Елена Камбурова: «Я буду дуть на солнце»
Девочка хотела поступить в Щукинское училище. Вместе с десятками таких, же девочек и мальчиков она подавала документы, проходила туры, волновалась, нервничала. Кто-то посоветовал ей: сходи к Мансуровой, почитай ей, если понравишься, она поможет. Она и явилась ко мне.
На фото. Елена Камбурова
Меня тогда не было дома. Я пришла — домашние говорят: «Какая-то странная девушка вас спрашивала, несколько часов ждала на лестнице. Прямо на ступеньках сидела». Что за девушка, откуда? — я не знала, меня никто не предупреждал.
А потом пришла снова. «Хочу вам почитать». Я куда-то очень спешила. — «А я провожу вас, если можно. Можно?»
— Провожайте, говорю, ради бога, только где же я вас послушаю?
— А прямо на улице. Мне все равно.
Такое это было необычное прослушивание. Хорошо еще, что в арбатских переулках днем прохожих мало. Читала она мне много. Потом рассказывала о себе: зовут Лена, фамилия Камбурова, приехала с Украины. Выросла в городе Хмельницком, потом училась в Киеве, в каком-то техническом вузе. Ушла, чтобы поступить в театральное училище: такая сильная была тяга к театру. Вот — приехала поступать.
Мне сразу понравилось, как она читает: ярко и очень своеобразно. А уж я-то этих девочек понаслушалась — и на экзаменах и когда так же, как Лена, домой приходили. Если одаренный человек, это ведь сразу чувствуется. Потом я еще раз Лену слушала, уже в нормальной обстановке, дома. Я у нее спросила:
— Поете?
— Пою.
Спела что-то. Мне понравилось. Я придаю большое значение музыкальности, выразительности в пении: что за актриса без музыкальности, без хорошего слуха! А у Лены в придачу голос. Хоть и небольшой, но очень приятный. Словом, я настроилась так, чтобы помочь ей поступить в училище. Но как это сделать? Вскоре я сама должна была уехать из Москвы. Но я поговорила с членами комиссии, просила их обратить внимание на одаренность Лены, поддержать ее.
К Лене действительно отнеслись со вниманием, но в училище не приняли. В том, что у нее задатки очень богатые, никто не усомнился. Однако в комиссии начались разговоры: а что она будет делать в театре? Для героини у нее внешность не очень подходит, а на характерную — зачем же ей себя переламывать.
В Киев решила Лена не возвращаться: из своего института она все равно ушла. Поступила разнорабочей настройку, занималась в самодеятельном коллективе. Меня ее судьба очень волновала, я чувствовала в ней ту святую преданность искусству, когда человек не рассуждает — разумно или неразумно его поведение. Может быть, и неразумно было, если судить с холодной головой: ну не получилось — надо строить другие планы. Но Лена ни на что другое не была согласна.
У меня она появлялась редко, я думаю, из гордости: очень трудно ей в то время пришлось. И с жильем и с деньгамии — всюду сложности. А весной она снова поступала в училище. И снова — неудача. Я до сих пор храню письма, которые в те дни от нее получала. В них, мне кажется, лучше всего можно прочитать вот это, самое главное в Лене Камбуровой, — невозможность жить без искусства!
Первое письмо начинается цитатой (не знаю даже откуда): «Я капризная и упрямая. Если я захочу погасить солнце, так влезу на крышу и буду дуть на него, пока не испущу последнего дыхания...» А дальше Лена пишет: «Без глупого каприза, но с таким же упрямством и силой я дую на огонь неверия в мои возможности».
А через несколько месяцев, когда в «списке одаренных» (так она выражалась) Лены снова не оказалось, пришло другое письмо: «Чувствую себя выброшенным из жизни человеком. Передо мной дверь, которая не откроется, как бы сильно я ни стучала в нее. И все-таки где-то в глубине души я не разуверилась в себе. А что, если во мне просто еще не разобрались? Я не знаю пока, что буду делать завтра и что вообще мне делать. А впрочем, нет. Хочу работать! Работать до потери сознания, безумно много хочу читать, искать, находить что-то новое. Хочу действовать! Хочу доказать!»
Вот так она писала мне пять лет назад. И не пустые это оказались слова. Лена работает, действует. И доказывает... То, что она незаурядно одаренный человек, уже доказано безусловно. Только не это, по-моему, для нее главное. Я по-прежнему ничего не знала о ее личных делах, но каждый раз, приходя, она рассказывала что-то новое. Поступила в Училище эстрадно-циркового искусства, занимается художественным словом, потом начала петь — выступает по радио как исполнительница песен.
Елена Камбурова — многим теперь знакомо это имя. Легко ей ничего не давалось. Каждую новую ступеньку одолевала, напрягая все силы. Но ведь этого — помните? — ей и хотелось: работать до потери сознания...
Я считаю, что на эстраде Лена нашла себя. Мне нравится то, что она делает и как делает, хоть в эстрадных делах я не специалист. Она — не чтец и не певица в чистом виде, она и поет и читает: речь продолжает пение, музыка вырастает из слова. У нее это получается очень тонко. Очень интеллигентно. Репертуар у нее такой же свой, как и манера. Я очень радовалась, впервые побывав на ее концерте — и успеху ее радовалась и творческому ее утверждению.
За ее будущее я спокойна. Если, конечно, она не задерет нос, но не похоже, чтобы так могло случиться. Конечно, не все в ее творческой жизни устроено так, как хотелось бы. Она сама ищет свои песни, сама над ними работает. Все-таки надо, чтобы кто-то ей помогал. Показывать ей, как нужно делать, не надо — тут она сама с собой великолепно справится, но сказать, как получается, за что-то похвалить, за что-то поругать, вообще следить все время — обязательно надо. Просто необходимо, чтобы был такой человек рядом.
От Лены Камбуровой можно многого ждать. Вот она сделала «Нунчу» Горького. Для певицы работа необычная, а когда Лена читает — не удивляешься. Мне нравится, как она это читает: с большим вкусом, очень темпераментно, увлекающе. Настоящая большая работа! По-моему, путь Лены в искусство начинается очень хорошо. Хочется, чтобы он так и продолжался.
Ц. МАНСУРОВА, народная артистка РСФСР, профессор
Журнал Советский цирк. Сентябрь 1966 г.
оставить комментарий