Любимое детище Дмитриева. С. М. Макаров

B конце пятидесятых годов прошлого века жизнь советского цирка проходила под Знаком 10.А. Дмитриева. Все артисты, режиссеры, специалисты циркового искусства читали статьи Дмитриева, слушали доклады и лекции Юрия Арсеньевича, изучали книги, общались с ним на художественном совете «Союзгосцирка» и на творческих вечерах в ЦАРИ.

Как и многие, я не стал исключением. Впервые моя встре­ча произошла с Юрием Арсеньевичем в Государственном училище циркового искусства в 1958 году, где я учился на курсе клоунады, руководителем которого был M.C. Местечкин.

B те годы, наряду c обязательными предметами, учащимся давали еще Дополнительные семинары. Юрий Арсеньевич в училище читал специальный цикл лекций по истории клоунады? Вначале Дмитриев рассказывал o звездах первой величины русского и советского цирка: династии Дуровых, отце и сыне Лазаренко, Сергее и Дмитрии Альперовых, дуэте «Бим-Бом», комическом дрессировщике Золло, ковёрном Карандаше, Кон­стантине Бермане и многих других.

Докладчик не бубнил по бумажке, a буквально «исполнял» повествование. Необычный лектор читал наизусть монологи, проигрывал клоунский репертуар и даже пел частушки. Он подробно объяснял технику демонстрации клоунских трюков, описывал гримы и костюмы, комические характеры персонажей.

Раскрывая огрехи в работе репертуарного отдела «Союзгосцирка», Юрий Арсеньевич говорил, что руководство заказывало авторам политические куплеты для артистов-сатириков, исходя из принципа: «утром В Газете – вечером в куплете». Однако в действительности вот что звучало на манежах:

По бульвару разъезжает конная милиция. Не волнуйтесь, хулиганы, это репетиция.

Или:

В воду прыгнул водолаз,
Утопающую спас,
A когда на ней женился,
Сам пошел и утопился!

Или: 

Шла по улице старушка,
A за ней мотоциклет!
Мотоцикл цикал-цикал
И старушки больше нет!

Или:

На бульваре встретил друга.
Ходит, улыбается.
Оказалось, зубы вставил,
Рот не закрывается!

Позднее я убедился, что таких частушек и куплетов Юрий Арсеньевич помнил бессчетное количество! Он знал наизусть почти весь репертуар, исполнявшийся русскими и советскими клоунами и куплетистами. У Дмитриева была феноменальная память!

Во время лекций Юрий Арсеньевич от портретов лидеров советской клоунады и творческого состояния современного цирка переходил к комедийным персонам, которые по различным причинам не упоминались в статьях и книгах тех лет. Это были популярные артисты, нов годы войны они оказались по другую сторону фронта. Вместо того чтобы отказаться от работы в оккупированных городах, известные клоуны продолжали выступать на манежах в окружении захватчиков.

Юрий Арсеньевич, сурово осуждая Рыжего Коко и его братьев Белого Теодора и Рыжего Якобино, при этом подробнейшим образом описывал их репертуар и комедийные персонажи, Дмитриев также c гневом вспоминал сценки и клоунские маски Белого Лепома и Рыжего Эйжена, уехавшего перед войной в Германию на свою родину. Этот забавный персонаж выходил на манеж с нелепой детской песенкой: «Мама, купи мне пушку и барабан!»

Как бы клеймя артистов за исполняемый ими репертуар и совершенные проступки, Юрий Арсеньевич в критической манере давал оценку их творчеству. При этом он знакомил бу­дущих клоунов с интермедиями и репризами, талантливых комиков, по воле случая ставшими «изменниками родины». Подвергая опасности не только свой авторитет, но и свою жизнь, Дмитриев рассказывал учащимся o выдающихся цирковых мастерах вне зависимости от того, в каких отношениях они были c советской властью.

Ученики, конечно, не понимали, чем рискует Дмитриев, но его лекции всех приводили в восторг. Честно признавались, эти встречи c Юрием Арсеньевичем пробудили во мне интерес к истории циркового искусства, в частности к клоунаде.

Сквозь жизнь каждого человека проходит череда людей, претендующих на звание Учителя. Одним действительно удается чему-то вас обучить, a другим –лишь вызвать неприязнь к предмету изучения. Есть педагоги, которые становятся нам ненавистными, от которых мы стараемся побыстрее отделаться, a есть Учителя, к которым тянешься всю жизнь. Таким Учителем стал для меня Ю.A. Дмитриев. Его статьи, опубликованные в газетах «Правда» или «Советская культура» (печатных органах ЦК КПСС), где давались оценки номерами аттракционам, становились пропуском на манежи Московского и Ленинградского цирков для исполнителей, получивших хвалебный отзыв ведущего циркового критика страны.

Юрий Арсеньевич не ограничивался только публикациями. Он часто заходил в кабинет к главному режиссеру цирка на Цветном бульваре M.C. Местечкину (я был тому свидетель) и настоятельно просил Марка Соломоновича включить в готовящуюся новую программу увиденный на периферии оригинальный номер, аттракцион или молодого ковёрного. Местечкин брал на заметку, рекомендованного Юрием Арсеньевичем артиста, и в скором времени тот появлялся на арене главного цирка страны.

Если же в статье Дмитриева номер исполнителя подвергался критическому разбору, то всегда следовало пожелание рецензента, чтобы на артиста обратили внимание авторы и режиссеры, помогли найти оригинальный образ, ярче раскрыть дарование.

Нередко, гастролируя, как было принято в цирке говорить «по Кацапетовкам», артисты мечтали о том, чтобы о них узнали в Москве, чтобы большие начальники приехали в «глухомань» и посмотрели новое произведение. Увы, руководителям «Союзгосцирка» было не до того. Дел хватало в столице и в теплых насиженных кабинетах.

И вдруг в каком-нибудь промороженном Магнитогорске или заснеженном Иркутске в зрительном зале перед началом циркового представления артисты видели Юрия Арсеньевича Дмитриева, сидящего в директорской ложе. За кулисами начиналась паника. Из чемоданов доставались самые лучшие костюмы, которые приберегались к премьерам в Москве и Ленинграде. Все понимали, что судьба предоставила шанс!

На этот раз программа пролетала в феерическом темпе. Все, разумеется, волнуясь, собирались за кулисами в ожидании «приговора». Приходил Дмитриев. Проводился «6лиц»разбор представления, как правило, доброжелательный и конструктивный. B итоге через несколько дней некоторые артисты получали телеграммы от главных режиссеров цирков Москвы и Ленинграда. Исполнителей уведомляли, что их просят подготовиться к гастролям в Златоглавой или Северной Пальмире.

Артистов цирка, конечно, всегда интересовало то, как Юрий Арсеньевич выбирает свой маршрут по отдаленным городам. Что служит причиной его неожиданного появления в заштатном цирке? Если Дмитриева спрашивали об этом, то он честно отвечал, не окружая свои поездки флером таинственности.

Юрий Арсеньевич ездил не по заданию начальства «Союзгосцирка», а по командировкам ВТО c лекциями и разбором театральных спектаклей. Само собой понятно, что посещал цирковые представления только по велению сердца. Дмитриев появлялся в цирке, и перед артистами внезапно распахивалось «окно в столичный цирк», естественно, и «окно в Европу».

Поездки Юрия Арсеньевича по периферийным циркам и рассказ на Художественном совете o плачевном состоянии того или иного стационара, конечно, не нравились начальству «Союзгосцирка». Перед коллегией в Министерстве культуры СССР по вопросам цирка или перед Международной конференцией, посвященной очередному юбилею Советского цирка, руководители разных рангов настойчиво рекомендовали Дмитриеву больше говорить o позитивных достижениях и меньше o негативных явлениях. Но он всегда выступал честно и принципиально.

Однажды, желая проучить строптивого критика, Дмитриева «забыли» пригласить на заключительный банкет, посвященный торжественной дате Советского цирка, а в другой раз «не успели» оформить выездные документы на поездку в Швецию, где профессора ждали c докладом o проблемах циркового искусства В CCCP.

Естественно, Юрий Арсеньевич эти болезненные уколы переносил c большой долей иронии, не озлобляясь и не срываясвои обиды на мастерах циркового искусства, a начальникам от него, как и прежде, доставалось «на орехи». Честно сказать, поделом.

Юрий Арсеньевич первым среди пишущих o цирке за­щитил кандидатскую, a затем и докторскую диссертацию. Он впервые в мире создал научную школу по изучению циркового искусства. У него появилась целая плеяда учеников.

Предпочтение Дмитриев отдавал тем соискателям званий кандидатов искусствоведческих наук в области циркового творчества, которые, будучи артистами, режиссерами, драматургами, изучали цирк изнутри, a не со стороны, поверхностно, сидя в креслах зрительного зала. Будущие аспиранты должны были знать цирковую терминологию и технологию этого вида творчества, активно заниматься журналистикой, публиковать статьи в газетах и в профессиональном журнале «Советская эстрада И ЦИРК)), освещающие различные аспекты циркового дела.

Поэтому среди учеников Дмитриева, защитивших кандидатские и докторские диссертации в области циркового искусства: режиссер Евгений Зискинд, журналистка, драматург Наталья Румянцева (дочь знаменитого Карандаша), артист разговорного жанра Николай Ельшевский, режиссер Максимилиан Немчинский, акробат Владимир Сергунин, клоун, фокусник, режиссер Сергей Макаров и другие.

Свою диссертацию я защищал под руководством Ю.A. Дми­триева в Институте искусствознания, где работаю и поныне.

Стать аспирантом Дмитриева было престижно и почетно, однако не просто. Начинающему ученому предоставлялась полная свобода. Написанный текст будущей диссертации Юрий Арсеньевич читал и, практически не делая замечаний, передавал на обсуждение сотрудникам Сектора. После нелицеприятного разбора, бесконечного количества пожеланий, принципиального разговора на Секторе, Дмитриев – научный руководитель диссертанта, обращался к аспиранту: «Конечно, вы можете спорить и не соглашаться c замечаниями. Но если двое, встретив вас на улице, скажут, что вы пьяны, то лучше пойти домой и проспаться!» Потом, как правило, был разговор «тет-а-тет». Работа над диссертацией продолжалась c еще большим напряжением сил.

Со временем я понял, что метод Дмитриева подготовки аспирантов чрезвычайно эффективен! Он превращает любителей от искусства, в профессионалов – каторжан науки. Работая самостоятельно, будущий ученый не только набирается знаний, умений работать в архивах, c научными текстами, но на собственном опыте и на «собственной шкуре» осознает, что научное исследование – это вдохновение и открытие, основанное на кропотливом, каждодневном, мучительном и изматывающем труде.

Огромная, бесконечная благодарность Юрию Арсеньевичу Дмитриеву от цирковых артистов, режиссеров, ученых, на которых он, не жалея себя, тратил самое драгоценное – свою любовь и жизнь!
 

Из книги Театр. Цирк. Эстрада. К 100-летию Ю.А. Дмитриева

оставить комментарий