Феллини и клоуны

Когда в один из вечеров на международном венецианском кинофестивале нам покааали новый фильм Федерико Феллини «Клоуны», я подумал о том, что рано или поздно Феллини непременно должен был снять такой фильм. Цирк — давняя его страсть, сохранившаяся на всю жизнь.

Его привлекает и всегдашняя праздничность циркового зрелища и, если судить по его статьям и устным высказываниям, — драгоценное клоунское призвание достигать самого тесного контакта со зрителем. Образы грустных канатных плясунов, бродячих комедиантов и угрюмых силачей живут во многих его фильмах, а в пестрые карнавальные шествия, которые он так любит устраивать «под занавес», всегда вторгаются печальные клоуны, как бы напоминая зрителю о давних традициях итальянских народных площадных зрелищ или, может быть, о том, что жизнь человеческая ведь тоже чуточку смахивает на цирк. Так или иначе, в причудливых движениях души, в странных и порой неожиданных поступках его героев, в их внешнем облике вольно или невольно вдруг проглядывает нечто клоунское, комедиантское. И напротив, из-под густо набеленной клоунской маски — что-то глубоко человеческое, бесконечно доброе, но иногда и злое, жестокое.

Вот и в фильме «Клоуны», который начинается с рассказа о том, как много лет назад в родном своем городке Римини маленький мальчик впервые увидел цирк и какое сильное впечатление произвели на него тогда акробаты в разноцветных трико, смелые наездники, укротитель слонов и необъятная женщина-гигант мисс Тарзан. Встреча с клоунами все же оказалась самой памятной. Но отнюдь не радостной. Клоуны, с красными носами, в лохматых рыжих париках, пускавшие из глаз фонтанчики слез, все разом вдруг высыпавшие на арену, внушали мальчику такой страх, что родители поспешили увести его, плачущего домой.

Теперь, почти полвека спустя, предприняв путешествие в мир своего детства, Феллини объясняет нам причину детских страхов. Эти грубые, суматошные и шумные клоуны напомнили ему пьяных, бродяг, полубезумную монахиню, напыщенного карла — начальника железнодорожной станции, всех кто в Римини двадцать пятого года наводил ужас на ребенка. В фильме «Клоуны» Феллини мимо-, ходом разделался с этими чудовищами своего детства, посвятив им несколько блестящих киношаржей, живо напоминающих о том, что до своего прихода в кино он открыл в Риме «Лавку смешных физиономий» и рисовал молниеносные карикатуры на прохожих.

Но вернемся к тем клоунам, которых он увидел, впервые очутившись в цирке. Наверное, их смех и впрямь был столь же грубым и глупым, как они сами. На ребенка они нагоняли страх, а не веселье. Да и взрослым навряд ли могли доставить радость своим надсадным комикованием. Во всяком случае, у них было мало общего с теми клс нами, чей смех мог быть и веселым, и грустным, и серьезным, но всегда истинно человечным и социально окрашенным, с замечательными клоунами, которых Феллини, по его признанию, теперь все реже встречает на арене. А ведь они были. Их имена памятны до сих пор. И во второй части своего своеобразного фильма-триптиха Феллини отправляется б новое путешествие. На этот раз не вымышленное, не воображаемое, не в мир полузабытых образов детства, а в самое доподлинное. На поиски следов тех легендарных клоунов, которые в совершенстве владели грудным искусством смешного.

Что ж, наверное, этот поиск и составляет самую сердцевину нового фильма Феллини.

Во второй части Клоунов он и сам как бы превращается в актера, заставляя зрителей с интересом следить оа тем, как ведется поиск, как он. Феллини, интервьюирует множество людей, как организует работу своей съемочной группы, как изучает альбомы со старыми фотографиями, цирковыми афишами, газетными вырезками. будучи глубоко убежденным в том. что именно на маленьком экране (а «Клоуны»—фильм телевизионный) документ может приобретать совершенно исключительную гилу и выразительность. Имена великих некогда клоунов — Футтит и Шоколад. Актонэ, Беби, Дарио-Барио — не просто произносятся в фильме.

Феллини реконструирует некоторые знаменитые их репризы и нередко страницы их собственной удивительной, неповторимой жизни. Вот худой, изможденный человек с грустным и усталым лицом. Это Джемс Гюйон, один из первых создателей образа Рыжего, тот, кто помогал утвердить за Рыжим его славу. Гюйон уже на закате жизни. Он тяжко болен. В больнице для него установлен особый режим. Но, узнав о приезде в город Фут-тита и Шоколада, он выкрадывает свой костюм и втайне от сиделки отправляется на их представление в цирк, чтобы, смешавшись там с толпой зрителей, в буквальном смысле этого слова умереть от смеха...

А поиск, продолжается. Феллини в Париже, в городе, который в начале нынешнего века стал, родиной многих превосходных цирковых зрелищ и где по сей день еще можно встретить последних представителей великих клоунских династий. В Париже к Феллини присоединяется Тристан Ремиг большой знаток цирка, автор известной книги «Клоуны» (к слову сказать, переведенной и на русский язык).

Вместе они посещают Барио, некогда создавшего на арене неподражаемую маску пьянчужки и чревоугодника. Старый Барио давно уже на покое. Он окружен многочисленной семьей. Кое-кто из его детей и внуков со временем тоже стали клоунами. Еще одна встреча — на этот раз с талантливым комедийным актером и постановщиком комедийных фильмов Пьером Этексом и его женой Анни Фра-теллини, племянницей знаменитых клоунов Фрателлини — братьев Аль-бера, Франсуа и Поля. Их облик Анни помогла воскресить для экрана. А современные итальянские актеры с очаровательным юмором разыграли в фильме комическую пантомиму «Летающие стрекозы», которую в разгар первой мировой войны братья Фрателлини часто показывали в госпиталях раненым.
И все-таки путешествие, предпринятое Феллини, от эпизода к эпизоду становится все более меланхолическим. После просмотра фильма это дружно отметили рецензешы многих итальянских газет. Лица старых клоунов, давно стерших с морщин комический грим, появившись сегодня на экране телевизора, никого уже не смешат. Молодые клоуны не умеют столь же весело и беспечно смешить лублику, как их отцы.

А о чем говорят факты? Парижский цирк Медрано используется под пивной бар. Зимний цирк дает представления только три раза в неделю. Ахилл Заватта, быть может, самое популярное имя среди сегодняшних клоунов, выступает в кабаре. Так не приходит ли в упадок древнее искусство клоунады? Не измельчало ли? Обращается ли по-прежнему к жгучим вопросам жизни?
Ответ на эти вопросы следует искать в третьей, заключительной части фильма.

...На арене хоронят старого клоуна. Под звуки торжественной музыки медленно движется высокий черный катафалк. Рыдает безутешная вдова, облаченная в глубокий траур. Шесть клоунов, наряженных лошадьми, везут катафалк. Горят погребальные свечи. В конце концов от их пламени загорается легкий траурный креп. Испуганные кони пускаются вскачь. Скрипя и сотрясаясь, несется во весь опор катафалк. За катафалком припускается толстая вдова. На арене появляются пожарные в медных касках, с длинными шлангами в руках... Разыгрывается одна из тех причудливых феллиииевских фантазий, когда мир воображаемый и мир реальный словно бы меняются местами. И вот уже старый клоун, вырвавшись из катафалка, парит над ареной среди разноцветных лент.

В этой символической сцене, вероятно, и заключается ответ скептикам. Не случайно в апофеозе на арену наводятся яркие прожектора. Сюда, воздать дань уважения клоунам, выходит вся цирковая труппа и вместе с ней знаменитые артисты итальянского театра, кино, эстрады. Они ведь тоже вслед за Феллини могли бы с благодарностью сказать, что их собственное искусство чем-то важным обязано цирку.

А затем следует короткий эпилог. Гаснут праздничные огни. Пустеет Арена. Два клоуна, наигрывая какой-то незамысловатый мотив, покидают ее последними. Но, постепенно затихая, долго еще будет слышаться звук трубы. Прощальный или призывный? Напоминание о прошлом или настойчивое приглашение в день сегодняшний?

Пожалуй, и то и другое! И если в своих «Клоунах» Феллини чаще грустит о былой славе цирка, все равно его рассказ о легендарных клоунах адресуется ведь к настоящему, помогая утверждать их славные и вечно живые традиции. А сам Феллини внес в свой фильм богатую фантазию, неистощимо свежую выдумку, показал, какие неисчерпаемые возможности таит в себе древнее и юное искусство клоунады.

Б. ГАЛАНОВ

оставить комментарий