Друг и советчик артистов

К б0-летию со дня рождения Ю.A. Дмитриева. К.Л. Рудницкий.

Среди людей, изучающих историю отечественного театра, Юрий Арсеньевич Дмитриев пользуется давним и прочным авторитетом. Однако жизнь этого человека, которого вполне справедливо было 6ы назвать историком, отнюдь не ограничивается историей. Завсегдатай библиотек, примерный по аккуратности и организованности посетитель читальных залов, не пропускающий ни одной новинки и тщательно изучающий старинные издания, Дмитриев почти каждый вечер обязательно оказывается либо в цирке, либо на эстрадном представлении.

Стоит посмотреть на него в тот момент, когда начинается цирковая программа и на арену выходит шпрехшталмейстер! Можно поручиться, что Дмитриев заранее точно знает, какой будет объявлен номер и какой номер будет следующим, – он все знает. Тем не менее на лице его – детское и счастливое ожидание чуда. Книжник, историк, ходячий справочник, ко­торый в любую минуту готов сообщить вам точные сведения о репертуаре Александринской сцены, допустим, 1829 года, он тут преображается, забывает все свои познания, он – ждет. Цирковые и эстрадные вечера – его собственные праздники. Каждая новая удачная реприза клоуна вызывает его восхище­ние и счастливый смех. Каждый новый трюк, освоенный гим­настом или жонглером, акробатом или эквилибристом, – его удача. На протяжении многих лет событиями его личной жиз­ни становились все новые песни Утесова или Шульженко, все новые программы Райкина, все новые фельетоны Смирнова­сокольского. Дмитриев радовался их победами радостям, вос­принимал как свои огорчения их неудачи. Он был их зрителем и – одновременно – их другом. Он был, да и поныне остает­ся, постоянным, требовательными серьезным, внимательным строгим рецензентом цирковых и эстрадных представлений. K его мнению прислушиваются, c его голосом считаются са­мые знаменитые мастера эстрады и цирка. Не только потому, что это голос человека, знающего все профессиональные се­креты многочисленных эстрадных или цирковых жанров, но прежде всего потому, что это голос дружественный.

Работоспособность Дмитриева удивительна. Назову только книги об артистах цирка и эстрады, им написанные: «Братья Дуровы», «Виталий Лазаренко», «Русский цирк», «Советский цирк», «Советский цирк сегодня», «Искусство советской эстра­ды», «Советская эстрада». Можно было бы перечислить еще сотни статей – в газетах, в журналах, в энциклопедических словарях. A ведь это –только одна часть его деятельности; ведь есть еще исследования по истории русского театра, есть еще статьи и рецензии o современном советском и зарубежном дра­матическом искусстве, есть еще десятки сменяющих друг дру­га учеников, есть, наконец, Сектор истории советского театра в Институте истории искусств, которым профессор, доктор искусствоведения Дмитриев много лет руководит и где под его руководством ведется изучение театра, балета, эстрады и цир­ка народов СССР. Такая работоспособность внушает и уваже­ние и восхищение.

И все же я склонен думать, что главная основа авторитета Дмитриева – поистине удивительная его доброжелательность. Удивительная потому, что она – при всей ее широте, при всей ее общеизвестной открытости, распахнутости, готовности при­йти на помощь человеку, впервые увиденному, – совершенно естественно и органично сочетается c бескомпромиссной требовательностью, верностью тем принципам, которые управля­ют всей жизнью ученого и критика. Он всегда просто и ясно скажет вам, что эта ваша работа не удалась. И кто бы вы ни были – многоопытный артист или начинающий рецензент, –его упрек вас не обидит, его неприятие вас не оскорбит. B его отрицании вы непременно ощутите заботу о вашем собствен­ном будущем, o развитии ваших же возможностей, заботу o тех зрителях или читателях, к которым вы адресовались. Мне приходилось видеть, как разговаривают c Юрием Арсеньеви­чем Леонид Утесов и Аркадий Райкин, Юрий Никулин и дру­гие. Это – разговоры на равных, разговоры людей, занятых общим делом. Еще чаще приходилось мне видеть рядом c Дми­триевым мастеров цирка, уже покинувших манеж, мастеров эстрады, уже не выступающих в эстрадных программах. Эти люди вверяют Дмитриеву свое прошлое, всю свою трудную ар­тистическую жизнь; Дмитриеву предстоит передать будущим поколениям память об этих артистах. Они не волнуются. Они чувствуют, что перед ними человек, который не забудет ни но­мера, показанного в таком-то году с феноменальным успехом, ни куплетов, которые произвели огромное впечатление в трудные годы войны, ни новой идеи, вдруг впервые озарившей сознание мастера и для публики оставшейся незаметной, но уже впоследствии себя показавшей... Добрая и ясная память Дми­триева все сохраняет. Развитие цирка и эстрады в его сознании не безлично – он знает, кто что сделал.

Надо сознаться, что в принципе юбилеи – грустны. В них всегда есть привкус печали: завершается какая-то страница, подводится какой-то итог. 60-летний юбилей Дмитриева рож­дает иные чувства. Это – радостный юбилей человека, полно­го энергии, силы, жизнелюбия, юбилей счастливца, нашедшего свое призвание и сумевшего реализовать свои большие воз­можности. Вышедшая недавно новая книга Ю. Дмитриева на­зывается: «Эстрада и цирк глазами влюбленного». Вот уж поис­тине снайперски меткое название! Влюбленность в мастерство, даже, если хотите, в благородное и прекрасное ремесло арти­ста, выходящего на открытую арену или на столь же открытую эстраду и работающего на глазах y публики без всяких декораций – все на виду, творящего ежевечернее откровение искусства своим голосом, своей пластикой, своей мимикой, – в сущности, ведь не что иное, как влюбленность во всемогущего человека.

B человека, способного вершить чудеса. Эта влюблен­ность y Дмитриева окрашена радостью соучастия и союзниче­ства. Подлинный друг и верный помощник артистов, их так­тичный и требовательный критик, историк и летописец нашей арены, эстрады и сцены, он всей своей жизнью и каждый день доказывает, что влюбленность – великая созидательная сила. Энергия, c которой эта сила себя выражает, лишает юбилей Дмитриева всякого оттенка печали. Можно только позавидо­вать чувству юмора, которое никогда Дмитриеву не изменяет, его жизненной Силе, бодрости, работоспособности, творческой воле, ясному и здоровому духу, его стойкости и готовности сра­жаться за то, что он любит, во что верит. И пожелать ему всегда оставаться самим собой.

Из книги Театр. Цирк. Эстрада. К 100-летию Ю.А. Дмитриева

оставить комментарий