Клуб друзей цирка. На Родине и на чужбине

Очень многие цирковые артисты были близкими друзьями моего отца, Александра Ивановича Куприна. Они часто приезжали к нам в Гатчи­ну со зверюшками и реквизитом.

На фото. А. И. Куприн (Париж). Редкая фотография

И тогда наша дача, к великому моему удовольствию, превращалась в цирк. Артисты показывали отцу свои трюки и фокусы, борцы демонстрировали приемы французской борьбы и силу. Многие из гостей советовались с Александром Ивановичем, дели­лись успехами и планами, раскрывали ему профессиональные тайны.

Отец в свою очередь часто навещал друзей-артистов. Нередко он брал с собой на представление всю семью. Поэтому цирк для меня в те годы не был тем необычным зрелищем, на которое водят родители своих детей изредка,   по    большим   праздникам. Когда мы появлялись в зрительном зале, публику всегда извещали о нашем присутствии, клоуны выдумывали какие-нибудь шутки, дрессиров­щики заставляли своих зверей нам кланяться. Потом, в антракте, начина­лось самое увлекательное. Мы проходили за кулисы... Веселые встречи, кормление слонов булками, незабываемый и присущий только цирку запах эверей,   грима.

В нашем доме всегда жили разнообразные животные и птицы — соба­ки, кошки, куры. Как-то на даче появился медвежонок Маша — большой шутник, любивший переворачивать тарелки на обеденном столе лапой, очень ловко, не разбивая их. Потом Маша стала большой. Однажды, рассердившись на дразнившего ее дворника, медведица ударила обидчика по лицу. Пришлось с Машей расстаться. Ее отдали в цирк. Мы, конечно, присутствовали при ее дебюте на арене.

Она каталась на роликах и старательно выделывала разные трюки. Но вот Маша увидела нас и, положив лапу в рог, горько заревел

а. К большому восторгу зрителей, я не выдер­жала   и   начала   ей   вторить. Друг отца, клоун Жакомино был своим человеком в нашем доме. Од­нажды он обещал привезти мне живого козленка, но почему-то забыл о моей просьбе. И тогда отец решил напомнить ему об этом.

На фото. Иван Заикин держит на руках А. И. Куприна (на фото справа) и писателя А. Н. Будищева

И вот во время выступления Жакомино на манеже униформисты ввели на арену козочку с розовой ленточкой, внесли бурдюк с красным вином и   передали   артисту   записку.

Клоун тут же прочитал  ее вслух:
Обещал   козленка,
Обманул   ребенка,
Старый   ты   кретин!

А.   Куприн.

Жакомино не растерялся. И тотчас же под смех и аплодисменты зри­телей с комическими жестами и поклонами подвел козочку к нашей ложе и вручил ее мне. Она долго жила в доме, играла со мной, совсем стала ручной. Но потом оказалось, что это не козочка, а... козел. Именно он и послужил отцу прототипом для рассказа «Козлиная жизнь».

Позже в Париже мы часто бывали в цирке Медрано, но уже как рядо­вые зрители. Здесь мы чувствовали себя чужими. Не было больше весе­лых друзей, теплых приветствий, встреч вне цирка, как некогда в России. Незнание языка и положение изгнанника сильно тяготили отца и убили в нем ту веселую непосредственность, которая позволяла ему при первой же встрече сдружиться с людьми любой профессии. Это болезненно отзывалось на его творчестве. В те годы о людях арены он писал уже мало и главным образом на основе своих воспоминаний о дореволюцион­ном   цирке.

Помню, как нас познакомили со знаменитыми клоунами Фрателлини. В антракте отца повели к ним в уборную. Эта уборная была очень ориги­нальна — подвал, похожий на чердак. Она находилась прямо под местами для зрителей, рядом с выходом на арену. Я ничего подобного не видела, хотя в России часто была за кулисами цирка. Уборная клоунов показалась мне сказочной пещерой Аладина. На ее наклонном потолке в причудливом сочетании висел самый разнообразный реквизит. В углу комнаты в боль­шом шкафу горели и переливались блестками и золотым шитьем роскош­ные костюмы главного из Фрателлини — Франсуа, всегда изысканно оде­того. Их было трое прославившихся на весь мир братьев-клоунов — Фран­суа, Поль и Альбер. Отец артистов-Густав   родился   во   Флоренции.

На фото. Куприн и Жакомино (Гатчина)

Он, собирался быть доктором, но в дни своей молодости Фрателлини примк­нул к восстанию, возглавляемому Гарибальди против неаполитанских Бур­бонов. Однажды он попал в плен. Чтобы развлечь сидевших с ним в камере несчастных узников, Фрателлини начал выдумывать и тут же исполнять гротесковые сценки. Так началась его карьера клоуна. Позднее он женился, у него было десять детей, из которых остались в живых четыре сына. Вместе с семьей и с двумя товарищами-артистами Фрателлини кочевал по Европе. Встретив в Германии русского импрессарио Саламонского, они приехали  в  Россию,  где  пробыли  одиннадцать   лет.

Когда мы с отцом пришли в уборную Фрателлини, братья очень ласково приняли нас и, гримируясь перед зеркалом, на ломаном русском языке рассказывали о своей жизни и приключениях в России, которую им пришлось изъездить вдоль и поперек. Многое пришлось увидеть и пережить артистам на моей родине. Но особое впечатление на них произвели русские зрители, которые, по их мнению, как и парижане, являются самыми большими любителями цирка. Один из трех братьев, Альбер, с улыбкой сооб­щил нам, что он родился в Москве. Свой артистический путь братья начали очень рано.

На фото. В гардеробной Фрателлини

Маленькими детьми они уже участвовали в цирк овых пантомимах. Однажды в каком-то затерянном уездном городке царской России с их семьей случилась беда: два артиста, работавшие с Густавом Фрателлини, неожиданно покинули его. Положение было катастрофич­ным. Маленькая труппа распалась. И вот в холодной избе, подгоняемый нуждою, отец с четырьмя сыновьями в одну ночь отрепетировал клоун­ский номер, который на другой день прошел с большим успехом. Во время нашего разговора в уборную к Фрателлини входили и выхо­дили молодые люди, девушки и дети — это все потомки трех братьев клоунов, они тоже все работали в цирке.

Жадно слушал Александр Иванович быструю речь знаменитых клоунов. Когда они кончили рассказывать, Куприн спросил о своем друге Жакомино, но Фрателлини только закивали головами и заулыбались. О, Жакомино! Когда же разговор зашел об Анатолии Дурове, улыбка сошла с их лиц. С Дуровым у них была вражда. И у Фрателлини и у Дурова было по дрессированной свинье. Из-за этого между ними как-то произошла ссора. Она приняла настолько острый характер, что в Москве даже образовалось два лагеря: за и против иностранных клоунов. Директор цирка устроил торжественное примирение на арене, но это была только инсценировка — вражда  так и не прекратилась. Антракт кончался, пришлось прощаться с Фрателлини.

У отца как-то опустились плечи, так ему не хотелось расставаться с любимым цирковым миром, который на несколько минут оторвал его от горькой эмигрантской действительности. В начале 20-х годов в Париж приехал борец Иван Заикин, близкий друг отца. Он поражал французов своим необычайным богатырским ростом: 2 метра 10 сантиметров. Заикин ходил по парижским бульварам в вышитой русской косоворотке из чесучи и казался жителям столицы Франции пришельцем из какого-то сказочного мира.

На фото. Ксения Александровна Куприна

Он рассказывал отцу о своем новом силовом номере, на который борец возлагал большие надежды. Номер начинался так: на Заикина кла­ли длинный деревянный щит, затем по щиту проезжал грузовик с два­дцатью стоящими в кузове людьми. Номер был опасным, сложным и дорогим. Однако большого успеха у публики он не имел. На его подго­товку затрачивалось много времени, а сам номер продолжался всего полторы минуты. Зрители даже не успевали как следует разглядеть лежав­шего под щитом Заикина, как автомобиль уже съезжал со щита. О многом вспоминали два старых друга — Куприн и Заикин, но в их разговорах больше всего склонялось одно слово: дом, дома, домой бы.

Вскоре Заикин уехал, кажется, в Польшу, а потом в Кишинев. Он и отец продолжали переписываться, но уже больше никогда не встречались. Когда Куприн в 1937 году вернулся на родину, он, конечно, не мог не побывать в цирке, с которым так тесно были связаны вся его жизнь и творчество. Он посетил столичный стационар и был очень тронут, когда в антракте к нему в ложу пришла его приветствовать группа артистов цирка — И. Радунский, Б. Эдер, П. Кальпети и другие. Многих из них отец когда-то знал   лично.

— Я рад, что снова дома, — сказал им Александр Иванович, — среди своих   друзей.
 

Ксения КУПРИНА

Журнал Советский цирк. Март 1963 г.

оставить комментарий