Импровизация Марины и Владимира Мяловских

МАРИНА

—    Как дела, Марина? — спрашивали ее при встрече подруги.

—    Ой, девочки,— Марина сжимала ладонями щеки,— сам Разумов пригласил в номер!

—    Таи что же ты волнуешься, радоваться надо! — смеялись те...

Но повод для беспокойства y Марины Петровой был: «воздушный ас» Степан Разумов, один из лучших гимнастов цирка, только-только прекратил выступле­ния c Полиной Чернегой, также блиста­тельной гимнасткой. Черного получила серьезную травму и не могла больше работать в воздухе. Марина должна была стать дублером Чернеги под куполом цирка. Как она войдет в номер? Найдет ли контакт c ловитором? Слишком уж неравен их опыт рабoты: за спиной Степана Андреевича более чем тридцатилетний стаж, y нее — лишь училище. Вот что волновало девушку...

Все вопросы были сняты на первых же репетициях. Разумов не требовал, чтобы Марина копировала Чернегу, не на­вязывал ей манеру работы прежней партнерши. Давая проявить свою личность, настаивал лишь на четком выполнении обкатанных годами трюков, сильных, эф­фектных, которыми заслуженно гордился. Марина вошла в номер быстро, мастер ходил довольный: не развалился номер, выстоял! Подошел день премьеры. Гимнастка размялась y форганга, a потом вдруг попросила: «Степан Андреевич, я готова, но... Давайте начнем завтра, a?»

Был ли это страх? Конечно, нет! Марина потом не раз ловила себя на мыслишке — а что если сегодня не работать? Но забывала о ней, едва выбегала на манеж под свет прожекторов. Механизм рождения этой мысли она поняла значительно позже: настраивая себя на номер, артист­ка мысленно отрабатывала его и прежде­временно перегорала. A поняв, решитель­но запретила себе перед выходом думать o предстоящей работе. Чего-чего, a характера ей всегда хватало.

Тогда все для Петровой было впервые: и большие цирки, и выступления под от­крытым небом — на стадионах, и съемки в кино. B фильме «Когда песня не конча­ется» гимнасты по замыслу режиссере должны были работать над Финским заливом на сто пятидесятиметровой высоте.

Аппарат подвесили к вертолету, он взлетел и... потерял зависаемость. Машина не па­дала камнем, она держалась в воздухе, но снижалась стремительно. В это время ар­тисты уже стояли на стреле аппарата, не подозревая, что находятся на грани катаст­рофы, думали, что вираж положен по сценарию. На высоте трех метров Разумов, смекнув, что дело нечисто, спихнул Ма­рину со стрелы, потом спрыгнул сам.

Вертолет стукнулся о землю, но обошлось без жертв.

Однако на этом приключения на съемках не закончились. Когда они поднялись на другой машине, Марина так засмотрелась на устроившегося под хвостом кинооператора, что забыла пристегнуть лонжу.

Работала на головокружительной высоте без страховки. K тому же сверху вдруг начала брызгать несгоревшая топливная смесь, залив лестницу и сделав ее скользкой.

Номер c Разумовым был первым для Марины Петровой. Через несколько лет она подготовила второй, на этот раз со старшей сестрой, Многое пришлось пе­ределывать, ведь теперь ловитором была женщина. Выступление сестер изобилова­ло сильными, как принято говорить, «муж­скими» трюками. При этом все отмечали легкость работы гимнасток. Недаром за этот номер сестры Лариса и Марина Петровы были удостоены звания заслуженных артисток РСФСР. С ним они объезди­ли нашу страну и полмира.

Все имеет свое начало и свой конец...

Приблизительно в это же время Марина Петрова познакомилась c Владимиром Мяловским. C ним она стала готовить новый вариант номера — третий в ее творческой биографии.

ВЛАДИМИР

— A теперь повторим все сначала,— приказал режиссер-педагог Юрий Гаври­лович Мандыч.— Ловитор на месте?

Он был на мeсте. Сидя на ловиторке чуть покачивался, отдыхая. После слов режиссера Владимир Мяловский соскольз­нул вниз и повис над темной пропастью — пустым, неосвещенным залом. Репетиция номера «Галактика» в ГУЦЭИ продол­жалась…

A потом пришел громкий успех. Про воздушный полет «Галактика» говорили, писали, его снимали для телевидения и кино. Описание номера включили в книгу «Мировой цирк». Предложения зарубеж­ных импресарио сыпались как из рога изобилия. B «Галактике» собрались уникальные исполнители. И ловиторы и воль­тижеры были в своем деле если не профессорами, то доцентами. Еще в училище ребята и их педагог Ю. Манды ч решили, что руководитель в номере будет меняться каждые два года. Первым руково­дителем «Галактики» стал первый ловитор Владимир Мяловский. От его крепких рук зависели и жизнь партнеров и зрелищ­ность номера. Вскоре Мяловского стали называть одним из лучших ловиторов советского цирка. Говоря профессиональ­ным языком, он ловил двойные и тройные сальто, сальто c пируэтами. Умудрял­ся выхватывать из воздуха  полетевшего не туда партнера и за пальцы и за талию. Как и каждому ловитору, ему крепко до­ставалось. Однажды поднялся на ловитор­ку, раскачался, протянул мощные руки к летящему партнеру... a очнулся на больничной койке. Вольтижер неправильно

рассчитал прыжок и ударил Владимира ногами по голове.

Непросто было перейти от сложной, незамысловатой, в общем, работы ловитора в воздушном полете к номеру-дуэту, где каждый исполнитель на виду. Но хорошо тренированный, физически сильный артист справился c трудностями незнакомой работы. B общих чертах они c Мариной свой будущий номер представляли.

Но нужен был взгляд со стороны.

РЕЖИССЕР

— Зачем вам балетмейстер или режиссер? — спросил артистов приятель, явно желая польстить.— Вы и сами c усами.

Но они придерживались другого мнения. Им нужен был и режиссер и балетмейстер. Две эти профессии счастливо совмещала водном лице Наталья Викторовна Маковская, режиссер-балетмейстер старого цирка на Цветном бульваре.

Маковская взялась за дело с присущей ей энергией. Поначалу решительно поломала все предложенное ей артистами и из обломков, как из мозаики, опытной рукой художника сложила новый номер. В ногу его решили положить музыку. Но какую? Искали в фонотеках, частных собраниях, прослушивали незнакомые пластинки в магазинах. Один черный диск из коллекции друзей привлек внимание и режиссера и исполнителей. Они, не сговариваясь остановились на импровизациях западного музыканта Рихарда Клаудермана, в основу которых легли произведения Чайковского,  Баха, Гершвина, современных композиторов. Нужно отдать должное Маковской за смелость — она отважилась положить цирковой номер на совершено не цирковую музыку. Однако именно пьесы Клаудермана помогли найти решение но­мера. Mузыка вела, диктовала стиль вы­ступления, не позволяла остановиться. Те­перь уже не она «приспосабливалась» к артистам, а они к ней. Не будем спорить о плюсах и минусах этого режиссерского замысла, примем его как данность.

B последнее время модно стало гово­рить o драматургии циркового произве­дения. Но при этом забывают почему-то в главном: драматургия — это e первую очередь конфликт. A какой конфликт мо­жет быть между жонглерами? A o конф­ликте между воздушными гимнастами и подумать страшно — воображение нари­сует трагическую картину. Потому права была Наталья Маковская, что говорила не в драматургии номера Петровой — Мя­ловского, a o его образности. Причем чет­ко формулировала артистам задачу: себя вы должны выражать через трюки, a об­раз ваш дорисует музыка. «Мы хотели по­казать музыку»,— скажет она потом.

Музыка — образ... Невесть какое от­крытие в искусстве. Но она честно слу­жила искусству балета, пантомимы, пу­скай послужит и цирку! И не нужно будет мнимо страдать и фальшиво заламывать руки паре партерных акробатов, чтобы показать, как они тоскуют друг без друга. Отпадает Необходимость неумело разыг­рывать страсть канатоходцам, a рев­ность — эквилибристам. Верно найденная музыка поможет им в создании образов...

Наталья Маковская не только выстрои­ла художественную часть номера, она да­же придумала несколько новых трюков. Впрочем, вмешательство в трюковую часть было минимaльным, здесь приоритет был за артистами.

Около трех лет готовилась к выпуску новая работа. Но, как это часто случается далеко не творческие вопросы задерживали день премьеры. Завод никак не мог доделать «вертушку». Все же к началу го­да «вертушку» сделали, подвесили и опро­бовали. B юбилейной программе, посвя­щенной 40-летию Победы, Петрова и Мя­ловский показали короткую, на четыре c половиной минуты, композицию, а к XI1 Всемирному фестивалю молодежи и сту­дентов в Москве приурочили вы пуск но­мера, получившего название «Импрови­зация».

НОМЕР

Произошел редкий для цирка случай:

выступление Петровой Мяловского увиде­ли сразу сотни артистов-коллег, ветеранов Манежа, специалистов, едва ли не все пи­шущие про цирк журналисты и писатели. Случилось это на последнем представ­лении в цирке на Цветном бульваре, перед закрытием его на реконструкцию. Добро­желательные и в то же время требовательные зрители по достоинству оценили работу артистов. Да и как можно было остаться равнодушным, если перед ними предстал настоящий цирк. большой по нынешним временам восьмиминутный номер был наполнен трюками. Потом по моей просьбе Марина подсчитала, сколько же трюков и смен поз вместилось в эти восемь минут. Около ста! Подобная насыщенность не так уж часто встречается в цирковыx номерах. Поэтому и столь высока зрелищ­ность номера, состоящего из трех частей: двух темповых, резких и одной лири­ческой.

Уже в первой части номера Марина показывает трудный для жанра «вертуш­ки» отрывной трюк: прыжок c рамки в руки ловитора. Все остальные трюки этой композиции гимнастка исполняет под рамкой. Это и флажки, и шпагат в разножку, и трюк C красивым названием, придуманным самой артисткой,— «спящая красавица», и кур6ет носки в носки...

Кружится по большой окружности бам­бук, совершает сложные эволюции в руках ловитора вольтижер, подкупольное прост­ранство залито светом, звучит необычная,  запоминающаяся музыка. И нет y зрителей желания посмотреть по сторонам, раскла­няться со знакомыми. Все их внимание там, в воздухе, где происходит малень­кое чудо: балетная грация, акробатиче­ская резкость, гимнастическая ловкость сливаются воедино в работе артистов — и как итог рождается произведение ис­кусства.

Но это только начало номера, еще мно­го интересного впереди. Во второй части его Марина демонстрирует свои трюки вначале на корд де волане, a затем — корд де парели. Владимир держит канат зубами и рукой, потом просто зубами. Все происходящее в это время в воздухе можно назвать пластическим этюдом, при­чем принимаемые артисткой позы ближе к балетным, чем цирковым. Для большой зрелищности ловитор крутит канат вокруг его оси, и, таким образом, работа вольти­жера идет при двойном вращении — «вер­тушки» и каната. Гимнасты взяли для корд де парели не обычный канат, a более тонкий, и это выглядит эстетичнее. Пропорции длины и толщины они соблюдали, но слож­ности вольтижеру прибавили: за тонкий канат труднее цепляться, быстрее устают руки. A отдохнуть, заплетя на нем ноги, невозможно, ведь он висит свободно, a не натянут партнером нa манеже, как в обыч­ных номерах корд де парели. Но, ставя во главе угла своего номера красоту, гар­моничность, Петрова и Мяловский шли на любые трудности.

Третья комбинация «Импровизации» изобилует сложными трюками. Неожидан­но проводит артистка обрыв со шпагата на одну ногу c последующим вращением. A на финал, после нескольких задник ка6­риолей, преподносит Марина, как пода­рок, редкий ныне, особенно в «вертуш­ках», трюк: обрыв c штрабатами. Полде­сятка метров свободного падения, доли секунды, в которых тем не менее умеща­ется целая гамма зрительских эмоций — от страха до восторга. Точкой номера, которую никто не проглядит, становится длиннющий цветной шлейф, возникающий в руке Марины абсолютно неожиданно. C ним она летит в воздухе, продолжает свой бег по манежу...

Искусство цирка, театра, балета отли­чается от других видов искусства своей, если так позволительно выразиться, мимолетностью. Это не скульптура Родена, y которой впереди века, и не картины художников-передвижников, коим при за­ботливом обхождении можно прочить долгие десятилетия. Блестяще сыгранная роль, отлично исполненный номер могут стать достоянием лишь памяти зрителя, которому посчастливилось их увидеть. И только при том условии, что номер, роль, танец высокого класса. Дуэт Петровой и Мяловского зрители, надо полагать, запомнят. Основания подобного утверж­дения? Высокое мастерство исполнителей, неординарность работы и музыки, оби­лие трюков.

Статью o воздушных гимнастах Марине Петровой и Владимире Мяловском я оза­главил названием их номера. Позволить импровизацию может только крепко зна­ющий свое дело человек. Петрова и Мяловский заслужили право на «Импровизацию».
 

Александр Дриго

Журнал Советская эстрада и цирк. Январь 1986 г.

оставить коментарий