Иван Поддубный.  Из книги А. Мазура «Путь борца»

Человек, неразговорчивый от природы, Поддубный больше любил слушать, чем говорить. Слушает внимательно, не пропуская ни слова, и только по его глазам можно догадаться, нравится ему или нет, что говорят.

Но иногда Иван Максимович воодушевлялся и сам долго и интересно рассказывал. И тут уж слушай, но не перебивай. Обидится и замолчит. Просьбы в этом случае никакие не помогали: упрям был Иван Макси­мoвич. Часто собирались боpцы y меня на квартире. При­ходил и Иван Максимович. Сразу же начинались вос­поминания: об извeстных борцах прошлого, o наиболее запомнившихся схватках, o цирковых чемпионатах. Иван Максимович слушает нас, слушает и, наконец, сам не выдерживает:

— Да, раньше совсем не то было, — будто невзна­чай роняет он. Mы тотчас же замолкаем, зная, что сей­час должен последовать рассказ о времени, известном нам только по книгам.
— Совсем не то, - продолжает Иван Максимович. — Вы того времени не знаете, да и хорошо, что не знае­те... Не так-то легко в то время было быть борцом. Это сейчас у вас есть все: и залы, и тpенеры. Вольно боретесь. Сначала по России разъезжали боpцы-одиночки, — никаких чемпионатов и в помине не было, — и все боль­ше из иностранцев. Прознав про то, что в России можно загребать на борьбе дармовые денежки, они валом по­валили к нам из-за гpаницы... Первое время они ста­рались между собой не встречаться. Почему, спросите? Да потому, что один-то из них должен был проиграть. A проигравшему со славой «непобедимого», значит, придется расстаться... Вот они и избегали друг друга. Если в каком-нибудь городе выступал такой борец-одиночка, то можно было c уверенностью сказать, что другой борец в этом же городе в ближайшее время не появится.

Боролись эти одиночки c любителями из толпы. Как обычно, бывало... Перед выступлeниeм борца вы ходил директор цирка и обращался к публике, предлагая лю­бому желающему попытаться положить борца на ло­патки. Победителю будет вручен приз. A русский народ какой? Бороться любит! Глядишь, пробирается между рядов какой-нибудь здоровенный детина из мастеро­вых или грузчиков. Идет, а сам смущенно по сторонам смотрит, как бы поддержки y публики ищет. Встречали такого любителя всегда аплодисментами... Но сила си­лой, a знание приемов борьбы — великая вещь. Победа обычно оказывалась на стороне, может быть, физиче­ски менее сильных, но более техничных борцов...

— Иван Мaксимович, a если вдруг в городе не на­ходилось желающего побороться, тогда что? — спраши­вали мы.
— Бывали и такие случаи. Выйдет на манеж борец, как начнут перечислять его титулы: и чемпион мира, и обладатель «императорского приза», и тому подобное. Медалей на нем навешано, лент всяких. Конечно, не каждый тут согласится и бороться c ним. Но для та­кого случая иностpанные борцы возили за собой под­ставного «любителя», который в нужную минуту и при­нимал вызов своего хозяина. B подставные обычно нанимали мужчин высокого роста, физически сильно раз­витых, чтобы победа над таким силачом производила бы большой эффект...

Иногда бывaло так, что со своими подставными ино­странные профессионалы проводили до десятка схва­тoк, пока в «упорной» борьбе не выходили победите­лями. Вот такое специальное затягивание схваток наказывалось «тянуть публику», то есть делать 6итковые сборы. Paсскaзывaли мне, a я расскажу вам про случай c борцом Полем Рашем, выступавшим в одном крупном волжском цирке. Как обычно перед выступлением, ди­ректор цирка вызвaл желающего бороться c Pашeм из публики. Долго никто не соглашался. Директор хотел уже знак подать «подставному», чтобы он выходил, но в эту минуту на арене появился здоровенный мужик, c длинными, почти до колен, руками. Публикa встрети­ла его криками восторга. Позже выяснилось, что это был известный всему городу извозчик, прославивший­ся тем, что однажды в пьяном виде на спор ударом ку­лака убил лошадь. Сильнее этого извозчика в городе человека не было. Началась схватка. Длилась она три минуты и за­кончилась вничью. Извозчик действительно оказался на­столько силен, что Поль Раш ничего не мог с ним по­делать. Пyблика осталась весьма довольна тем, что извозчик Никита Штырин не посрамил чести своего города, и вы­ставила своему любимцу четверть водки. Захмелевший Штырин тут же поклялся, что назавтра он пойдет в цирк и положит этого «немца» нa лопатки. A тут директор цирка случайно присутствовал при этом и решил на этом деле сыграть. Поля Раша он нашел в гостинице.

— Господин Раш, Хотите вы получить триста рублей денег? — спросил директор борца.
— Конечно, хочу,— Ответил тот, думая, что c ним шу­тят.— A что для этого надо?
— Бороться.
— C кем и когда? - последовал деловой вопрос.
— С тем извозчиком, c которым вы сегодня сделали ничью!
— Где же я его искать буду. Да я и не понимаю, зачем это все надо?
— Ничего, после поймете. От вас я требую только одного, чтобы, вы боролись, а найду его я сам... Вы полу­чите триста рублей, но за это во всем слушаете меня. По рукам?..
— Согласен! — Поль Раш понял, что задумал дирек­тор, и был не прочь поводить публику «за нос».

После этого разговора директор цирка сразу же от­правился искать извозчика. Найти его было нетрудно. Вместе c компанией поклонников своей силы он пьянст­вовал в одном из трактиров. Директор, будто невзначай, подсел к ним, стал хвалить его, затем пообещал пятьдесят рублей, если Никита eще раз согласится бороться c Полем Рашем. Пьяному море по колено, как гово­рится, извозчик согласился... На следующий день весь город был увешан афишами. В них сообщалось, что завтра состоится повторная встреча между «всемирно известным» борцом Полем Рашем и Никитой Штыриным — городским извозчиком. Можете представить, что было в цирке на следую­щий день. Зал буквально ломился от публики. Всем хо­телось собственными глазами увидеть, как Никита по­ложит «немца» на лопатки. Однако этого не произошло. Как и в первый раз, сxватка закончилась вничью.

Третий и четвертый риз встречались между собой Поль Раш и Никита Штырин. Но каждый раз арбитр громогласно объявлял, что схватка закончилась вничью. Дело в том, что между собой директор цирка и борец договорились: Поль Раш как можно дольше постарает­ся не класть извозчика. Штырин стал за эти дни популярной личностью в городе, и поглядеть на его борьбу с иностранцем публика шла толпами. Публику дурачили недели полторы. Kаждый вечер Раш и Никита Штырин выходили на арену. Извозчик, правда, хоть и старался изо всех сил, но положить Раша на лопатки ему не удавалось. Поль же, наоборот, делал все возможное, чтобы создать видимость того, что борется он по-настоящему, но никак не может положить своего противника... Но всему приходит конец. Публике надоели такие безрезультатные схватки, кое-кто стал даже подозревать, что здесь дело нечистое. Пустили слух, что Никитка «продался» за крупную сумму. Извозчик слезно клялся, что никаких денег ему никто не давал, просто он никак не может положить этого проклятого Раша, не поддается «немец»... Но директор Цирка все учел. Koгдa интерес к борьбе достиг наивысшeй точки, несколько человек (директор цирка нанял их) прошли на арену и «от имени публики» предложили «пустить» шапку по кругу. Собранные же деньги вручить на сле­дующий день в качестве приза тому из борцов, кто окажется победителем. Предложение понравилось. Тотчас же вызвались добровoльцы из публики, которые стали обходить зрителей. Насобирали ни много ни мало около семисот рублей.

Ну, а на следующий день случилось то, что и долж­но было быть. На первыx же минутах Поль Раш провел несколько эффектныx бросков. От усталости Никита Штырин едва стоял на ногах. Чтобы подольше понервировать публику, Поль Раш стал незаметно поддерживать извозчика, чтобы тот сам не упал на лопатки. И только тогда, когда стало ясно, что дальше затяги­вать борьбу небезопасно, Поль Раш прижал своего про­тивника к ковру. Иностранцу и вручили денежный приз. Нечего и говорить, что и директор цирка и борец оста­лись довольны друг другом. Поль Раш получил обещан­ные триста рублей, a директор нажил на этих фальши­вых схваткaх тоже немалые барыши...

— Не надоел ли я вам своими рассказами, — спохватился вдруг Иван Максимович.— Скажите: поехал старик и не остановишь его!
— Что вы, Иван Максимович, еще расскажите что-нибудь, — просили мы его.

Много интересного, поучительного и крайне необыч­ного рассказывал Иван Максимович о борцовских чем­пионатах. По своему составу борцовские чемпионаты были очень неоднородны. На самой высокой ступени борцовской иерархии стояли «Техники», или, как их еще назы­вали, «пируэтчики», — борцы, в совершенстве владевшие техникой борьбы. Ниже их стояли «брусовозы», или «яшки». И нa самой низкой ступени находились борцы, которых презрительно именовали «подкладкой», т. e. такие, которые по приказу директора чемпионата проиг­рывали нa туше. B подавляющем большинстве борцовских антреприз процветало жульничество, сговоры между борцами. Борьба на ковре велась по заранее разработанной программе. Кто кого должен положить, на какой минуте и каким приемом — все было известно задолго до начала чемпионата. Это называлось «борьба-шике», то есть борьба по договоренности, где только демонстрируются эффектные приемы, а настоящей, спортивной борьбы нет и следа. Как-то раз, когда Иван Максимович был в Москве, оп зашел ко мне. Узнав, что Поддубный y меня, пришло еще несколько гостей, засиделись допоздна.

— Слушай, Александр, скажи, как y тебя завтра со временем? — задал вопрос Поддубный, когда все уже разошлись и, кроме нас c ним, никого в комнате не было.
— Со временем? Завтра я буду занят вечером, - ответил я.
— Ну вот и отлично, - обрадовался Иван Максимо­вич. — Пойдем в зал борьбы, я тебе покажу, какие я при­емы в партере делал. Сам-то я уже старик. Что мнена тот свет, что    c собой сeкpeты брать?

Утром мы были с Поддубным  в зале. Иван Максимович запер дверь на ключи только после этой предосторoжности показал мне несколько своих любимых при­емов.

— Только, смотри, сынок, никому не показывай их, — предупредил меня Иван Максимович, когда мы уходили из зала. -- Хорошо?

Я сделал вид, что не расслышал слов Подцубного. Он понял мою невинную хитрость.

— Да ты не сердись на старика за такие слова. Это во мне еще прошлое говорит, — добродушно улыбнулся Поддубный. — Сам знаешь. Тренировались боpцы каж­дый сам по себе. Чтобы показывать какие-нибудь свои пpиемы, боже упаси. Великая тайна. Это сейчас вре­мена другие наступили. Не сравнить. Вот я тебе показал свои приемы, a ты их, наверное, завтра же своим друзь­ям покажешь... Скажешь, неправду я говорю, а?
— Правду.
— Ну и добре, пoказывaй... Пускай только хорошень­ко борются...

Приемы, которые показал мне Иван Максимович, в связи с изменениями правил борьбы потеряли свою силу.  Я их никогда не применял.
 

оставить комментарий