Клоуны Станислав Щукин и Валерий Серебряков

Если бы человек, мечтающий о цирковом поприще, спросил — как стать клоуном? — ему непременно бы посоветовали обратиться в училище циркового искусства. Да, действительно, комических актеров для цирка готовит ГУЦЭИ. Но это отнюдь не означает, что каждого студента, окончившего курс с отличными отметками, срезу ожидает успех и мгновенное признание публики.

Вот что написал по этому поводу знаменитый Карандаш: «Можно привить будущему клоуну сценическую культуру, научить хорошо говорить, добиться пластической и мимической выразительности. И все-таки он не станет от этого популярным у публики... Популярным он может стать только тогда, когда созданный им образ, его исполнительская манера станут близки и понятны сегодняшнему зрителю».

Так как же приходит к клоуну успех? Мне кажется, лучше всего рассказать об этом на примере конкретных творческих судеб. Вот на манеже коверные Станислав Щукин и Валерий Серебряков. Они появляются, и публика смеется, смеется до слез. А потом с нетерпением ждет нового выхода клоунов.

...Зеленые, красные, синие воздушные шары. Их много, и они уносят человека в цирковое поднебесье. Человек находчив: ловко вскарабкавшись по веревке, обрывает шары один за другим, щедро одаривая ими публику. Связка постепенно уменьшается и начинает опускаться. Но человек увлекся, сорвал лишний шар, а потому стремительно «пошел на посадку», которая оказалась не слишком удачной. Однако Станислав Щукин (это он совершал смелый полет) не привык унывать. Такой уж у него характер. Не вышло — ну, что ж! Он готов повеселить всех, представив своего «самого любимого артиста».

На манеж в расписной рубахе, с балалайкой в руках выходит Валерий Серебряков. Щукин п шутку называет этого неумеху «артистом». Но Серебряков доверчив и поддается на розыгрыш. Правда, он здесь впервые и потому немного испуган. А тут еще эти непомерно большие — «на вырост» — сапоги. Это, конечно, тоже смущает его. И все-таки надо постараться и показать себя с наилучшей стороны. Ведь ему так необычайно повезло — появиться на арене цирка! Глаза его сияют, улыбка растягивает губы, и нет сил скрывать от окружающих свое счастье. Изумленно-радостное выражение застыло на лице парнишки. Он делает шаг, другой, спотыкается и... падает на манеж. Такой позор трудно пережить. Лучше уж вовсе уйти отсюда. Маленький смешной неудачник сидит на манеже, пытаясь спрятать лицо, застенчиво трет пальцем ковер. Но Щукин подбадривает новичка. И тот вдруг начинает лихо плясать... на руках.

Так и строятся их взаимоотношения. Ловкий, разбитной Щукин все время пытается подшутить над наивным, застенчивым Серебряковым. Однако далеко не всегда Щукину удаются такие проделки — Серебряков хоть и вправду застенчив, но не такой уж недотепа, как это может показаться с первого взгляда. И он частенько выходит победителем из забавных поединков.

Разве так уж нова эта коллизия, когда ловкий и самоуверенный подсмеивается над тихим и скромным, подстраивая ему ловушки? Бывало это в цирке. И не раз. Тогда почему такой смех, нет, не смех, а хохот стоит в зале?

Секрет удачи Серебрякова и Щукина, как мне кажется, в их подкупающей искренности, непосредственности. Они сами безоговорочно верят во все, что происходит с ними и вокруг них. И зрителей увлекает эта вера.

Выстраивая комические сценки-репризы, молодые коверные отбирают краски яркие, сочные, постоянно пользуются приемами гротеска. Если они берут шприц, то он преогромный, если молоток, то это молоток-великан. А какие здоровенные сапоги на маленьком Серебрякове! Все здесь чрезмерно преувеличенно. Однако, попадая в самые невероятные ситуации, клоуны всегда соблюдают удивительное чувство меры. (Особенно это относится к Серебрякову.) Создается даже впечатление, будто актерской игры здесь нет вовсе. А есть забавы двух неуемных мальчишек, забавы шумные, веселые, непосредственные.

Щукин прыгает через резиновую скакалку. А что же Серебрякову — сидеть, смотреть и скучать? Ну нет! Он подкрался, натянул резину, и она пребольно ударила Щукина. Тот вертится, ищет виновного, но у Серебрякова такой невозмутимо безмятежный вид, что заподозрить его в подвохе просто невозможно. Безмятежность, невозмутимость сыграны Серебряковым настолько точно, что точнее, пожалуй, и не сыграешь.

А вот другая реприза. Клоуны хотят показать серию акробатических трюков. Серебряков храбро карабкается на плечи к партнеру, наступает ему на голову, обрывается и вновь карабкается. Выбившись из сил, оба падают. И если Щукин все же через силу поднимается и пытается объявить в микрофон следующую «серию», то Серебряков лежит в полном изнеможении, а потом пытается тихо-тихо уползти с манежа. Крайнее изнеможение клоунов, попытка Серебрякова улизнуть с арены — все удивительно по своей достоверности. И зрители, ни на минуту не забывая, что находятся в цирке, все же поддаются очарованию игры артистов и почти готовы поверить, будто эти шутки не придуманы заранее.

Повторяя даже известные репризы, Щукин и Серебряков как бы заново переосмысливают их. Они изображают на манеже но клоунские поступки и чувства, а радости, обиды и удачи двух очень забавных людей. Когда Щукин обижает Серебрякова, то зрители видят не оскорбленного клоуна, а ребячливо веселого человечка, которого несправедливо обидели и он вот-вот расплачется. Серебряков любит зафиксировать то или иное выражение, то или иное внутреннее состояние. И опять-таки это не ради «игры» на публику, а просто такой уж медлительный характер у его героя.

Всем не раз приходилось видеть, как комик, испугавшись чего-то, начинает «трястись» от страха в буквальном смысле слова. Зрители, конечно, смеются. И тогда клоун стоит и трясется, пока не «выжмет» весь смех. У Щукина и Серебрякова такого не бывает. Сколько бы ни застывал медлительный Серебряков и сколько бы ни смеялась над ним публика, артисты подчиняются только внутренней логике своих пусть и нелогичных поступков.

Вернемся опять к акробатической сценке. Щукин раздевается, поигрывает мускулатурой и предлагает Серебрякову последовать его примеру. Тот стесняется, не хочет раздеваться. Заглядывает в вырез рубахи и от стыда за свою худобу заливается краской. Зрительный зал хохочет. Но Серебряков не стремится подольше «выжать» смех. Клоун живет в сюжетных рамках репризы. Собравшись с духом, раздевается и... замирает: будут над ним потешаться или нет? И зрители, сочувствуя ему, а этот момент не смеются.

Способные молодые клоуны заставляют зрителей неотрывно следить за всеми нюансами своей игры, за малейшими ее оттенками. В этой достоверности переживаний — особенность их стиля, их манеры.

Как они шли к своей актерской удаче?
Валерий Серебряков — сын артистов цирка, на манеж вышел в ранней юности. Был акробатом-эквилибристом. Позже участвовал в спектакле «Пароход идет «Анюта», исполняя роль робкого кочегара. Его номер «Эквилибр» органично вписывался в сюжет спектакля. Когда был организован «Цирк на воде», Серебряков перешел туда. Там он впервые встретился со своим нынешним партнером. Но тогда еще они работали не вдвоем, а втроем. В их веселом трио участвовал талантливый комик Александр Глущенко, у которого мог.оа^ю коверные многому научились.

Станислав Щукин закончил ГУЦЭИ в 1965 году, выступал в паре с коверным Акопом Узуняном, потом — в «Цирке на воде». Уже тогда Щукин хорошо владел мимикой, был пластичен, освоил различные цирковые жанры. Однако потребовался значительный срок, прежде чем Серебряков и Щукин смогли накопить определенный творческий опыт, потребовалось то благоприятное стечение обстоятельств, при которых артисты встретились друг с другом. И, наконец, потребовалось время, чтобы их дуэт стал таким, каким мы видим его сегодня.

Зрители очень тепло принимают выступление этого комического дуэта. Первые успехи заставляют способных комиков еще серьезнее относиться к своему искусству. Они много размышляют над новыми темами, прислушиваются к советам коллег, вносят поправки в свой репертуар. К сожалению, артисты работают без помощи режиссера, самостоятельно. Это порой сказывается на их работах: сценки иногда бывают несколько растянуты, не всегда точно продуманы финалы реприз. А в клоунских интермедиях, как известно, ударная точка — всегда в финале.

Работая самостоятельно, Серебряков и Щукин многое «доводят» до конца на зрителях. Поэтому сегодня они могут показать репризу так, а завтра, ориентируясь на реакцию зрителей, попытаются исправить ее, «дотянуть». И они постоянно что-то меняют в своей работе, ищут новое, экспериментируют. Что ж, видимо, и таким путем можно идти к успеху.

И все-таки желательно, чтобы дальнейшую работу этих талантливых коверных направляла рука опытного режиссера, чтобы специально для них, учитывая их актерскую индивидуальность, был написан острый, оригинальный репертуар.

ГЕНРИЕТТА БЕЛЯКОВА

оставить комментарий