Игорь Кио: все ли могут показывать фокусы

Игорь Кио добился большой популярности, уверенно владеет своим жанром иллюзии и с немалым успехом провел ряд ответственных зарубежных гастролей.

Однако иной читатель или зритель может сказать: «Что ж тут удивительного. Он сын прославленного Кио. И уж, наверно, отец посвятил его в секреты своих фокусов».

Первый вопрос к Игорю Кио, как он относится к такому мнению.

Ответ. Отец в самом деле посвятил меня в секреты своих фокусов. Но он же говорил, что показывать фокусы могут все, вопрос только в том — как показывать! Эмиль Теодорович Кио умел это делать так, что его фигура в обычном концертном фраке магнетически приковывала к себе взоры зрителей. Он умел быть значительным на манеже, не затеряться среди фейерверка своих иллюзионных трюков, а как бы стоять над всем этим. Он был, позвольте мне это сказать, большим артистом. И когда я стал работать сначала вместе с ним, а потом и сам, я учился у него прежде всего артистизму. И сейчас еще, по прошествии нескольких лет самостоятельной работы, не считаю, что достиг желаемого. Ведь актерское мастерство при всем желании не передашь просто так из рук в руки.

Вопрос. Когда произносится имя Кио, рядом неизменно возникает слово «фокусы». Так вот, как появляются в аттракционе новые трюки?

Ответ. Прежде всего, конечно, фокусы должны быть необычными, что называется, загадочными и обязательно зрелищными. Однако даже и при таких достоинствах не всякий фокус и не всегда нужен. При отборе их должен сказаться вкус артиста, его понимание завершенности произведения. Естественно, чем тоньше вкус артиста, чем лучше он чувствует жанр, тем необходимее кажется в его номере каждый трюк. В этом случае зритель просто не задумывается, зачем тот или иной трюк, ему все интересно, он полностью увлечен. И здесь мне хочется рядом с именем отца поставить имя замечательного нашего режиссера Арнольда Григорьевича Арнольда, очень много сделавшего, чтобы дивертисмент, собрание довольно пестрых и разнородных трюков, смотрелся как единое целое, как спектакль. Я уже не говорю о его великолепных находках в сюжетных сценках-пантомимах, которые иногда разыгрывались в аттракционе отца.

Вопрос. Во время зарубежных поездок вам довелось увидеть всевозможные магические клубы и даже замки, где чуть ли не каждый шаг посетителя сопровождается фокусами и разными «чудесами». Как вы относитесь к этому?

Ответ. Это забавно, интересно, но к искусству имеет весьма отдаленное отношение. Там во главу угла ставятся всевозможные «чудеса», а человеку отводится второстепенное, вспомогательное место. В нашем же цирковом иллюзионном аттракционе, как и положено в искусстве, в центре артист. Мне думается, фокус вообще не может демонстрироваться без самого непосредственного участия фокусника, без его актерской игры. В противном случае это будет напоминать просто опыты, особенно если фокусы испол-
няются с помощью современной, скажем, электронной аппаратуры.

Вопрос. Кстати, каково, на ваш взгляд, влияние современной техники на иллюзионный жанр?

Ответ. В свете вышесказанного можно считать, что фокусы и техника, в известном смысле, вещи несовместимые.

Вопрос. Но есть же аттракционы Олега Сокола и Отара Белоусова, в которых щедро представлена новая техника.

Ответ. Вот им и приходится проявлять максимум такта, осторожности, чтобы цирковое представление не превратилось в демонстрацию опытов. Большая творческая практика отца да теперь уже и моя собственная убеждает в том, что чем проще секрет фокуса, тем лучше. Разоблачение фокуса должно вызывать смех. Обескураживающая простота раскрытого трюка рождает атмосферу веселого розыгрыша, забавных мистификаций, способствует тесному контакту зрителей с артистом. Мне кажется, что именно это наиболее полно и точно отвечает природе иллюзионного жанра. А попробуйте раскрыть трюк, построенный на технической аппаратуре, — обнажится нутро, например, электронной машины. Загадка так и останется загадкой для большинства зрителей. Я понимаю, Конечно, что в наш век поистине сказочной техники обращение к ней иллюзионистов закономерно. И удачный творческий опыт моих коллег Сокола и Белоусова, которым я от души желаю больших успехов, лишь начало. Заманчивые возможности техники привлекут еще не одного иллюзиониста. И пусть будет у нас больше иллюзионных аттракционов — хороших, разных и непременно увлекательных; сам же я твердо стою на пути, начатом отцом.

Вопрос. Иллюзионист чувствует «химический» состав публики?

Ответ. Как электронная машина!

Вопрос. Какая же публика по-вашему лучше?

Ответ. Высококультурная. Она прекрасно чувствует шутку, иронию и сразу принимает все правила и условия игры. Вы бы видели, как хохотали студенты Московского университета, когда у них в гостях я, предварив показ несложного трюка с грифельной доской словами о кибернетических принципах ее устройства, потом разоблачил свой простой и невинный обман. Студенты сумели оценить этот шуточный трюк.

Вопрос. А какая публика самая сложная?

Ответ. Мальчишки. Поразить их очень трудно. Вот уж кто ближе всего к разгадке фокуса. Они идут к этому самым прямым путем, как бы подтверждая мысль о том, что в простых вещах заложено много увлекательного. Нужно только уметь взглянуть на них глазами неравнодушными.

Вопрос. Как иллюзионист смотрит на трюки? Существует ли для него какая-нибудь градация фокусов, их жанровое, что ли, отличие?

Ответ. Говорить о каких-то твердых категориях, научно узаконенных эстетикой, конечно, трудно. Но профессионалы довольно четко различают трюки. Существуют, например, так называемые, голубые. Это эффектные, зрелищные, нарядные трюки, но во время демонстрации которых зритель близок к разгадке их. И есть очень таинственные фокусы, когда зритель совершенно теряется в постижении их секретов. В моем аттракционе, скажем, фокус с появлением из сравнительно небольшого ящика массы голубей, заполняющих всю арену, голубой фокус. Примером же таинственного может служить фокус с беседками, когда в двух висящих над манежем беседках-фонарях партнеры меняются местами. Вот тут уж зрители в самом деле ломают голову. Кстати, хороший фокус всегда вызывает много решений его разгадки, а слабый — одно, два.

Вопрос. А как вы относитесь к разоблачению секретов своих фокусов?

Ответ. Позвольте рассказать один случай. Можно считать его курьезным. Но, пожалуй, он все-таки трагикомический. Во время гастролей нашего цирка в Америке, где множество всевозможных магических клубов, лож, обществ и ассоциаций, я часто встречался со своими коллегами, рассказывал о состоянии иллюзионного жанра у нас в стране, охотно делился секретами своих фокусов. Но стоило мне в Нью-Йорке на представлении показать, а затем разоблачить-перед публикой старинный трюк «распиливание женщины», как ко мне немедленно явились с протестом представители ассоциации «Братство волшебников». Что ж, пришлось обещать не подводить больше коллег-магов, строго оберегать «великую тайну волшебства». Если же говорить серьезно, то вопрос поставлен, пожалуй, не совсем точно. Скорее интересно выяснить, как зритель относится к разоблачению трюков Желание зрителя парадоксально. Он в одно и то же время хочет знать секреты фокусов и боится разочарования, которое может принести ему узнанный секрет.

Вопрос. В вашем аттракционе появилось несколько новых интересных трюков, но много в нем и старых, которые демонстрировал еще Эмиль Теодорович. Почему так?

Ответ. Это ведь только так кажется, что показывать фокусы легко, знай, мол, лишь их секреты. На самом же деле, чтобы каждый фокус превратился в маленькую сценку со своей драматургией, а именно так должен выглядеть каждый трюк в иллюзионном аттракционе, нужно многое уметь и многое сделать. Отец сорок лет проработал в цирке, в его программах за это время были сотни иллюзионных трюков. Из них время оставило, просеяло лишь десятки. Можно сказать, что они стали классическим иллюзионным репертуаром.

Я артист молодой и буду счастлив сделать новое. Но и, сделав новое, я сохраню эти трюки. Потому что не показывать их — значит, на мой взгляд, в какой-то мере обкрадывать зрителя, лишать его удовольствия. Ведь сколько раз, сколько лет клоуны всех стран делают старое, как мир, антре «Большая вода», и всякий раз оно везде доставляет радость. Оно не старится. Не состарились пока и те трюки, которые я показываю. Сужу об этом по самому верному барометру — публике. А новое делать буду обязательно.

Вопрос. Ваш любимый иллюзионист?

Ответ. Ван Тен-тау. Он лучший, на мой взгляд, иллюзионист, выступающий на сцене.

Вопрос. В редакцию часто обращаются читатели, участники самодеятельных цирковых коллективов, с просьбой рассказать, как создать иллюзионный аттракцион. Что бы вы им посоветовали?

Ответ. Мне кажется, что из всего здесь сказанного ясно — прежде всего нужно воспитать в себе актера или хотя бы научиться держать себя перед зрителем. Тогда любой, даже небольшой фокус обретет дополнительную выразительность. И, конечно, необходимо режиссерское умение, чтобы сделать представление динамичным, чтобы интерес зрителей не снижался, а все время возрастал. Для этого нужен точный отбор трюков. их разнообразие, определенная последовательность в показе их, что достигается хорошим вкусом. Что же касается самих трюков, то их можно найти хотя бы в книгах А. Вадимова, А. Акопяна, как мне кажется, хорошо знакомых любителям искусства иллюзии.

Вопрос. И, наконец, вопрос традиционный; над чем вы сейчас работаете?

Ответ. Достоинство первооткрывателя, видимо, в том, чтобы первым же отказаться от того, что ты придумал во имя продвижения вперед. Эмиля Теодоровича первого же стала не удовлетворять придуманная им дивертисменная программа. И он создавал сюжетные пантомимы. Потом снова возвращался к дивертисменту. Может быть, тогда еще не пришло время для новых форм. А вот сейчас, мне кажется, в самый раз. Я хочу продолжить поиски отца, но несколько в другом направлении — задумал большое сюжетное ревю. Пишется сценарий, есть уже новые интересные фокусы. Однако многое, очень многое придется еще искать. Работой я очень увлечен, такого, как мне известно, на манеже еще никогда не было. И я надеюсь, что через некоторое время зритель увидит новое. И хотя я волшебник, маг и чародей, все знающий, я сам спрашиваю у будущего: «Как же выглядит это новое?»

А. ГУРОВИЧ

оставить комментарий