Идолы и идолопоклонники
«Я не знаю за что, но от имени империи награждаю Вас!» — так будто бы сказала королева Англии при вручении орденов четырем парням из Ливерпуля, которых весь мир сейчас знает под именем битлзов. За что они были награждены орденами? В чем секрет их невероятной популярности? Популярности поистине ни с чем не сравнимой.
Летом 1965 года в Париже, во Дворце спорта состоялись два концерта битлзов. Два концерта в один день. Организовал их, совместно с радиостанцией Европа-1, владелец известного парижского мюзик-холла «Олимпия» господин Бруно Кокатрикс. Я был приглашен на один из этих концертов и попытаюсь рассказать о нем все по порядку.
Меня попросили приехать не позже чем за сорок минут до начала, иначе, предупредили меня, будет трудно попасть в зал. Но если бы меня не проводил один из администраторов, я не попал бы в зал и приехав на час раньше. Вся закулисная часть Дворца спорта была ограждена полицией и грузовыми фургонами, поставленными колесо к колесу. В соседних переулках полицейские дежурили на машинах и мотоциклах.
Внутри еще похлеще: сцена оцеплена тремя рядами металлических барьеров, подпертых бревнами. Полное впечатление подготовленного к осаде опорного пункта обороны, не хватает только рва с водой и крокодилами! Воды действительно не было, зато крокодилов — сколько угодно.
Двести полицейских охраняли здание и зал, сто профессиональных борцов, боксеров и самбистов стояли в проходах, прикрывая подступы к сцене. Десятки корреспондентов метались между рядами ограждений. За кулисами атмосфера тревоги и опасности. Каждый, попадающий сюда, проходит многократный контроль.
Оставалось десять минут до начала концерта, захотелось пить, и я спросил, где буфет. Через пять минут мне принесли кока-колу в мягком пластмассовом стакане. Оказалось, ни в здании театра, ни в ближайших «бистро» в этот день ничего не продавалось в бутылках: они могли быть использованы как оружие.
Очень быстро и шумно зал наполнила молодежь в возрасте от двенадцати до двадцати лет. Все уже возбуждены — громко перекликаются, поют, что-то кричат, свистят. Некоторые в черных рубашках, на которых красным написано: «Я люблю битлзов», другие в шапках с портретами своих кумиров.
На стульях лежали две листовки. Первая — призыв вступать в клуб друзей битлзов. Во второй зрителей очень настойчиво и очень вежливо просили не сходить с ума, не убивать билетеров, не ломать стулья и не давать своим поведением повода для вмешательства властей, а «если опять произойдет что-либо в таком роде, мы (организаторы) не сможем в дальнейшем устраивать для вас концерты ваших любимых артистов».
Начался концерт. Построен он был, на мой взгляд, нелепо — в первом отделении подражатели битлзов, второе — сами битлзы. Когда я усомнился, не лучше ли было бы в первом отделении показать артистов других жанров, мне объяснили, что это исключено. Если появятся акробаты или фокусники или даже певец, но поющий не в манере битлзов, их освищут, забросают всем, что попадется, а то и просто силой стащат со сцены.
Итак, концерт начался. Когда зажегся сценический свет и выбежал конферансье, раздались свист и крики такой силы, что стало ясно: сказку о Соловье-Разбойнике надо оставить для самых маленьких детей. Девочка в соседнем ряду вскочила, дико завизжала и бросилась к сцене. Ее перехватил один из борцов и орущую, дрыгающую ногами понес к запасному выходу.
В первом отделении выступали пять ансамблей. Их названия: «Москитос» (что в переводе значит комары), «Джест» (шутка, реприза клоуна), «Красные бобы» (что ничего более не значит), «Полевые птицы» (эти время от времени подражают крику птиц, но вообще-то они волосатые, небрежно одетые здоровые парни и на птиц никак не походят) и «Поллуксы». Не думайте, что последнее название взято из греческой мифологии — это кличка популярной телевизионной собачки Поллукс, отличающейся волосатостью, и в этом вышеупомянутую собачку они превзошли.
Художественные принципы у всех ансамблей едины, разнятся они друг от друга только костюмами и названием. Правда, солист «Джестов», играя соло на электроконтрабасе, сумел проскакать всю двадцатиметровую сцену (да еще по диагонали) на одной ноге, но зато певец «Поллуксов» сбросил с себя пиджак, сорвал галстук и выпростал из брюк лиловую рубашку. К счастью, песня на этом окончилась.
Все исполнители кривляются, кричат, доходят до исступления, рвут на себе рубашки, ложатся на пол, не выпуская при этом из рук микрофона, прыгают, визжат. И примерно так же ведет себя зал.
Конферансье, выходя, чтобы представить следующий ансамбль, всякий раз спрашивает публику: «Есть ли у вас еще силы?» Зал дико кричит в ответ: «Да!» Конферансье притворяется будто не слышит. Зал стучит ногами, свистит. Тогда появляется новый ансамбль.
Уже через несколько минут после начала концерта в зале были девушки, потерявшие человеческий облик. Очаги истерии вспыхивали то в одном, то в другом месте. Мгновенный истерический всплеск давал бурные волны в битком набитом наэлектризованном зале. И вот уже целый участок трибуны визжит, топает ногами, кричит что есть силы. Туда устремляется полиция. Едва успевают погасить один очаг, вспыхивает другой. А на сцене продолжают петь, играть, кривляться, прыгать. Громадные динамики, работающие на пределе, создают дикую атмосферу, сила звука подавляет и расслабляет психику, «Что же будет, когда уйдут битлзы?» — думал я.
Телохранители битлзов, не допуская никого из рабочих сцены, сами вынесли на эстраду инструменты, систему микрофонов и динамиков. Разложили по местам множество специальных электрогитар. Сцена оказалась запутанной в бесчисленных проводах. Сомкнулись ряды боксеров и самбистов, и из верхнего закулисного помещения спустились четверо молодых парней. От всего, что я уже видел, они резко отличались даже внешне: одетые в хорошо сшитые темные костюмы, с аккуратно причесанными длинными волосами, собранные, даже элегантные.
Прежде чем они выйдут на сцену, я сообщу несколько фактов популярности и славы битлзов. Многомиллионный тираж пластинок. Многомиллионный тираж буклетов, брошюр, открыток. Моды «а ля битлзы», рубашки, платки, пудреницы с их портретами, клубы их поклонников по всему миру. И в связи с этим — доход, который получает Великобритания от «индустрии битлзов», равный национальному доходу от шотландского виски! Эти четверо, не так давно игравшие по субботам на танцах в бедном ливерпульском кабачке, стали кумирами молодежи не без помощи того же аппарата бизнеса, зарабатывающего ныне миллионы на «индустрии битлзов».
Извещение о концертах битлзов дается на первых полосах крупнейших газет, выше, чем сообщение о приезде американских космонавтов, выше, чем информация о сменах правительств. Мне рассказывал редактор одной из самых могущественных и многотиражных газет Франции «Франс суар», что его дочь, которой исполнилось тринадцать лет, сказала ему в тот день, когда он поместил большую статью о битлзах: «Наконец-то твоя газета стала серьезной, папа».
Но вот началось второе отделение. Я хотел засечь продолжительность овации, нажал кнопку хронометре, но вскоре понял, что это бессмысленно. Овация продолжалась все время выступления — все тридцать минут. Полчаса, пока битлзы пели, непрерывно, без пауз зал ревел, пел вместе с ними, отбивая ритм ногами и руками, размахивал платками и портретами своих кумиров. Истерика стала всеобщей, визг и нечеловеческий вой создавали иллюзию шаманского торжества. Крик и топот в зале заглушали даже чудовищно усиленное динамиками пение и игру исполнителей. Уже все трибуны раскачивались в едином ритме самозабвенно, не обращая ни на что внимания. Уже не одна, а сто-двести девчонок бились в истерике. Метались фоторепортеры, выбирая самую эффектную истерику. И это тоже делало свое дело: истерички боролись за первенство.
Очень трудно было вслушаться в пение и игру. Но в те короткие минуты, когда зал затихал, набирая силы для нового взрыва, когда истерички лежали в изнеможении, мне удавалось услышать несколько отрывков из песен битлзов. Они музыкальны, артистичны, прекрасно играют на гитарах. Многие из их песен сохранили отпечаток народных шотландских мелодий. Тема песен обычная и банальная: любовь, удачные и неудачные свидания. Артисты хорошо двигаются, в их манере нет ничего похожего на дикие прыжки джестов или моски-тосов. У них очень сильный эмоциональный заряд — они все делают в полную меру.
Это — в защиту самих битлзов. Но произошло удивительное и парадоксальное:
Истерия в разгаре «индустрия битлзов» победила и подчинила себе самих битлзов. Она их растоптала, обезличила как артистов. Все современные средства рекламы превратили их в идолов. Битлзы только успевают начать первую строчку новой песни — дальше зал поет сам. Какие-то строки публика выкрикивает, на каких-то — визжит или свистит. Зал заведен до отказа великим богом рекламы еще до начала концерта. Нужен только нажим кнопки, чтобы взорвать эмоции исступленных идолопоклонников с развинченными нервами. Это похоже на тайфун, на вирусную эпидемию.
Я думал об этом под бешеный электронный шум, под аккомпанемент топота и визга. Много хороших, средних и плохих песен спели парни из Ливерпуля в этот день за тридцать минут. Ушли и не вернулись на поклон. После последней песни они падают за кулисами без сил — темп, отдача и ритм выступления выматывают их до предела.
Концерт окончился. Двести-триста девушек стоят в разных углах опустевшего, засыпанного листовками зала и плачут навзрыд. Они растерзаны, волосы закрывают лицо. Конец концерта для них страшная трагедия — это прощание с божеством!
А пока многочисленная толпа ждет артистов возле артистического входа, где за баррикадой из грузовиков стоят машины битлзов, их выводят тайно через подвал под усиленным конвоем телохранителей. Их очень берегут: они дорого стоят. За получасовое выступление им платят по десять тысяч долларов — это рекордный гонорар.
Нетрудно представить, какие огромные барыши получают хозяева «индустрии битлз»!
А. КОННИКОВ, заслуженный деятель искусств РСФСР
Журнал Советский цирк. Апрель 1966 г.
оставить комментарий