История со львом
Если бы не выступления клоуна, который рассмешил меня до слез и в конце концов довел до того, что я упал со стула, я бы покинул цирк уже в антракте. Бедный старый рыжий дурачился, кажется, только для меня.
Его шутовские коленца совсем не интересовали остальную публику, которая с нетерпением ожидала выступления известной укротительницы львов. Наконец на арене установили просторную клетку, оркестр исполнил оглушительный туш и шпрехшталмейстер во фраке провозгласил:
— Гвоздь нашей программы! Леденящая кровь в жилах дрессировка львов в исполнении всемирно известной укротительницы панны Мими Модреску!
Послышалось рычанье львов, и у публики захватило дух. Было от чего замереть на месте. Панна Мими Модреску со львами делала что хотела. Звери переносили все и только многообещающе рычали. Укротительница отвечала на это обольстительными улыбками и вызывающим колыханием бедер, обтянутых шелком весьма экономного костюма.
После каждого трюка раздавался гром аплодисментов, на которые артистка отвечала глубоким поклоном. Здесь нужно отметить, что дамская часть публики тоже не щадила ладоней, аплодируя прекрасной конкурентке. Дело в том, что последняя находилась в клетке за толстой решеткой, под неусыпным наблюдением львов и в таком виде не представляла опасности для семейных очагов. К тому же своим геройством она вызывала у женщин чувство превосходства над мужским полом.
Триумф укротительницы был так велик, что я неожиданно приревновал. В самом деле. Какое право имела эта красотка демонстрировать мужские чудеса храбрости! Эта ревность, подстегнутая феноменальной красотой героини, и пробудила во мне самые различные чувства. Не стану скрывать, что немалую роль в этом сыграла фамильярность, с которой общались между собой укротительница и эти гривастые животные.
И вот, когда в клетке остался только последний из зверей, видимо, любимец своей хозяйки, с которой он теперь баловался, как маленький ребенок, я не выдержал и начал дразнить льва зонтиком. Он это заметил и отозвался ударом лапы о клетку. Решетка, как оказалось, была слабо закреплена, и уже после третьего удара лапы упала. Зверь напрягся и одним прыжком очутился прямо перед моей ложей. Послышались крики, визг, плач и наконец шум падающего тела — храбрая укротительница свалилась на арену без чувств.
Это придало мне храбрости. Я стукнул льва зонтом по лбу, выскочил на манеж и взгромоздился льву на хребет. Схватив его за гриву и погоняя что есть сил, я стал, как мустанга, объезжать льва. Он брыкался, даже пытался упираться, но когда я несколько раз уколол его острием зонтика в районе хвоста, он покорно затрусил вокруг барьера. Подчинив себе зверя, я стал учить его разным штучкам из высшей школы верховой езды. После третьего круга показал ему несколько упражнений джигитовки, а под конец, раскрыв зонтик и установив его в таком виде на носу льва, протанцевал на мчавшемся по кругу звере несколько фигур лезгинки.
Лишь после этого я спрыгнул на манеж и поклонился публике. Но как ни странно, ни одного хлопка в ответ не раздалось. Подняв голову, я увидел, что в зрительном зале ни души. Мы со львом понимающе посмотрели друг на друга: оказывается, все эти люди приходили в цирк лишь для того, чтобы полюбоваться красотой укротительницы.
Опустив головы, мы оба с грустью покинули манеж. И тут внезапно послышались одинокие аплодисменты, сопровождаемые хриплым криком: «Браво, бис!» Это старый клоун, сидевший в ложе дирекции, таким образом благодарил меня за аплодисменты, которыми раньше я поддержал его. Впрочем биссировать номера я не стал. Для кого? Для одного зрителя?..
ЗЕНОН ВИКТОРЧИК
Журнал Советский цирк. Апрель 1968 г.
оставить комментарий