Дневник циркового пуделя

Сегодня мы отдыхаем. Все наши уже час бегают во дворе, а я сижу в клетке. Я наказан. В одном из цирков увлекся местной дворняжкой и часто с ней встречался. В день отъезда было очень трогательное прощание под забором. Мы оба горько скулили. Наших уже погрузили и увезли, а я явился к самому отходу поезда. С тех пор меня никуда не выпускают, и я, увы, лишен всякой личной жизни.

9 ОКТЯБРЯ

Ура! Нам выписали колбасу, мясо и всякую провизию на неделю! Сегодня надо стараться, тогда получим что-нибудь вкусненькое.

До спектакля еще далеко. Костя с другим служащим играют как обычно на конюшне в домино и едят нашу колбасу. Мы нервничаем. Костя проигрывает. Он уже остался без денег и сейчас играет на нашу колбасу и сахар. Больно видеть, как чужой парень запихивает в пасть ароматные куски. Хозяйка ничего не знает, она уверена, что мы едим, как эпикурейцы.

Значит, сегодня опять пустая похлебка...

16 ОКТЯБРЯ

Идет будничная жизнь. Каждый день репетируем. Устаем как собаки и потом мелко грыземся между собой из-за всякой ерунды.

На конюшне появились лошади. Только что приехали из-за границы. Одеты шикарно и очень воображают. С нами даже не разговаривают. Только и слышно, как они говорят:

— Дорогая, а ты помнишь...

— Конечно, помню, еще бы!... — и ржут, довольные друг другом.

Целый день они вспоминают, как были на какой-то экскурсии. Но наверняка врут, ничего они не видели. И, действительно, однажды, поссорившись, одна злобно орала другой:

— Корова! Ты же нигде не была кроме конюшни!

— А сама-то целые дни торчала на бегах!

Мы слушали и радостно смеялись.

24 ОКТЯБРЯ

Сегодня, когда мы репетировали, в манеж мимоходом заглянула болонка Фифа.

Она уже год сидит здесь на репетиционном периоде, но, говорят, пока с трудом поднимается на задние лапы. Муж ее — известный боксер, поэтому ее не торопят. Я слышал про нее много гадостей. Что ни говори, у нее очень стройные ноги, и когда она проходит мимо, все наши невольно облизываются. Но что значит ее ноги по сравнению с ее бездарностью!

В остальном все по-прежнему. Скучища. Вчера заходил к нам старый облезлый Барбос. Он ушел на пенсию и живет в этом городе, устроился ночным сторожем. Часто притаскивается в цирк. Говорит, что безумно тоскует без арены. До чего все старики одинаковы!

Барбос всегда ворчит:

— Разве вы умеете прыгать? Вот в мое время прыгали — это да. И я, кхе-кхе, хоть куда был. А какая нынче молодежь? Одна мелочь.

Мы слушаем, почесывая за ухом, и грустим: скоро и мы будем вот так же смотреть на глупых щенков слезящимися глазами и вспоминать старину. Как все-таки здорово быть молодым акробатом!

29 ОКТЯБРЯ

Я влюблен... Влюблен внезапно и сильно. Объект самый неожиданный. Я краснею, но приходится сознаться: Фифа. Наши начинают потихоньку тяфкать что-то ехидное. А мне наплевать. Сегодня она прошла по конюшне и вильнула мне хвостиком. Я обалдел от счастья.

10 НОЯБРЯ

С Шариком дружба врозь. Раньше мы делились каждой костью, теперь между нами Фифа. Он тоже ей строит глазки. Ей, кажется, все равно. А как быть мне? Проклятая клетка, никуда не могу убежать. Теперь особенно понимаю, что такое свобода. Может, послать Фифе записку? Но я Не умею складно писать. Чувствуется недостаток образования. Учиться, переезжая с места на место, очень трудно. Так и остался недоучкой. Обидно. Вот так и любовь за зря пропадает...

19 НОЯБРЯ

Влюблен, по-прежнему. И пока безрезультатно...

23 НОЯБРЯ

Собачья жизнь продолжается. Костя запойно играет в домино. Проигрывает постоянно и отдает долги натурой — нашим провиантом...

Иногда он горестно к нам обращается:

— Почему вы, дураки, водку не пьете? Выписывали бы тогда хоть по четвертинке в день, эх-ма...

Мы едим похлебку и неудовлетворены жизнью.

28 НОЯБРЯ

Во время представления Фифа иногда смотрит, как мы работаем. Стараюсь изо всех сил. Очень глупый момент, когда у меня во время прыжка сваливаются штаны. Я всегда испытываю неловкость, особенно при Фифе. Вот людям запретили терять штаны на арене, почему же с нас они должны падать? Почти в каждой программе собаки теряют штаны. И ведь находятся дураки, которым это до сих пор смешно. И почему собачьи номера остались неизменными — такими, как сто лет назад?

Неужели нельзя придумать новые трюки, не унижающие собачье достоинство!

1 ДЕКАБРЯ

Кошмарное разочарование. Фифа ушла с собакой-математиком. Ничего примечательного, кроме персональной ставки и облезлого хвоста, у него нет. Когда я потребовал объяснений, Фифа протявкала:

— Сопляк! Что ты мне можешь предложить? У тебя даже нет собственного номера!

И ушла... Убедился, что она просто пошлая самка. Говорят, что всю ночь я скулил. С Шариком тут же помирился.

3 ДЕКАБРЯ

Настроение подавленное. Сегодня во время работы оступился и вывихнул ногу. Боль дикая. Лежу. Ну, какой же я неудачник!

5 ДЕКАБРЯ

Хозяйка взяла меня к себе в комнату. Лежу весь перевязанный. Здесь всегда живет мерзкий жирный Мопсик. Сальто он прыгает кое-как, боком, но получает за это персональные куски, так как всегда таскает за хозяйкой сумочку. Подхалим! Мопсик ходит в любимчиках и презирает клеточных собак. Развалился на подушке и ест такие деликатесы, о которых мы и понятия не имеем. Живут же люди!

Хозяйка томно говорит приходящим в гости:

— Как мне надоели эти собаки! Одно мучение с ними. Так устаю...

Она устает! В конце концов, кто прыгает: мы или она? Как все несправедливо. Мы прыгаем, стараемся, а она ездит в мягком вагоне и ест телячьи отбивные. Что она без нас из себя представляет? Рыжая старуха. В один прекрасный день перестанем работать — пусть сама делает сальто и ездит в товарном вагоне!

6 ДЕКАБРЯ

В доме паника, ждут какого-то режиссера. Репетиции нет. Хозяйка сбилась с ног: готовит умопомрачительный обед и нервничает, как бы его не переманили другие артисты. Пахнет пирогами, но я равнодушен. За время болезни я растолстел. Беспокоюсь, как буду работать. Моп-сик на подушке чавкает какой-то кусок. Хозяйка ласково нам объясняет:

— Вот, ребята, удадутся пироги, тогда поедем с вами... Куда — пока не скажу...

Мы знаем, о чем она думает. Мопсик подобострастно поддакивает. Откладываю дневник, кажется, сюда идут.

ТОГО ЖЕ ЧИСЛА. ВЕЧЕРОМ

Я снова в клетке. Случилось это так. Гость долго ел пироги, сопел, кряхтел, пил вино. Хозяйка перед ним буквально на задних лапках плясала. Поев, он с удовольствием отвалился от стола и стал думать, чем бы заняться. К хозяйке после беглого осмотра решил не приставать, а пристал к нам. Мопсик позволил себя пощекотать. Потом гость приблизил ко мне красную потную физиономию:

— Собачка, скажи: «Гав!» Скажи: «Гав-гав!»

Я молчал. Это продолжалось довольно долго. Фактически лаял он, а не я. Если бы люди знали, как мы их за это не уважаем! В конце концов я не выдержал: когда он ухватил меня за больную лапу, я укусил его за нос. Заодно уж куснул в зад тунеядца Мопсика. Что тут поднялось!

И вот я в клетке...

11 ДЕКАБРЯ

За мной укрепилась репутация скандалиста и аморальной личности. Хозяйка не может мне простить. Под угрозой вся наша поездка, которая уже была решена. Зато популярность огромная. Все время приходят артисты посмотреть, кто это осмелился укусить Ивана Иваныча.

Я чувствую себя польщенным, но устал от посетителей.

16 ДЕКАБРЯ

Вчера снова работал. Я понимаю, что только работа может вывести меня из опалы... Как работника они меня ценят, иначе бы давно отдали кому-нибудь.

Снова манеж. Огни, шум, музыка, как я все это люблю!

Я поднатуживаюсь и неожиданно для всех и для себя делаю... тройное сальто. Гром аплодисментов! Хозяйка растеряна и рада. По ее лицу вижу, что завтра же она пошлет в главк письмо, чтобы за мое тройное сальто ей дали двойную ставку.

Наши меня качали. Костя поделился со мной «собачьей радостью» (колбасой). Даже тот режиссер, говорят, теперь гордится тем, что его укусила такая знаменитая собака. Словом, триумф полный.

А сейчас мы снова грузимся и уезжаем. Опять тесная клетка, товарный вагон, стук домино. Но это неважно. Я бы не променял все это на оседлую жизнь комнатной шавки.

Ведь так здорово быть цирковым артистом!

оставить комментарий