Иллюзионист Си У-ли

Все эти давней давности события так зримо и ярко оживают сегодня в моей памяти, словно были вчера, а фактически прошло-то уже свыше полувека.

В 1920 году мы с матерью перебрались в небольшой городок Вознесенск. Он находился недалеко от Одессы, и в эти трудные месяцы туда устремлялись люди из многих губерний России — голод гнал их сюда, в эти хлебные места.

Никогда еще в своей недолгой, но уже насыщенной событиями жизни не видел я так много своеобразных, талантливых мастеров самых разных видов искусства. В Вознесенске я впервые узнал Виталия Лазаренко, с которым в дальнейшем у нас установились дружеские отношения. Здесь я был поражен мастерством партерных акробатов-эксцентриков Арманда и Церепа, клоунов Альперова и Макса, трансформатора Эдуарда Кронкарди, куплетистов Алексея Матова, Михаила Савоярова и Григория Красавина. Но больше всего привели меня в восторг акробаты на проволоке — Шуретта и Жорж Розетти. Сегодня, наверное, я не смог бы припомнить их трюков, но филигранное мастерство, искрящийся задор, обаяние артистов — все это вызывало ощущение неувядающей молодости, радости творчества.

Однажды, выступая в иллюзионе «Прогресс», я увидел в зрительном зале «универсального», как писалось в афише, артиста Си У-ли. Он сидел со своей женой и ассистенткой Сан Си У-ли. Этот «визит» взволновал меня, ведь я сам восхищался этим человеком — его фокусами и манерой выступления. Мне казалось, что облик артиста окружен какой-то тайной.

На центральную площадь города, где под навесом выступала цирковая труппа и «цуг-номером» было выступление Си У-ли, я между сеансами прибегал каждую свободную минуту. И с замирающим сердцем ждал номера «Сальто-мортале с кипящим самоваром». Си У-ли исполнял трюк, прыгая с высокой пирамиды. Не меньшее удовольствие доставляли мне его жонглирование тарелками, танцы на туго натянутой проволоке и иллюзионные трюки.

Не трудно представить себе мою радость и растерянность, когда я увидел артиста, пришедшего ко мне за кулисы. Мы познакомились. Я сразу же объяснился ему в любви и услышал в ответ:

—    Я рад, что тебе понравился наш номер, потому что хочу пригласить тебя, Волёдя, — он говорил на ломаном русском языке, — работать в нем.
—    Меня? Работать? Но я же не умею ничего циркового!
—    Это не страшно, ты будешь делать то же, что и сейчас. А если захочешь, мы научим тебя цирковым трюкам.

Как ни неожиданно было это предложение, я, не задумываясь, согласился. И вот на рассвете морозного дня мы были далеко от Вознесенска. Я ушел тайно, потому что знал: мама ни за что не отпустила бы меня с бродячим цирком.

Наша труппа, разместившись на четырех нанятых подводах, в которые были запряжены крестьянские волы, медленно двигалась по дороге к следующему такому же городку, где нам предстояло пробыть неделю или две. Сидеть на подводе было холодно, вскоре артисты: восемь борцов, арбитр, ассистенты, всего тринадцать человек, — топали во главе с Си У-ли по свежему снегу. Я топал вместе со всеми, но и ходьба не согревала — уж очень легко я был одет. Си У-ли остановил обоз, и, достав из сундука свою меховую куртку, накинул ее мне на плечи. При моем росте она превратилась в длинное пальто. Шутки и подтрунивания скрашивали долгий путь. Очень скоро я почувствовал себя в труппе своим человеком.

Си У-ли отнесся ко мне по-отечески. Расспрашивал о жизни, рассказывал о своей. С удивлением я узнавал его историю, узнавал, как он учился в Европе, как гастролировал по разным странам и овладел английским, французским, немецким и итальянским языками, как их труппа была приглашена в Россию, и тут он научился говорить по-русски. Революция застала его в Москве, в цирке Саламонского. Директор труппы Предложил всем быстро уехать из России, но Си У-ли, приняв русскую революцию всем сердцем, решил остаться. Собрал небольшую труппу и вот ходит теперь с ней по русским дорогам, веселит и удивляет жителей русской земли. Он предполагал вообще остаться в России. И, действительно, вскоре принял советское подданство.

На меня Си У-ли возложил обязанности конферансье, танц-комика, куплетиста. Должен был я также стоять на контроле, участвовать в параде перед началом представления. Кроме того, я выходил на раус и зазывал публику.

В летнее время верхом на лошади, арендуемой у какого-нибудь крестьянина, я объезжал окрестные деревни, позванивал в колокольчик и извещал «достопочтенных жителей сел и деревень» о предстоящем гала-представлении.

Если сборы падали, мы выпускали дополнительный номер — «Борьба человека с разъяренным быком» или «На груди великана Циклопа местные молотобойцы могут разбить десятипудовый камень». Эти номера рекламировались специальными плакатами, которые я изготовлял собственноручно. Реклама не обманывала. В деревне арендовали быка, и один из ,наших борцов показывал крестьянам своеобразную корриду.

Крестьяне с детьми охотно посещали наши представления и за вход платили натурой — яйцами, курами, кульками с мукой, печеным хлебом, а иногда и кружочками домашней колбасы. Все это Си У-ли сам распределял по справедливости. Но когда заработок был особенно хорош, предлагал часть продуктов сдавать в Комитет неимущих селян и в фонд голодающих Поволжья. Такие комитеты и фонды были учреждены в те голодные годы в каждом крупном украинском селе.

В деревне обычно Си У-ли снимал сарай специально для репетиций. Все свободное время он занимался своим номером и, кроме того, следил за работой каждого. У него был очень острый глаз, артист знал, что посоветовать, за что критиковать. Но замечания его никогда не звучали обидно, а доводы всегда были профессионально убедительны.

За два года моей работы в труппе я не помню ни одной ссоры. Авторитет Си У-ли среди артистов был очень высок. Может быть, потому, что требовательней всего он был к самому себе. Я помню, как он огорчался, когда на одном из представлений не сумел удержаться на канате и сорвался на глазах у публики. Он буквально рассвирепел на себя за то, что неправильно вбил колья. А на следующий день репетировал до седьмого пота.

Я быстро втянулся в быт бродячей труппы и с удовольствием выполнял свои обязанности. Однако вскоре я стал выступать в новом амплуа. У мадам Сан Си У-ли была страсть к балету. Видя, как я отбиваю чечетку, она попросила научить ее этому танцу. Я охотно принял на себя роль учителя, хотя ученица была старше меня. И вот в нашей программе появился новый номер — «Матлот в исполнении известной китайской танцовщицы Сан».

Сан оказалась способной ученицей, и, предвидя успех, мы подготовили на бис «американский вальс-чечетку». По сути дела, я научил ее тому, что умел сам. Но на первом же представлении эти номера имели большой успех. На следующий день Си У-ли поздравил меня с новой должностью — балетмейстера.

Мне было хорошо в этой труппе. Веселый, жизнерадостный характер нашего руководителя, товарищеская обстановка, дружеские отношения — что еще надо артисту?! Но однажды в местечке Песчанка под Винницей я встретил соседа по дому. Он сказал, что мать очень тоскует и ждет не дождется меня. Эта весть всколыхнула воспоминания о доме. Непреодолимо потянуло в Одессу. Си У-ли понял мое состояние и не удерживал.

Мы расстались с ним. Но расстались не навсегда. Наша дружба впоследствии возобновилась и продолжалась до самой его смерти на семьдесят восьмом году жизни.

В 30-х годах, выступая в мюзик-холле, а также и в цирках я встречался иногда с Си У-ли. А в Казанском цирке мы работали в одной программе. Помогала ему дочь Крема. Уже тогда она хорошо работала и артистично выглядела на манеже. Си У-ли поделился со мной, что мечтает создать новый иллюзионный аттракцион, во главе которого будет стоять Крема.

Но, как говорится, родители предполагают, а дети располагают. Крема вышла замуж и со своим мужем, Георгием Агароновым, создала номер мнемотехники. Их номер, на мой взгляд, лучший в этом жанре. Кримгильде Си У-ли-Агароновой присвоено звание заслуженной артистки РСФСР, она награждена орденом «Дружбы народов». Что ж, так или иначе, но цирковая династия Си У-ли продолжается.

Прошли годы. Но до сих пор я вспоминаю Си У-ли, этого лучезарного человека, покорявшего душевностью, справедливостью, удивительным трудолюбием, тактом. Такие встречи не только украшают нашу жизнь, но и делают ее лучше, целеустремленнее, богаче.

Владимир КОРАЛЛИ, заслуженный работник культуры РСФСР

оставить комментарий