Львы в зоопарке

Мы уже знакомили читателя с отрывками из книги Тетара «Люди и животные».

Когда колониальный зоопарк открылся, в нем было всего двадцать: шесть взрослых, остальные — малыши и подростки. Десятого мая, после трагической гибели молодого Моди, их осталось девятнадцать. Но в июне летчик капитан Гулетт привез мне из Африки шестимесячную львицу, и львятник снова оказался в полном составе. Бедняжка Дина находилась в плачевном состоянии. Ее спасла только самоотверженность славного Хербига — моего помощника и превосходного дрессировщика. День и ночь он ухаживал за Диной, укладывал ее, как ребенка, с собой спать, поил теплым молоком, кормил котлетами. И вскоре она оправилась от тяжелого воздушного путешествия через Африку и Средиземное море.

Дима была добра и очаровательно игрива. Ее можно было выводить на поводке, и я часто гулял с ней по парку, а иногда даже приглашал к себе в гости. Правда, впервые оказавшись в моем рабочем кабинете, шалунья по-своему «навела порядок», мимоходом опрокинув попавшиеся на пути стулья, стол и чернильницу, которые с львиной точки зрения были здесь абсолютно лишними. Но ни разу не пришла ей мысль укусить или оцарапать кого-нибудь, а для львенка это редкое веление, потому что львята часто более агрессивны, чем взрослые животные. Дина оказалась умной и ласковой, как собака. Когда я ее звал, светлые глаза светились нежным лукавством, и она смотрела на меня, кокетливо наклонив изящную голову. Потом бросалась ко мне и, положив свои толстые лапы на грудь, осторожно прихватывала зубами мое ухо. При этом Дина ни разу не сделала больно.

Дину и четырех львят, родившихся за несколько месяцев до открытия зоопарка, я поместил в клетке на открытом воздухе, рядом с моим рабочим кабинетом. Ночь малыши проводили там же, в гнездышке из соломы. Позднее я разделил клетку на два отделения. В одном находились Дина и Антон. К ним я часто пускал свою овчарку Дика, и все трое прекрасно чувствовали себя вместе. Во втором отделении расположились остальные трое малышей: самец и две самочки. Эта троица, впрочем, очень отличалась по характеру от Дины и Антона, обладавших на удивление уживчивым характером.

Чтобы поддерживать дружеские отношения с моими шестью взрослыми львами, мне приходилось быть более осторожным. Эти «добрые молодцы» причинили нам немало хлопот. Но ведь это были настоящие львы, а с ними шутки плохи!..

Они прибыли к нам из чешского зверинца, где за ними долго наблюдал известный дрессировщик Гагенбек. Звери напоминали старых львов из Атласских гор, некогда составлявших основу французских ярмарочных зверинцев: густая, стоящая торчком грива, широкая квадратная голова, крупное могучее туловище, рост меньше, чем у южноафриканских или суданских львов, зато крепкий загривок, прямо переходящий в спину. Весили они не меньше ста шестидесяти килограммов.

Прохаживались ли наши львы по площадке или бегали, во время битв или в часы отдыха, их движения и позы всегда были необычайно живописны. По утрам, когда львы лежа наблюдали за восходом солнца и его лучи золотили рыжие гривы, их можно было принять за сфинксов.

С момента открытия зоопарка мы с Хербигом занялись пристальным изучением характера и повадок каждого из наших подопечных. У троих из них — Никки, Сафи и Каира — вид был довольно добродушный, на Ганса же. Нерона и особенно Орана полагаться было опасно.

Мы решили поэтому соединить сначала трех первых с девятью молодыми львами: Султаном приблизительно двух с половиной лет, Мемеликом, Лео, Паша и Моди, которым было что-то около пятнадцати месяцев, и четырьмя львицами: Аидой, Стар. Юдит и Саломеей.

До этого в течение двух дней мы выпускали львов на площадку двумя группами: утром взрослых, днем — молодых. Некоторые из них падали в ров, и их приходилось выуживать из воды: я крепил к подъемным мосткам деревянные настилы, а Хербиг, «поощряя» кнутом, помогал неловким выбраться.

Утром, пятого мая, накануне открытия зоопарка, мы выпустили на площадку девять молодых львов, а через полчаса — Никки, Сафи и Каира.

Взрослые львы с хозяйским видом, обнюхивая каждую скалу, медленно обошли площадку. Затем они, негромко ворча, улеглись на песок. Когда львята слишком настойчиво приставали, взрослые отмахивались от малышей, как от назойливых мух. Это было очень забавное зрелище.

Через три дня мы выпустили к ним на площадку еще троих взрослых львов. Вначале, казалось, все шло хорошо. За исключением небольших потасовок между взрослыми львами и строгих окриков на слишком эмансипированных львят на площадке царило спокойствие.

Но это оказалось затишьем перед бурей. Девятого мая (зоопарк был, к счастью, закрыт) я осматривал канализацию около слоновьего бассейна, когда раздался громоподобный рев. На площадке у львов, где несколько минут назад хищники мирно дремали, царил хаос. Львы носились как угорелые, двое из них ожесточенно дрались, катаясь по земле и поочередно беря друг над другом верх.

Прибежав на место происшествия, я застал конец битвы между Гансом и Султаном. Последний смело оборонялся, но более сильный противник все-таки загнал его в ров, и таким образом бедняга Султан окончательно выбыл из драки, хотя, возможно, только падение в ров и спасло ему жизнь.

К сожалению, не для всех эта драка окончилась благополучно. Один львенок, умудрившийся влезть между дерущимися, испытал на себе всю крепость зубов кровожадного Ганса и теперь, бездыханный, лежал посреди площадки. Его товарищи в это время носились, как сумасшедшие, раздавая оплеухи направо и налево. Чтобы успокоить разбушевавшийся клан, Хербиг вооружился вилами и револьвером с холостым зарядом и вошел за решетку. Но пока он пытался загнать в клетку взрослых львов, за его спиной стлались по земле молодые и в любую минуту могли броситься на него.

Раздумывать было некогда, и я тотчас присоединился к Хербигу. Но едва я оказался на площадке, как два или три молодых льва, совершенно обезумев, кинулись, рыча, ко мне. Вероятно, у них не было дурных намерении, но мне не особенно хотелось в это вникать. Я отогнал палкой не слишком гостеприимных хозяев и стал рядом с Хербигом. Мы потратили полчаса на то, чтобы загнать львов о клетки и вытащить из рва Султана и еще двух львят, кубарем скатившихся туда во время потасовки.

Только после этого мы смогли заняться пострадавшим, но, увы, было уже поздно...

Чтобы избежать повторения подобных сцен, мы стали выпускать с молодыми львами только самых миролюбивых из взрослых животных. Но через несколько недель пришлось отказаться и от этого, потому что львята беспрестанно приставали к взрослым, и они, когда нарушали их послеобеденный сон, приходили в бешенство, несмотря на относительно добрый характер. Могла снова разразиться драка...

Поэтому я решил выпускать львов опять поочередно: шесть взрослых, а потом восемь оставшихся молодых. Вскоре от второй группы пришлось отделить Султана: он становился взрослым и пытался ухаживать за молодыми львицами, которые не понимали, в чем дело, и огрызались.

Я надеялся, что разделение на два клана даст нам хотя бы относительное спокойствие. Не тут-то было... В младшей группе и в самом деле все шло хорошо, и наши «юноши» проводили время на манер юного Гаргантюа, то есть слали, пили и ели, не забывая в промежутках поиграть. Но взрослые, лишившись возможности срывать дурное настроение на младших, не обходились без драк. Шесть взрослых хищников, разделенных на два враждебных лагеря, с ожесточением предавалась битвам, и в июне мы жили а режиме трех-четырех драк ежедневно.

Но прежде чем рассказать перипетии этой междоусобной борьбы, я набросаю портреты действующих лиц, тем более, что каждый из шести героев обладал яркой индивидуальностью.

Никки и Сафи были самыми красивыми, особенно первый — у него и в самом деле не было физических недостатков. Впрочем, он был близок и к моральному совершенству, какого только можно требовать от льва. Это было великолепное животное, решительное и смелое, но в равной мере, как мы убедились с Хербигом, и мирное. Никки принимал участие в драках только тогда, когда его вынуждали к этому слишком агрессивные собратья. Никки был моим любимцем. Несмотря на зрелый возраст, он любил иногда поиграть. Когда я обходил площадку, лев следовал за мной и прыгал вокруг меня, как огромная собака. Если же он был в клетке, я играл с ним, щекоча ему нос палкой. Игра ему нравилась, но быстро надоедала, и он пытался схватить палку своей тяжелой лапой. Никки считал меня, конечно, трусом и был прав, потому что, общаясь с ним на площадке, когда нас не разделяла решетка, я держался с ним куда более сдержанно. Однако Никки никогда не сердился на меня, и едва я выходил на площадку, он шел мне навстречу и осторожно обнюхивал конец палки, которой я удерживал его на почтительном расстоянии.

Сафи, похожий на Никки, как брат (вероятно, так и было на самом деле) был стройнее и выше его. Сафи тоже обладал добрым характером и, не связывай его тесная дружба с Ораном, дополнявшим это трио, он тоже никогда не ввязывался в драки.

Оран был меньше ростом и более темной окраски, чем Никки и Сафи. Это было кровожадное животное в полном смысле этого слова. Близкий друг Сафи, он не разрешал ми одному льву приблизиться к избранному товарищу. Исключение составлял Никки, за которым он признавал несомненное моральное превосходство, подкрепленное физической силой.

Второе трио состояло из Ганса, Нерона и Каира. Два последних внешне были очень похожи, и их я тоже считал братьями. Но Каир был хорошо сложен, тогда как у Нерона был слегка искривлен позвоночник. Ганс был пониже, очень крепок и приземист. Это был злобный тип, дурной характер которого отчасти объяснялся тем, что он был кривой на правый глаз.

Он считал Орана своим кровным врагом, и большинство драк начиналось с ссоры между этими зачинщиками беспорядков. Сафи и Никки приходили на помощь Орану, а Нерон и Каир становились на сторону Ганса. Впрочем, согласие во втором трио устанавливалось только во время общей ссоры. Как мы увидим дальше, Ганс и Каир отнюдь не были друзьями.

Чаще всего баталии развертывались так. Ганс, сопровождаемый Нероном, приближается к Орану и Сафи. Происходит короткая потасовка, Никки и Каир спешат на выручку, и «мир» разделяется на два лагеря. Враждующие группы, вытянувшись в боевые линии, начинают пробежки, каждая на своей стороне площадки. Это продолжается одну-две минуты и сопровождается вызывающим рычанием... Потом обе команды бросаются навстречу друг другу, на середину площадки. Оказавшись в пределах досягаемости, «борцы» усаживаются на задние лапы и принимаются, выпустив когти, наносить друг другу ужасные затрещины. Кровь льется ручьем, морды искажены бешенством, шерсть из грив летит клочьями, рычание нарастает. Под конец начинается всеобщая свалка, и в этом рыжем перекатывающемся клубке уже нельзя различить ничего, хроме взъерошенных грив и нервно подергивающихся хвостов... Одна из команд оставалась хозяином поля битвы, но тотчас тоже отступала, не настаивая на своем превосходстве. Львы, особенно когда они приблизительно равны по силе, не злоупотребляют плодами победы. Часто они поступают так даже по отношению к более слабому противнику: многие дрессировщики рассказывают, что львы, опрокинув и ранив противника, оставляли его и отходили в сторону.

В первые дни львиных баталий Хербиг входил за решетку и разнимал львов, так как мы боялись, что они покалечат друг друга.

И однажды Оран бросился на Хербига. Дрессировщик стал быстро отступать, но внезапно упал на спину, наткнувшись на ствол дерева, об который львы точили когти. К счастью, в этот момент Орана атаковал Ганс, и тот повернулся к противнику. Хербиг поднялся и поспешил к выходу. Чтобы дать Хербигу возможность уйти и одновременно разнять драчунов, я попытался направить на них струю воды из шланга. Но напор оказался слишком слабым, струя, падающая на воюющие стороны, ничуть их не беспокоила, и по окончании потасовки хищники подошли и напились водички к удовольствию публики.

Какова же была причина этих постоянных ссор? Казалось бы, из-за отсутствия львиц главная причина соперничества устранена. На самом деле, это было не совсем так. Между взрослыми львами, с детства жившими вместе, возникла страстная дружба, и если она нарушалась вторжением непрошенного третьего, немедленно возникала дуэль. Остальные, заразившись воинственным духом, присоединялись, н начиналась общая свалка.

Вначале Ганс и Нерон были неразлучны. Они свирепо отгоняли любого непрошенного гостя, который пытался занять место, где они уединялись в блаженном созерцании друг друга.

В начале июля Каир, живший до этого отшельником, решил присоединиться к ним. После нескольких упорных битв Каиру удалось вытеснить Ганса, и побежденный ретировался на другой конец площадки, мрачный и обиженный, всем своим видом выражая презрение к коварному другу.

Ганс прожил в гордом одиночестве целый месяц. Но однажды после полудня Ганс пошел, распластавшись, в атаку на стоявшего к нему спиной врага. Неслышно подполз он к Каиру и бросился на него. Удивленный Каир оказал лишь слабое сопротивление доблестному Гансу, а тот гнал соперника как раз до того места, где он целый месяц обдумывал свою месть. С этих пор Каир одиноко сидел в своем углу и, казалось, не обращал ни малейшего внимания на игры и нежности помирившихся друзей.

Почему же Каир так легко примирился с поражением, хотя за месяц до этого проявил в борьбе столько мужества? По-видимому, это связано с чередованием у них периодов физиологической активности и пассивности...

Другую неразлучную пару составляли Оран и Сафи, но ревность Орана была ужаснее, чем ревность Ганса, поскольку он был, как говорят дрессировщики, «сумасшедшим» львом.

В самом деле, выражение глаз Орана было совсем иным, чем у его пяти собратьев,— это заметил бы даже сторонний наблюдатель. Он часто без всякой видимой причины бросался на товарищей и жестоко их кусал. В приступе слепой ярости ему случалось атаковать даже своего друга Сафи. Его много раз серьезно «учили» Ганс, Каир и Нврон. Чуть не лишившись глаза после одного из таких уроков, Оран на некоторое время присмирел.

Однако вскоре вспышки ярости у Орана возобновились и стали повторяться так часто, что в конце июня я запер его на несколько дней в клетку, лишив общества товарищей. Но даже в одиночестве его охватывали приступы ужасающей ярости — он метался по узкой клетке, глухо рыча и тыкаясь мордой в решетку.

В июле и августе львы понемногу успокоились, но в середине октября все качалось сначала. Самая ужасная битва разразилась в день закрытия зоопарка. Уже опускались сумерки, а мы с Хербигом никак не могли успокоить разбушевавшихся хищников. Рычащие массы гонялись в тумане друг за другом и проносились у самых наших йог, как живые метеоры. Наконец, вооружившись крепкими дубинами, мы кое-как привели в чувство наших одержимых. К счастью, за исключением последней драки, поело которой бедному Каиру пришлось ампутировать хвост, львы больше ни разу не причинили друг другу большого вреда.

Если исключить битвы, то содержанке львов не доставляло нам особых хлопот. Здоровье у них было отменное, аппетит прекрасный. Однако главное в содержании львов — заставить их двигаться. И если львятам достаточно дать пространство для игр, то взрослых надо часто тормошить, чтобы они не погрузились в полную праздность. Вот почему, на мой взгляд, зоопарку обязательно нужен дрессировщик, который регулярно входит в контакт с хищниками, заставляет их играть, бегать и прыгать.

Лев — животное смелое н очень опасное в брачный период. Из-за этой агрессивности гораздо труднее представлять в цирке смешанные группы, чем группы из одних львов или львиц.

Смелость и решительность делают льва грозным противником. Обычно львы нападают открыто. Однако встречаются львы-предатели, нападающие сзади, и львы-охотники, выжидающие удобного случая, чтобы напасть на человека. Часто, впрочем, они прыгают на человека просто из желания поиграть, но стоит человеку упасть, как игра становится опасной. Поэтому львов следует опасаться всегда и, даже когда они играют, их следует держать на расстоянии.

Львы, как и люди, не похожи один на другого. Разность характеров львята обнаруживают с самого раннего детства. Иногда, правда, случается, что с возрастом характер меняется, но если львенок отказывается от ласки, то навряд ли он «подобреет» с возрастом.

Если бы Колониальный зоопарк продолжал функционировать, я продолжил бы свои наблюдения и проделал бы ряд опытов, чтобы получше изучить характер львов. К сожалению, непродолжительность моего директорства не позволила мне сделать это, и я смог собрать только то, что рассказал вам здесь».

оставить комментарий