Легенда и факт. История отдельных жанров

Среди лучших трупп (до 1947 года. — В. С.) Кудерк выделяет труппу «Мезетти», которым впервые покорился квадрупль — сальто в четыре оборота с приходом в кресло, удерживаемое на плечах средним акробатом, в свою очередь находящемся на плечах нижнего. Исполнитель этого трюка Сильвестр Мезетти весил 74 кг и имел рост 177 см, а партнер, принимавший его, при том же росте весил менее 80 кг. В эпоху, когда «Мезетти» представляли квадрупль на Ипподроме Нью-Йорка, их, по словам Кудерка, героический номер рассматривался как невероятный, и в течение долгого времени не находилось никого, кто мог бы его повторить. Орландо Якопи, один из признанных мастеров этой специальности, замечал обо всем этом; «Смешно! Этого не может быть!» Впоследствии, тщательно изучив вопрос, возглавляемая им труппа отрепетировала этот трюк, и один из партнеров также сделал квадрупль.

Трудно представить себе любителя, который не был бы очарован номерами так называемого «воздушного полета». Имя Жюля Леотара — создателя и родоначальника этой разновидности гимнастического жанра в цирке — давно известно и подробно описано в цирковедческой литературе.

Когда речь заходит о первом исполнителе тройного сальто в «полете», обычно называют имя неподражаемого мексиканца Альфредо Кодоны. Высокие и громкие слова признания в адрес Кодоны, очевидно, следует считать данью уважения и преклонения перед действительно выдающимся артистом.

Справедливость требует назвать имена еще по крайней мере трех исполнителей тройного сальто. Как это не удивительно, но первый, кому удалось исполнить тройное сальто, была... женщина, выступавшая в известной австралийской труппе «Летающие Джорданы». По свидетельству Д. Жандо, «Лена Джордан впервые сделала тройное сальто-мортале с трапеции в руки ловитора в 1897 или в 1898 году». Делала она этот трюк и перелетая от ловитора к ловитору. Имя второго исполнителя назвал сам великий Альфредо Кодона.

В 1933 году, незадолго до трагического случая, оборвавшего его артистическую карьеру, он вышел на манеж, чтобы сделать краткое сообщение. «С тех пор как в 1919 году я начал делать тройное сальто, — сказал он, — меня объявили его создателем. Однако вы сейчас увидите самого выдающегося мастера воздушного полета — Эрнеста Кларка. Он осуществил тройное сальто тогда, когда я даже не помышлял о нем. Я восхищаюсь им и считаю его самым великим», — закончил Альфредо. Эта похвала знаменитого артиста принесла присутствующему на представлении Эрнесту Кларку шумную овацию зала. Эрнесту вместе с братом Чарльзом (ловитор) удалось исполнить трипль на десять лет раньше Кодоны в труппе «Кларкониансы». Имя третьего исполнителя, на десять месяцев опередившего А. Кодону, — Эрни Лейн (труппа «Летающие Уорды»). Согласно Кудерку, уже весной 1918 года Лейн начал регулярно исполнять трипль, мечтая о цирковом Олимпе. Ему не суждено было прославиться. 8 апреля 1921 года в Чикаго во время представления он упал в сетку и разбился насмерть в возрасте всего двадцати двух лет.

На смену Кодоне вскоре пришли «Летающие Кончелло» с Артуром Кончелло, успешно справившимся с этим трюком. В 1937 году вслед за мужем Антуанетта Кончелло овладела тройным сальто, став второй женщиной, которой покорился этот трюк. Далее идут прямые последователи традиции Кодона (его ученики) — Клейтон Би, Род Гусмэн. Среди европейских исполнителей 30— 40-х годов называют Дженезис Ама-дори, Уэйна Лэри и Фэя Александера.

В 1962 году американцы Тони Стил (вольтижер) и Ли Стэт (ловитор) продемонстрировали на представлении в мексиканском городе Дуранго сальто в три с половиной оборота.

И, наконец, звезда цирка «Барнум Бейли и Ринглинг Брадер» Дон Мартинес с труппой «Летающие Фарфэны». Три с половиной сальто-мортале в руки ловитора Армандо Фар-фэна Дон Мартинес, согласно Жандо, делает на диво регулярно. Спейт, который видел Мартинеса на Втором Международном фестивале цирка в Монте-Карло в 1975 году, считает, что в тот раз, попытавшись исполнить квадрупль — сальто в четыре оборота, — «артист ошибся на какой-нибудь сантиметр». Жандо пошел еще дальше своего коллеги, заявив: «Я уверен, что когда любители цирка будут читать эти строки, Дон Мартинес уже включит четвертое сальто в свой репертуар». Шел 1977 год. Тогда же или несколько позже, прогноз Жандо подтвердился: об этом мелькнуло сообщение в одном из зарубежных журналов.

Завершая этот своеобразный экспресс-обзор о достижениях мастеров зарубежного цирка, не приходится рассчитывать на то, что тема исчерпана. По всей вероятности, к ней нужно будет вернуться, чтобы кое-что уточнить, а что-то, возможно, и оспорить. Не это меня волнует.

Тревожит прогрессирующий процесс прямо-таки эпидемической «болезни» нашего цирка, которую я называю рекордоманией. Вольно или невольно втянутые в эту нездоровую гонку за «рекордами», своего рода «экстремисты» цирка всеми непозволительными для истинного искусства способами спешат удивить зрителей очередными «рекордами». В этом, мне лично, видятся две причины. Первая — участие советских артистов в международных цирковых конкурсах влечет за собой не только престижные награды и лестные признания советской цирковой школы, что, конечно же, похвально, но и оборачивается в конечном счете импортированием критериев и оценок, выявляющих победителей в такого рода состязаниях.

Вторая причина рекордизма — внутренняя. Стремление завлечь в цирки зрителей с помощью беззастенчивых рекламных разглагольствований типа: «Впервые в цирке...», «Акробаты-рекордсмены», «Рекордсмены-балансеры» и т. д. и т. п. — это ничто иное, как ответная реакция цирковых деятелей на угасание интереса к цирку. Хочется спросить: на кого это рассчитанно? Необходимо открыто признать: цирки пустеют вовсе не потому, что реклама плоха, а из-за низкого художественного уровня ряда действующих и создаваемых номеров. Мы сбились с верного тона. Чуткое ухо взыскательного зрителя улавливает фальшь. Надо «петь» в своей тональности, причем свою неповторимую песню. А рекорды воспоет спорт. Цирку пусть останется в яркой, образно-зрелищной форме открывать зрителю нечто такое, чего ему не дают и не смогут дать ни театр, ни эстрада, ни телевидение, ни кассетное, ни обычное кино.

Цирку не рекорды нужны, а высокая техника исполнения эффектных, впечатляющих и, разумеется, технически сложных трюков. Пора бы уразуметь, что «техника» всякого искусства — есть лишь его подножие. Высокая техника — всего лишь право войти в подъезд здания, которое называется Искусством. Надо еще суметь подняться по «ступенькам» актерского мастерства, пластики, музыки, композиции... Лестница длинная. Будем помнить, что стойкая привязанность и прочный интерес публики всегда связаны с «верхними» этажами этого здания. Остается подниматься. Придется подниматься, если, конечно, мы сами себе желаем добра и долгих счастливых лет жизни в искусстве.

ВЛАДИМИР СЕРГУНИН