Клуб друзей цирка
Как это было
Теперь, когда прекрасное искусство нашего цирка признано равноправным членом семьи советских искусств, теперь, когда советские зрители заполняют цирки, любуясь смелостью, ловкостью и творческой выдумкой мастеров циркового искусства, я вспоминаю времена, когда антрепренеры — владельцы цирков — вынуждены были прибегать к некоторым весьма далеким от циркового искусства зрелищам, чтобы поправить свои пошатнувшиеся материальные дела. Если я вам скажу, что было время, когда футболом интересовались только те, кто принимал в нем непосредственное участие, то есть футболисты, вы можете мне не поверить. Но, честное слово, это так. Даже больше — не было стадионов. Играли в футбол на всяких площадках, полянках, и зрителей, как правило, не бывало. Играли мальчики, юноши, в основном учащаяся молодежь. Было это в начале нашего столетия.
Что же занимало тогда умы любителей спортивных соревнований? Борьба. Да-да, борьба, или как тогда ее называли, «французская борьба». И надо сказать, что увлечение этим видом зрелища было столь велико, что современные «болельщики» футбола просто здоровые люди по сравнению с «болельщиками» борьбы. Я назвал борьбу того периода «зрелищем». Да, конечно, это было зрелище, и скорее оно было похоже на театр, чем на спорт.
В городе появлялись афиши, возвещавшие о том, что в цирке «открытие чемпионата французской борьбы на звание чемпиона мира, золотые и серебряные медали и приз «утешительный». Чемпионаты «на звание чемпиона мира» одновременно могли происходить и в Москве, и в Петербурге, и в Одессе, и в Тетюшах. Поэтому «чемпионов мира» было огромное количество.
Конечно, среди массы борцов были и выдающиеся атлеты. Такие, как Поддубный, Заикин, Вахтуров, Шемякин и другие. Если бы борьба в то время проводилась в честном спортивном соревновании, как происходит сейчас, то, несомненно, эти выдающиеся борцы занимали бы главенствующее положение в этом виде спорта. Но борьба в то время была прибыльным делом. Важны были сборы, и это создавало условия, в которых тонули чисто спортивные интересы.
Чемпионат больше напоминал представление актеров, разыгрывающих спектакль с комическими, а иногда и драматическими ситуациями, чем спортивное соревнование. Весовых категорий не существовало, и часто борец с весом в 70—80 кг вступал в «единоборство» с противником в 130 кг и больше. Это создавало подчас забавнейшие ситуации.
Организаторы чемпионатов, такие, как Дядя Ваня (Лебедев) или Ярославцев, умело подбирали участников. Тут учитывалось, все. В чемпионате были борцы на всякие «амплуа»: герой-любовник, толстяк, комик, скандалист, любимец местной публики, национальный герой местного значения, борец с лучшим телосложением. Для поднятия интереса, а следовательно и сборов, вводились борцы под маской. Вокруг масок создавались легенды. Маску борец должен был снять при своем поражении, и зрители в надежде, что это произойдет «именно сегодня», заполняли цирк до отказа. Следует признать, что зрелище было очень интересное.
Дядя Ваня, выйдя в поддевке, картузе и лаковых сапогах на покрытый ковром манеж, зычным голосом возглашает: Парад алле! Музыка — марш . Гуськом выходят борцы. Разнообразие внешнего вида. Белые, черные, желтые. Толстые, тонкие, средние, веселые, сумрачные, сосредоточенные. Начинается церемония представления. Русские, немцы, французы, японцы, шведы, финны — всех не перечтешь. Каждый кланяется в своей манере, некоторые серьезно, некоторые забавно. Во всем видна режиссерская рука Дяди Вани. Парад закончен. Марш. Борцы удаляются с арены. Дядя Ваня объявляет первую пару. Первая пара обычно спортивного интереса не представляет. Это толстяк, которого все кладут на лопатки, и потому его в публике называют «матрац», и легковес, которому все симпатизируют. .Всегда приятно видеть, как маленькие побеждают большого. «Давид и Голиаф» — вечная тема, вызывающая удовлетворение у зрителя. Дядя Ваня это учитывает. Результат каждой схватки заранее предопределен. Поэтому борцы смело идут «на прием». Разные «тур де тет», «тур де бра», «бра руле» сыплются бесконечной Чередой, и поэтому зрителю интересно. Ведь он верит, что это честная спортивная схватка, а Дядя Ваня знает, что если вести борьбу «начистоту», то борцы будут бесконечно хватать друг друга за руки, массировать друг другу шею, а это зрителю скучно.
Схватки не регламентировались. Первая — 20 минут. Если она не давала результата, а так иногда нужно было «для дела», на другой день назначалась следующая. Она тоже не давала результата. Публика распалялась все больше и больше. Объявлялась часовая, и она кончалась вничью. Болельщики приходили в неистовство, и тогда назначалась схватка «до победы». Но и тут результат был предопределен. Победителем должен был быть тот, кто своей победой приносил большую пользу делу. Конечно, таких как Поддубный, и других выдающихся борцов уговорить лечь под кого-то было трудно и, пожалуй, даже невозможно. Надо сказать, что изобретательность Дяди Вани и Ярославцева была неистощима.
Чего только не придумывали они. Маски черные, красные, голубые. Борцы под инициалами, что очень интриговало публику. Распространялись слухи о якобы высоком аристократическом происхождении такого борца и по этой причине о его нежелании сообщить свое имя. Или, скажем, такой «трюк». У борца по фамилии Зигфрид такая огромная сила в кистях рук, что если он схватит противника за запястье, то может переломить одним нажатием пальцев локтевую кость. На этом строилась игра. Партнер все время прятал за спину руки. Наконец, Зигфриду «удавалось» охватить руку противника, и тот начинал корчиться от якобы невыносимой боли. Публика волновалась, свистела и требовала, чтобы Зигфрид прекратил «запрещенный прием». А бывали и такие «трюки». Борец поднимает партнера и, якобы не видя ничего перед собой, несет его и бросает... на стол судейской комиссии. Комиссия в страхе разбегается. Или «побежденный» устраивает «истерику», требует реванша. Арбитр отказывает. Он обращается к публике, утверждая, что ему неправильно засчитано поражение. Плачет, рвет на себе волосы. Публика свистит, кричит и требует реванша. Арбитр, якобы уступая требованию масс и посоветовавшись с судьями, объявляет, что завтра состоится реванш. И тут же минут через 10—45 на судейском столе появлялась уже готовая типографская афиша о завтрашнем реванше. Казалось бы, можно догадаться о том, что все это прекрасно разыгранная комедия. Однако не в меру разгоряченные зрители этого и не замечали. Потому что все это разыгрывалось с неподражаемым актерским мастерством. Среди борцов были замечательные актеры.
Однажды был и такой «номер». Борец, любимец публики, красавец с фигурой Аполлона, объявил, что в числе прочих номеров своей атлетической программы он поднимет штангу весом в 10 пудов (160 кг) и бросит ее себе на голову. Цирк был переполнен. Проделав упражнения с двойниками, атлет взял штангу, вырвал ее на прямые руки и застыл в такой позе. Остается последнее обещание: падение штанги на голову. Сначала цирк замер, лотом началось перешептывание. Потом несколько слабых выкриков: «Не надо!», шум нарастает, переходя в крик: «Не на-а-а-до! Не на-а-до!» Истерические вопли дам, вплоть до настоящих истерик. «Герой» стоит с поднятой над головой штангой. Наконец; подчиняясь «требованию публики», он опускает штангу на пол, делает жест сожаления по поводу того, что ему не дали закончить номер, и гордо удаляется с манежа. Какой нужно было обладать уверенностью в том, что события развернутся именно так, чтобы решиться на такой «номер».
Во время борьбы публика задавала вопросы Дяде Ване. Ответы звучали серьезно, но в них был свойственный Дяде Ване юмор.
— Дядя Ваня, а где сейчас Заикин?
— Заикин у постели больной матери определяет сына в гимназию.
— Дядя Ваня! А где Кащеев?
— Кащеев на рыбной ловле изучает историю римского права.
Сегодняшние борцы — люди разных профессий, люди культурные, грамотные. Среди них немало людей с высшим образованием, а в те времена в большинстве своем это были малограмотные люди.
Был написан когда-то очень забавный рассказ о борцах. Не помню точно, но, кажется, назывался он «Геракл». В провинциальном городе чемпионат борьбы. Сидя в пивной, борец жалуется своим коллегам на то, что рецензент местной газеты написал о нем: «Петров, как Геракл, схватил своего противника». Имя «Геракл» ему кажется очень обидным, унижающим его. Товарищи советуют дать рецензенту взятку, что он и делает. На следующий день появляется рецензия, где рецензент называет его «Тезеем». Он еще больше огорчен. Товарищи говорят: «Значит, мало дал». Тогда он увеличивает сумму взятки. На другой день он уже фигурирует в рецензии как «Геркулес». Все эти термины он воспринимает как оскорбление. Горю его нет границ. Товарищи ему сочувствуют: «А ты набей ему морду, может, поможет». Он так и поступает, и результат для него самый благоприятный. В рецензии фигурирует только его фамилия: «Петров положил своего противника». Видишь, говорят ему, помогло.
Автор недалек был от истины, рисуя среду борцов как людей с низкой интеллектуальной культурой. Правда, сам Дядя Ваня был человек с образованием и умница, да и среди борцовской массы встречались люди с недурной культурой. Но редко. Говорят, что периодически в Гамбурге встречались борцы разных стран, и в честном спортивном соревновании выявлялись сильнейшие. Отсюда и родился термин «гамбургский счет». Возможно. Я в Гамбурге не бывал. Не знаю.
Сейчас, встречаясь с нашими спортсменами-борцами и наблюдая их в жизни и на соревнованиях, я вижу, как изменился образ борца. Сегодня это прежде всего культурный человек, для которого жизнь страны и честь советского спорта превыше всего. Он никогда не пожертвует своей честью спортсмена во имя каких-нибудь других, ну, скажем, материальных интересов. Борьба почти ушла из цирка в спортивные залы. Она стала массовым спортом, воспитывающим сильных людей, людей труда.
ЛЕОНИД УТЕСОВ,
народный артист РСФСР
.jpg)
Дружеский шарж И. Игина
.jpg)
ПРИВЕТ ОТ «ПЕРЦА»!
Во многих местах
доводилось мне, «Перцу»»
в гостях побывать,
дорогие друзья!
Сегодня я здесь,
и от чистого сердца
работников цирка
приветствую я.
Вы, племя отважных,
не зная покоя,
в труде необычном
проводите дни...
Но кое-что есть
и у «Перца» такое,
что вашей профессии трудной
сродни.
Я тоже
исполнен забот и тревоги
за каждый свой номер...
Сверстаешь — не то!
Я так же, как вы,
постоянно в дороге,
с пером,
с плащ-палаткой —
моим шапито.
И я,
как гимнаст,
на лесах семилетки —
вверх-вниз по стремянкам—
аж пот прошибет...
И мне
приходилось работать без сетки:
иной фельетон —
что воздушный полет!
В зверинце перчанском
не пони и зебры —
зверье посолидней:
и волк и шакал...
Я в зарослях
бюрократических дебрей,
бывало, с пером лишь
на зубра шагал.
А шаг этот
требует тоже сноровки:
гляди, чтоб копытом
тебя не поддел!
Не раз
на сеансах такой дрессировки
в руке моей
бич Ювеналов свистел.
Мне издавна по сердцу
жанр разговорный,
не чужд клоунады
веселый задор;
сродни мне
и мастер репризы — коверный.
Ковер мой —
Республики нашей простор.
Вам, племени смелых,
находчивых, острых,
достойных почета,
любви, похвалы,
позвольте сказать
по-сердечному, просто:
Вiтаемо вас,
здоровеньки булы!
Приветствие «Перца» записал: И. ЗОЛОТАРЕВСКИЙ
.jpg)
Домашняя дрессировка
.jpg)
Случай с канатоходцем
.jpg)
Жонглер-алиментщик
Рисунки художников «Перца»
С. Герасимчука
А. Василенко
В. Зелинского
Организовал материал М. Татарский
.jpg)
Без слов
.jpg)
Случай с факиром
.jpg)
В семье дрессировщика
Журнал ”Советский цирк” июль 1962г
|
RSS 
