Канатоходцы Свирины

Николай осторожно шел по тросу, натянутому от столба к кольцу-мертвяку, за которое приковывают слонов, и держал на голове младшего брата.

— О, браво! — воскликнул Боризонни, когда Василий уже на другом конце проволоки сошел со стойки брату на плечи. Николай прислонил к стене пус­тующего слоновника шест-балансир, по­мог верхнему сойти с плеч и обернулся на голос. Боризонни, глава труппы ино­странных канатоходцев, картинно стоял в распахнутой медвежьей дохе, засунув руки в карманы, и приветливо улыбался. Он был симпатичен Николаю, этот име­нитый гастролер, не то итальянец, не то француз, общительный и смешливый. Боризонни подошел к акробатам и, под­бирая слова, сказал все с той же дру­жеской улыбкой:

— Вчера я видел, вы здесь нести копфштейн. Это есть хорошо. Сегодня стойка на голове — очень хорошо. Внизу, так, — Боризонни нагнулся и похлопал трос, — можно. Репетиция можно. Там, — он вскинул наверх голову, улыб­ка исчезла, лохматые брови насупи­лись, — не можно. Наве-е-рх копф­штейн - нет. Наверх — смерть!

Николай не стал спорить — к чему... Застенчивый и скромный, он вежливо улыбался в ответ на слова иностранца, а про себя думал: «Ладно, еще посмот­рим, можно или нельзя...»

Николай Свирин из тех людей, кому настойчивости и воли не занимать. Еще юношей, в девятнадцать лет, увлекся он атлетикой и отправился прямо на 2-ю Мещанскую, в гремевшее тогда, на заре советского спорта, общество «Сила и здо­ровье». Глянул на него добрейший Сер­гей Иванович Дмитриев-Морро, извест­ный гиревик, любимец спортивной Москвы, и лишь головой покачал — куда такому в атлетику!

А ведь стал старший Свирин атлетом да не простым, а чемпионом в своем ве­се. Тогда же заинтересовался и акроба­тикой. Вместе с друзьями из атлетиче­ского клуба — Михаилом Яковлевым и Борисом Симановичем — отрепетировал номер «Акробатические пирамиды». В Одессе их увидел опытный акробат- профессионал и предложил Николаю составить дуэт. Через каких-нибудь пол­года «Римские гладиаторы 2-Альбертс-2» уже заставили громко заговорить о себе. Номер шел нарасхват. И не удивительно: Альбертсы делали трюки, которыми в ту пору, в конце 20-х годов, могли похвас­тать немногие — ну, хотя бы стойка «ру­ка в руку».

У Альбертса Свирин прошел отлич­ную школу. И когда настало время са­мому переключиться на амплуа нижне­го, эти уроки и собственный опыт «стоечника» очень пригодились Нико­лаю. Тогда же раскрылись и его недю­жинные педагогические способности, снискавшие ему в цирковой среде славу одного из лучших тренеров. Своего три­надцатилетнего брата Василия он подго­товил — и как подготовил! — в рекордно короткий срок. Весной 1929 года, через шесть месяцев после того, как Николай расстался с Альбертсом, сыновья мос­ковского рабочего-железнодорожника братья Свирины уже выступали по круп­нейшим циркам страны е номером «Пе­реходная лестница». Столь же крепкую выучку прошла у Свирина и его прием­ная дочь Инна. На манеже она с пяти лет: малышка стояла на голове у Васи­лия, завершая колонну из трех, и посы­лала с высоты, чуть ли не из-под купо­ла, воздушные поцелуи публике. Из Инны Вязовской выработался акробат и эквилибрист незаурядных качеств: до отчаяния смелая, с прекрасной ориенти­ровкой в пространстве, пластичная, легкая, в каждом движении — изящество и завершенность; и ко всему наделена сценическим темпераментом.

В тридцать первом году Николая Свирина увлекла дерзкая мысль — со­единить древнее искусство канатоходцев с акробатикой, поднять на воздушный канат трюки переходной лестницы. Вот тогда-то Боризонни и высказал свое ка­тегорическое «невозможно», подкрепив его фразой, которая и сейчас, столько лет спустя, звучит в ушах Свирина: «...а если бы это было возможно, то в Европе давно бы уже это сделали». Вся­кий раз, когда мы встречались с Николаем Трофимовичем, я непременно слы­шал от него имя Боризонни: видимо, глубоко задели его слова иностранца.

Долгие годы шел незримый спор Сви­рина с Боризонни, спор, из которого Сви­рин вышел победителем. Но какой ценой далась победа! Вряд ли кто из молодых артистов способен представить теперь, с какими неимоверными трудностями соз­давался номер. Время было тяжелое. Все приходилось делать самим, собствен­ными руками. Два года во всех городах, куда бы они ни приезжали, Свирины только то и делали, что искали веревку для сетки: ни в одном магазине, ни на одной базе таковой не было. Помог лишь случай. А канат, или, как его принято называть, рабочий трос, удалось оты­скать лишь на загородной свалке. Нако­нец кое-как собрали аппаратуру, и сно­ва тупик — никто не знал, как ее подве­шивать. Пытались спросить у Боризонни, но он только отшучивался, рассказывал с добродушной улыбкой о своих приклю­чениях на Алландских островах, а про­изводственных секретов открывать не спешил...

Опыт давался дорогой ценой: едва, например, стали закручивать натяжной винт, как оба мостика скорежило, слов­но бересту на костре, — еще задержка на месяц. А Москва торопила с просмотром; циркам позарез нужен был аттракцион.

Пятого мая 1934 года в Ивановском цирке состоялся дебют первого на совет­ской арене воздушного аттракциона канатоходцев Нива-Мар. Этот псевдоним Свирины составили, как тогда было при­нято, из начальных слогов имен Нико­лай, Василий, Мария (жена Николая Трофимовича). Позднее в номер влился еще один брат Свириных — Степан. Сложнейшие трюки Нива-Мар вызыва­ли восхищение: перенос партнеров по канату в стойках — «одна рука на голо­ве», «голова в голову», «двухъярусная вилка». Просто невероятным казался прыжок Инны с каната на голову Николая Трофимовича, также стоящего на канате; и что удивительно — приходила девушка на столь неустойчивую площад­ку одной ногой (трюк, кстати, никем не повторен до сих пор).

Война лишила аттракцион былого размаха. Братья Свирины — Степан и Василий — ушли защищать Родину. Вто­рого февраля 1943 года у Колпина, под Ленинградом, талантливый артист Васи­лий Трофимович Свирин пал смертью храбрых.

Смелый поиск советских канатоход­цев Свириных, создавших выдающийся аттракцион, открыл широкую дорогу другим мастерам этого жанра — Павлу Тарасову, Николаю Хибину, группе Икар и, наконец, блистательно завер­шился мировым триумфом Владимира Волжанского.

Р. СЛАВСКИЙ

оставить комментарий