  сделаем  так,  я  провожу  тебя  в  зрительный  зал,  тебе  укажут  место, а  после  спектакля  мы  поговорим.  Мне  нужно  подготовиться  к  работе.  Как  долго  ты  пробудешь в Париже?
- Завтра  мы  улетаем,  наши  гастроли  закончились.
- А  наши  только  начинаются.  не  будем  грустить,  значит  так  нужно  Господу  нашему.

Спектакль  начался.

"В  первом  акте,  когда    Жизель  узнает,  что  её  обманывал  жених,  пряча  под  одеждой  простого  крестьянина,  знатное  своё  происхождение и    любовную  связь  с  другой  женщиной. Она  мечется  по  сцене  с  помертвевшим  лицом,  рассеянный  свет  расстроенной  мысли,  гаснувшего,  как  дым,  воспоминания.  Жесты - короткие  и  быстрые  как  уколы  шпагой.  Трепетной  рукой  она  берёт  клинок  герцога,  безумным  взглядом  вонзившим  в  его  остриё.  Это  сценическое  действие  кажется  вечностью.  Но  вот  раздаются  мотивы  любимого  танца - она  оживляется,  медленно  кружится  под  звуки  скрипок  навстречу  концу,  навстречу  смерти".

Действие  второе.

Ночью  среди  могил  кладбища  в  лунном  свете  появляются  призрачные  вилисы - невесты  умершие  до  свадьбы.

"Одетые  в  подвенечные  платья,  увенчанные  цветами... неодолимо  прекрасные  они  танцуют  при  свете  месяца,  танцуют  тем  страстнее,  чем  больше  чувствуют,  что  данный  им  для  танца час  истекает,  и  они  снова  должны  сойти  в  свои  холодные,  как  лёд,  могилы..."

С  первыми  лучами  восходящего  солнца  исчезают  белые  призраки - вилисы.  исчезает  и лёгкая  тень  Жизели,  но  сама  она  всегда  будет  жить  в  памяти  Альберта  как  вечное  сожаление  о  потерянной  любви - любви,  которая  сильнее  смерти.

оставить комментарий