Канатоходцы Джариат Гаджикурбанова и Шариф Магомедов

Шариф и Зара. Так их всегда называют. И потому, что они, неразлучны. И потому, что рядом эти имена звучат как название поэмы или легенды. А вообще полные их имена и звания объявляют так: народные артисты Дагестанской АССР Джариат Гаджикурбанова и Шариф Магомедов о номере «Восточная рапсодия».

В произведении этом нет конкретного сюжета. Но если вы ощутите пластику движений и уловите мгновенно возникающие образы этого номера, то тысячи восточных сказок оживут в вашем воображении. Номер станет поэтичным настолько, насколько хватает фантазии в вас самих и насколько поэтичны эти два имени рядом: Шариф и Зара. И невольно вспоминаешь — Шархад и Ширин, Абессалом и Этери, Яейяи и Меджнун...

Шариф и Зара... Если сказание складывать о них, то, наверное, оно звучало бы так.

...Жили в одном ауле два брата. То есть они не были настоящими братьями, но п маленьком восточном селении все люди братья, особенно если они встречаются где-то далеко от дома. Стали оба брата знаменитыми канатоходцами. Каждый сделал в цирке замечательный номер. И женился один из братьев на красивой женщине, она родила ему дочь, и назвали ее Зара. И родила она ему еще дочерей, всего семь. Все красавицы, все семь делали на канате трюки, смущающие разум.

А ма канате названного брата работали только мужчины и воспитанные им юноши, делали они трюки поистине удивительные И был в этом номере мальчик Шариф, которого псе звали Персик, потому что щеки его цветом своим походили на этот спелый плод. И когда в Берлин на фестиваль съехались юноши и девушки со всех стран и многотысячная торжественная процессия пошла на стадион, то впереди ее с факелом шел Персик, как самый юный участник празднества.

Прошло много лет и много зим, но Шариф и Зара никогда не встречались, потому что номера их были одного жанра и джины всегда рассылали их по разным городам. И только когда Шариф стал юношей и его уже больше не называли Персиком, он встретил Зару.

Шариф много ездил по странам, откуда солнце начинает свой дневной путь, и по странам, где оно клонится к закату. Видел он красавиц снимавшихся у Феллини, и длинноногих манекенщиц Кристиана Диора, девушек, подобных цветам лотоса, и девушек, подобных цветам вишни, но гонял, что нет на свете прекраснее Зары. И Зара много путешествовала по свету, летала на самолетах сабены и боингах, видела «Монну Лизу» и вигвамы индейцев, но не встретила никого лучше Шарифа. С этой встречи стали их имена неразлучны. И идет Шариф по канату высоко над землей и держит над собой Зару, как дивную розу из садов Гаруна аль-Рашида, как жемчужину из его сокровищницы...

Жаль, если в этой сказке вы уловите хоть малейшую тень насмешливости или иронии. Тем более что все сказанное — правда: и что оба красивы, и что они трогательно относятся друг к другу, и что номер у них удивительный. Все дело в стиле изложения — кому что нравится. И разве бесспорно лучше, если о номере, который навевает воспоминания о сказках Шехеразады, об этой талантливой паре с поэтическим сочетанием имен, рассказать деловитым языком газетной прозы? «Девушка и юноша упорно трудились и освоили сложные трюки акробатического мастерства. Каждый день они репетировали по много часов и уходили из цирка поздно вечером...» и т. д.

Можно, наконец, с протокольной точностью перечислить профессиональные достоинства номера и перейти в русло профессионального анализа:

1)    Очень длинный канат.
2)    Чрезвычайная нагрузка, которая ложится на исполнителей. Ведь их только двое. В групповых же номерах работа распределяется между всеми участниками. Значит, пока работают партнеры, у других есть паузы-передшки между трюками. Для Шарифа и Зары этих передышек нет.
3)    Трюки, сильные, сложные трюки.
4)    Почти все трюки в номере — «лобовые».

Итак, дистанция каната 12 метров, в то время как у других канатоходцев — девять-десять. Для зрителей это мелочи. Какая разница — чуть длиннее, чуть короче. А представьте себе, что такое эти три метра для канатоходца, несущего на лбу партнершу. И вот таких «лобовых» трюков в номере большинство.

Шариф носит Зару то о арабеске, то на полупальцах, то на пуанте, то балансируя на перше. И Зара не держится «потихонечку» за лонжу, когда идет одна по канату и когда исполняет «верхний» трюк. Возможно, это тоже ускользает от внимания зрителей. Ну нет лонжи или веера для баланса — так нет. Есть они в номере — значит, это необходимая принадлежность жанра. А если их нет, то никто и не помнит, что они могли бы быть.

И опять о лобовых трюках: помимо чрезвычайной своей сложности, это значит еще и то, что Шариф идет по канату, все время глядя вверх на слепящие огни купола, идет на ощупь, то есть практически он идет так, как идет канатоходец с черной повязкой на глазах. И плюс к >тому ни больше ни меньше чем перш 3,5 метров высоты и партнерша на нем.

«Рапсодия» — первоклассный номер, но сказать только так, значит почти ничего не сказать о нем. Так же как сказать о Заре, что она изящна, артистична — это значит не понять ее индивидуальности. Главное в том, что ее изящество не заученное, не тренированное — это ее природа.

Взгляните, как Заро стоит на кончиках пальцев, как говорят — на полупальцах, когда ее несет Шариф. Естественная поза для восточной девушки-танцовщицы, да и не только танцовщицы. И, конечно, вы уже не анализируете этот сложнейший трюк, который раньше не видели, а, скорее, вспоминаете о танцах среди мечей, о большеглазых пленительных девушках, красота которых высоко ценилась поэтами.

В этом трюке заложено много ассоциаций именно потому, что его исполняет Зара Гаджикурбанова. Ну, а если то же повторит другая артистка? Что ж, можно научиться устойчиво стоять на полупальцах. Но можно стоять так, как будто вот-вот взлетишь. Наверное, трюк на полупальцах у Магомедовых не самый трудный, но запоминается он ярче других, он — символ номера и точно передает его характер.

... До середины каната несет Шариф на голове Зару в стойке на двух руках. Трюк типично цирковой. Очень сложный, это ясно. А на середине каната Зара меняет позу и встает в арабеск с поднятыми вверх руками. Танцующий Шива! Только изящный и женственный. И так ли важно, первый трюк сложнее или второй, потому что этот второй вы уже восприняли эмоционально. Зара говорит, что они меняют на середине трюк, чтобы избежать лишних проходок по канату, сделать номер более компактным. Но кажется, такая смена на полпути происходит еще и потому, что, отлично исполняя типично цирковые трюки, артисты невольно тяготеют к трюкам с ярко выраженным восточным рисунком, вообще национальные номера часто получаются удачно. В них нет нарочитой театральности, но есть суть национальных характеров. Выражение национального характера — это джигитовка, это пластические этюды в восточном стиле, в которых, как правило отсутствуют эстрадные штампы, но есть древнее искусство гибкости. Для таких номеров не нужен конкретный сюжет. Потому что п них каждое движение — это уже образ.

Нет конкретного сюжета и о «Восточной рапсодии». Но посмотрите, как Шариф несет Зару. Посмотрите на эти две фигуры — юноши в восточном одеянии и гибкой стройной девушки. Это красиво, это напоминает... Но зачем мудрствовать, подыскивая эпитеты, когда об этом гораздо точнее уже сказали поэты «Тысячи и одной ночи»: «И он увидел, что лицо ее как полная луна, а глаза ее напоминают серн и газелей, а брови подобны натянутой тетиве лука, а руки ее как алебастр, и стан ее стройнее гибких веток...»


Н. РУМЯНЦЕВА

оставить комментарий