Дрессировщики Любовь и Борис Федотовы

Все, о чем расскажу ниже, пишу не потому, что жалуюсь на судьбу. Все-таки сложилась она у меня, несмотря ни на что, удачно — занимаюсь любимым делом, чего-то достиг. Но ведь могло быть по-другому. И, наверняка, у кого-то будет складываться далеко не так благополучно, если некоторые «эксперименты» будут продолжаться.

Это не те эксперименты, которыми занимаемся мы, дрессировщики, в поисках новых путей, новых возможностей в нашей работе. Речь идет о тех экспериментах, которые производятся над артистами — смогут ли они продолжать работу, если перед ними постоянно ставят одно за другим самые разнообразные препятствия?

Мы — я и моя партнерша Любовь Федотова — были молоды, полны надежд, сил, энергии. Именно поэтому так уверенно взялись за дрессировку животных.

С самого начала мы решили идти непроторенными тропами, решили работать с животными, которые считались непригодными или малопригодными для выступлений на манеже. Иначе говоря, решились на эксперимент.

Первыми животными, которых мы задумали показать на манеже, были лошади Пржевальского, страусы нанду и африканские страусы. Мы отобрали их двенадцать лет назад в знаменитом заповеднике Аскания-Нова, где к нам, начинающим дрессировщикам, отнеслись с большим вниманием. С тех пор мы много раз наведывались в заповедник, все эти годы поддерживали с его сотрудниками дружеские связи, а они внимательно следили за нашей работой.

Итак, животные у нас были, было и желание работать.

Но...

В самом начале репетиционного периода нам пришлось сменить один за другим несколько цирков. В Саратове, например, директор цирка просто не захотел оставлять нас у себя, мы переправились в Харьков. А туда как раз приехала программа, в которой уже была большая группа животных, и для наших просто не хватило места.

Приехали в Куйбышев. Перед началом выгрузки в вагон заглянул экспедитор местного цирка и разразился криком: «Вот молокосос! Сам Дуров этих зверей не брал, а ты куда лезешь?» Подобное мнение, как вскоре выяснилось, было не только у экспедитора. Директор Куйбышевского цирка даже созвал совещание, на котором своей властью попросту запретил оказывать нам какую бы то ни было помощь. О помощи, собственно, мы и не просили — не мешали бы, и на том спасибо. Но «палки в колесах» мы ощущали на каждом шагу. То вдруг директор ни с того ни с чего заставлял нас перестраивать вольеры, то распоряжался перевести животных с одного места на другое, а потом взял да и отправил нас в отпуск в самый разгар репетиционного периода, когда у нас что-то уже стало получаться.

Однако вопреки всему дело двигалось. Очень уж хотелось доказать, что не зря мы взялись за эксперимент, что сумеем добиться положительных результатов. Повезло нам, наконец, в Иваново — цирк там был закрыт, поэтому появилось и помещение и время. Правда, ни художника, ни реквизитора, которые, казалось бы, должны были помочь нам в подготовке номера, не выделили. Заявки на реквизит и прочее художественное оформление мы много раз подавали, но безрезультатно — все пришлось делать своими руками. Думаю, что за это время мы изобрели не один велосипед. Так, первую коляску, сделанную нами, страус разнес в щепки секунд за пять. Следующую модель сделали прочнее.

Пожалуй, больше всего хлопот доставили нам лошади Пржевальского. Казалось, нет на них никакой управы. Когда мы впервые выводили их на манеж, то созывали на помощь всех, кто был в этот момент в цирке. На каждую лошадь одевали по два аркана (тоже собственного изобретения). На несколько мгновений лошадь затихала, но потом снова начинала бешено брыкаться.

Я не раз звонил в Москву, просил прислать кого-нибудь из специалистов для консультации, мне без конца обещали, обещали... И вот как раз во время очередной схватки с этими дикарками меня вызвали с манежа к телефону. Оказалось, звонят из Москвы. Подхожу с надеждой и вдруг слышу: «Присылать никого не будем, через месяц покажете все, что можете».
Расстроенный возвращаюсь на манеж. Вижу: лошадь одиноко стоит в центре круга. Не знаю уж, что меня подтолкнуло, но я как-то вдруг спокойно пошел прямо на нее. А она... стоит, не шелохнется. Подошел вплотную, провел рукой по гриве, погладил по носу — стоит! Дал ей с руки кусок хлеба — взяла! Чудеса да и только!

На следующий день снова попытался подойти к ней, она шарахается. Почему бы это? Стал наблюдать, проверять. И пришел к выводу, что животное не может объединить в одну картину, в один образ то, что видит разными глазами. Поэтому один и тот же предмет с разных сторон воспринимает по-разному. А когда лошадь видит тебя одновременно двумя глазами, она гораздо спокойнее.

Наконец, номер был готов. Его согласились выпустить в передвижном цирке «Дружба». Просмотр назначили в Москве, в цирке шапито, что в ЦПКиО им. М. Горького. Надо ли говорить, как мы волновались, как ждали этого дня! Но никто из руководства Союзгосцирка на просмотр не пришел. Был лишь директор цирка и оказавшиеся здесь, в общем-то, случайно артисты цирка «Аэрос» из ГДР. Мнение наших немецких друзей было таким: группа сложная, но первый шаг сделан вполне успешно. Заслуженный артист ГДР, известный дрессировщик Хельмут Рудат подарил нам свой шамбарьер, пожелал новых достижений. Такая оценка, конечно же, очень подбодрила нас.

После дебюта первым местом нашего выступления стал Херсон — город, расположенный всего в 180 километрах от Аскания-Нова. Сотрудников заповедника мы пригласили посмотреть на результаты эксперимента, в котором они ведь тоже приняли участие. После просмотра от дирекции Аскания-Нова в Министерство культуры СССР было отправлено письмо, в котором выражалась благодарность дрессировщикам Федотовым и отмечалось, что номер играет важную роль в популяризации деятельности заповедника, пропаганде его работы.

Нам обещали и в дальнейшем оказывать всяческое содействие, Мы пополнили коллектив зебрами, ламами, страусами. Вскоре нас пригласил в Москву замечательный цирковой режиссер М. Местечкин, и номер «Экзотические животные» стал известен и зрителям и специалистам.

Особенно широкий резонанс получил трюк, который вошел во многие кинофильмы и телепередачи,— круг по манежу на африканском страусе. Страусы и раньше выводились на цирковые арены, но проехать на нем по 13-метровой окружности манежа до сих пор, насколько нам известно, не удавалось никому. Мы гордимся тем, что впервые это смогла сделать Любовь Федотова.

Пока речь шла о тех экспериментах, которые проводили мы. А теперь расскажу об «экспериментах» над нами. С самого начала наших выступлений номер почему-то стали как мячик перебрасывать из одного конца страны в другой. Сегодня мы в Тбилиси, и затем вдруг следует разнарядка в Ворошиловград. Только обосновались — переадресовка в Алма-Ату. Приезжаем, а там мы, оказывается, не нужны, уже работает коллектив в полном составе.

Был еще и такой «эксперимент»: как поведут себя экзотические животные, если их внезапно поставить перед сибирскими морозами? Едем срочно в Уфу, а оттуда вскоре в Омск, где мы были нужны на... два дня. Простояли там целый месяц (!) без дела, и только потом нас переправили в Красноярск.

Номер мобилен. Мы можем работать на стадионах, можем участвовать в кавалькадах, легко входим в любую программу — нам не требуется клетка или какие-то особые приготовления на манеже. Казалось, все это безусловный плюс, но на деле он оборачивался против нас увесистым минусом. Нас бросали, как мяч, а иначе говоря — исправляли ошибки в планировании за счет животных, которым переносить все эти необоснованные переброски из города в город очень тяжело.

Разве забыть, например, как в одном из сибирских городов в лютый мороз нам пришлось своим ходом добираться от вокзала до цирка! Несчастные верблюды, пройдя немного, просто опустились на снежный ковер, и их измученные взгляды словно говорили: «Бросьте нас! Мы дальше не пойдем...» Как выяснилось позже нас в этом городе просто не ждали.

Случалось и так, что иные «эксперименты» оказывались нашим подопечным, увы, не по силам. С содроганием вспоминаю долгий переезд в Алма-Ату, который оказался напрасным,— оттуда нас сразу же переадресовали. А в результате животные провели «на колесах» две с лишним недели. И не удивительно, что, несмотря на все наши старания, некоторые из них такое испытание не выдержали — тяжело заболели, а один из орлов и вовсе не дожил до конечного пункта.

Хочу рассказать и о таком печальном случае. В Запорожском цирке решили провести дезинфекцию. Узнав о готовящемся наступлении на тараканов, я попросил дирекцию цирка не делать этого, пока в здании находятся животные. Мою просьбу оставили без внимания, и в результате появился акт экспертизы № 169 запорожской областной ветеринарной лаборатории от 10 августа 1979 года, в котором зафиксировано, что в пробе печени погибшей собаки обнаружены фосфороорганические соединения. Жертвой бездушия стал черный дог Блэк — наш любимец, необычайно талантливый «артист».

Не трудно себе представить, что такое для нас, дрессировщиков, гибель животного. Все они — и зебры, и ламы, и страусы, и пони и верблюды, и собаки — это, без преувеличения, наши друзья. Они словно члены нашей семьи. Мы научились понимать их, а они нас, мы чувствуем настроение каждого из них, мы любим их и счастливы, что они отвечают нам привязанностью.

Конечно, с животными может случиться всякое — ведь выступать приходится в разных климатических зонах. Не всегда все благополучно с кормами, не везде есть достаточно квалифицированные специалисты ветеринары... Словом, потери могут быть. Но когда они случаются в результате элементарной халатности, к чувству сожаления и горечи примешивается немалая доля обиды и возмущения.

Но номер продолжал расти, совершенствоваться и во многих цирках его уже стали рекламировать как аттракцион. Иными словами, публика шла смотреть «Экзотических животных». Мы решили, что есть все основания обратиться в Союзгосцирк с предложением создать полноценный аттракцион. Ответ руководства, мягко говоря, удивил. Оказывается, там, на бумаге, наши животные уже два года как не существуют. Да и вообще, говорилось в ответе, с такой группой животных вряд ли можно работать... Ответ для рубрики «Нарочно не придумаешь». Выступаем уже несколько лет, а оказывается — работать невозможно!

Снова пришлось тратить время на доказательства уже давно доказанного, снова начались показы и просмотры, дебюты после дебюта. В Измайловском парке столицы показали своих «экзотических животных». Кстати, номер к этому времени был значительно обновлен и расширен. И «добро» на создание аттракциона было со скрипом получено.

Вместе с известным клоуном Геннадием Ротманом написали сценарий аттракциона «Путешествие по странам и континентам» («Здравствуй, мир!»). Но из планов Всесоюзной дирекции нас периодически выкидывали без объяснения причин, а деньги, которые нам уже были обещаны, перебрасывались на что-нибудь другое. Но такая проверка «на выживаемость» нам была уже не страшна — закалились.

А мы тем временем продолжали свои эксперименты. Аттракцион готовился практически без репетиционного периода, «без отрыва» от работы. Репетировали иногда ночами, своими силами готовили оформление и костюмы.

Премьера состоялась в Туле в январе 1980 года. Нам во многом помог тогдашний директор Тульского цирка заслуженный деятель культуры РСФСР Д. Калмыков.

И вновь, как и десять лет назад, никого из представителей Союзгосцирка не было, хотя Тула, казалось бы, не так уж далеко от Москвы. А ведь приглашали, просили приехать, знали, что непременно возникнут разные проблемы. И они возникли — уже на третий день после премьеры, когда мы обратились в Союзгосцирк с просьбой издать приказ о выпуске нового аттракциона, на наш запрос отреагировали довольно странно.   

В отделе формирования от нас потребовали кучу справок о том, какой успех имеет номер в различных городах. Хотя иметь некое представление о наших успехах в Союзгосцирке могли еще лет пять назад. Не хотели пересматривать и новое штатное расписание: зачем, мол, вам это?

И в довершение всего опять внезапный и совершенно не нужный нам в тот момент отпуск. История повторялась. Повторялись в «эксперименты» с внезапными перебросками аттракциона. Из Свердловска посылают в Новокузнецк, где животные стоят без работы с пятого июня по семнадцатое августа 1980 года. Отработали три недели успешно — снова месяц простоя, хотя мы вполне могли бы поехать дальше и начать выступления в Новосибирске не с середины октябра, а с начала сентября.

Следующий «эксперимент» — испытание на скорость. В Свердловске, например, работает одна программа, а в Челябинске — другая. Через некоторое время они меняются местами. Удобно? Конечно. Но, скажем, в воскресенье мы заканчиваем выступать перед свердловскими зрителями, а перед челябинскими должны предстать во вторник. Таким .образом, на упаковку, погрузку, переезд, подготовку к выступлению, репетиции на новом месте — два дня. Где уж там передохнуть и людям и животным! Потеря нескольких выступлений — неизбежна. Успеть к началу гастролей по такому графику невозможно, даже если бы мои подопечные были крылаты и передвигались по воздуху.

Ну а потери, как известно, надо восполнять. План есть план. Вот и даем по субботам и воскресеньям по три представления, и в будние дни — дополнительные нагрузки.

Что же это — запланированная гонка или запланированный срыв? А из Москвы тем временем идет телеграмма: дать объяснение, почему недовыполнили план по количеству представлений.

В начале 1982 года мы работали в Иркутске, коллектив сложился дружный, вся программа была, по общему мнению интересной, разнообразной. Вполне разумно было бы для дальнейших выступлений, запланированных в городах Дальнего Востока, сохранить всю программу, не разрушать ее. Однако это наше предложение в отделе формирования Союзгосцирка даже не стали обсуждать. Просто разбросали номера по разным уголкам страны, от слаженной программы ничего не осталось. Может быть, у отдела формирования были свои придуманные планы, своя стратегия?

Ничуть не бывало: нас послали в город, где перед нами выступала группа артистов из Киргизии, в афишах которых, как и у нас, значилось: «Смешанная группа животных». И зрители, естественно, решив, что в цирке показывают прежнюю программу, поначалу не очень-то спешили на наше представление, пока не разобрались в чем дело.

Можно было этот казус предусмотреть заранее? Думаю, не только можно, но и нужно заботиться о том, чтобы одни тигры не сменяли на манеже других, чтобы между группами со смешанными животными в цирке демонстрировался, предположим, иллюзионный аттракцион.

А тем временем наши поиски продолжаются. Недавно мы стали показывать в аттракционе «Здравствуй, мир!» двух пум. Они, как мне кажется, внесли новые краски в программу. Готовим к первому выходу двух кенгуру. Таким образом, в нашем «путешествии по континентам» появится и Австралия.

С радостью приняли мы участие в первом Всесоюзном цирковом фестивале, проходившем прошлым летом на КамАЗе. Для самых юных посетителей цирка на основе нашего аттракциона подготовили сказочное представление в двух отделениях — «Путешествие на сказколете».

О том, что мы на верном пути, свидетельствуют не только отзывы зрителей, но и заявки, которые ныне подают в Союзгосцирк артисты на тех животных, с которыми мы уже много лет работаем и которые раньше считались «непригодными» для дрессировки. Ну а мы, как это ни странно, до сих пор считаемся «экспериментальной группой».

Что же! Мы не против экспериментов, только они, на мой взгляд, должны двигать вперед наше общее дело. А с «экспериментами», заведомо его тормозящими, давно пора кончать.

Любовь и Борис ФЕДОТОВЫ

оставить комментарий