Клоун-трибун Виталий Лазаренко

Клоун смеет быть публицистом. Эти слова, как известно, принадлежат замечательному теоретику-марксисту А. В. Луначарскому и сказаны они были в 1919 году, то есть в год огосударствления цирков, когда определялся их путь в советских условиях. И еще Луначарский говорил об идейной клоунаде.

И вот сегодня, по прошествии почти пятидесяти лет, можно ли со всей ответственностью заявить: да, наша клоунада обрела публицистическую зрелость?! Конечно, у нас есть превосходные клоуны, подлинные новаторы: Карандаш, О. Попов Ю. Никулин и М. Шуйдин, Л. Енгибаров, А. Николаев, Г. Маковский и Г. Ротман, и другие. Но клоунов-публицистов, клоунов-сатириков, умеющих ставить важные вопросы жизни (если такие клоуны даже и есть), совсем немного. В этом нетрудно убедиться, обратившись к творчеству даже популярных клоунов. Разве Э. Середа, выступавший минувшей осенью в Ленинграде, может похвастаться злободневностью репертуара? Или это сделает Ю. Котов? Здесь названы известные артисты. И они далеко не исключение. Мало того, весьма многие коверные из года в год повто­ряют давно известные и набившие оскомину вещи. Не следует думать, что надо вообще изгонять с арен все старое, просто веселое, рассчитанное на беззаботный смех. Это ведь цирк! Но то, что арена может и должна быть местом и острого злободневного слова, и публицистического монолога, и сатирической сценки — это тоже бесспорно. Советский цирк славится не только мастерством своих артистов, но и идейностью программы, а здесь первое слово за клоунами. Мож­но ли сказать, что в этом смысле все благополучно? Конеч­но, нет.

С манежа почти исчезли артисты, разыгрывающие в буффонной манере специальные клоунские сценки (антре). Ед­ва ли во всей системе Союзгосцирка можно сейчас насчитать пятъ-семь таких номеров. И то большинство их исполнителей никак не отнесешь к числу первоклассных мастеров комического. А между тем здесь имеются хорошие традиции, накопленные многими старыми мастерами советского цирка, которые умели раскрывать новое содержание традиционными приемами клоунады — буфф. Могут возразить, что те сценки, которые они играли, были в чем-то примитивны, и они-де вряд ли удовлетворят современного зрителя. Какой же из этого следует вывод? Очевидно, надо написать новые вещи, идейно и художественно более совершенные. Но нельзя допускать, чтобы целое направление клоунады уходило с манежа. Ведь именно при помощи антре можно обратиться к той самой сатире, о которой так много говорят, но которая так редко еще присутствует на аренах.

Мы часто вспоминаем о традициях Дуровых, Бим-Бом, Лазаренко. В чем суть этих традиций? В сочетании современного и непременно острого слова с цирковым действием: дрессировкой животных, музыкой, акробатикой. Почему же у нас нет совсем музыкальных клоунов, хотя немало коми­ческих музыкантов?! Почему дрессировщики, и в том чис­ле Ю. Дуров, почти не ставят злободневных басен, аллего­рических шествий, скетчей со своими питомцами — зверя­ми и птицами? Хорошо работает с попугаями И. Олъхови-кова, но разве у нее не может прозвучать злободневная шутка? Разве мало поводов для словесных шуток дают шим­панзе — питомцы дрессировщиков Ивановых или собаки П. Чернеги? Ведь злоба Экя, острая реприза, помимо всего, усиливают успех выступления. Тогда почему цирк так ча­сто отмалчивается? И нельзя ли сломить эту инерцию энер­гичным вмешательством тех, кто призван руководить цир­ковым делом?!

Помнится, еще в конце двадцатых годов, когда особенно остро встал вопрос об обращении цирка к современному репертуару, с эстрады на манеж пришли куплетисты, испол­нители диалогов, сценок. Правда, многие из них оста­лись в пределах эстрадной выразительности. Но свою полезную роль они сыграли, они сблизили арену с жизнью. Что же касается Г. Рашковского и Н. Скалова, то они нашли цирко­вое своеобразие и в то же время подняли исполнение до степени настоящей художественности.

Прошло время. Новые исполнители в этой области не выдвигаются, а те, кто пришел в двадцатые и тридцатые годы, увы, успели состариться. А главное, их манера испол­нения и репертуар отстали от современных требований. И чтобы удержать хотя бы остатки успеха, они нередко при­бегают к дешевке, к нажиму, а иногда и к откровенной пошлости. Среди цирковых куплетистов и фельетонистов нет такого исполнителя, который мог бы встать в один ряд с лучшими мастерами эстрады. Вероятно, и здесь нужен приток молодежи. Право, хорошие куплетисты не помеша­ют цирку, а форму, присущую арене, они найдут в содру­жестве с режиссерами.

Клоун смеет быть публицистом! Это положение должно определять нашу работу в сфере так называемого разговор­ного жанра. Клоун современного советского цирка должен быть и умен, и остер, и злободневен, и смешон. Стать таким клоуном — очень трудно, но таких клоунов должно быть большинство. И училище циркового и эстрадного искусства, немало сделавшее для развития цирка, всячески должно способствовать воспитанию именно таких мастеров совет­ской клоунады.

Журнал Советский цирк. Январь 1967 г.

оставить комментарий