Мама ошиблась

Опрос, проведенный недавно болгарским радио и телевидением, свидетельствует: уже несколько лет подряд Васила Найденова считают одним из самых популярных в Болгарии эстрад­ных певцов.

Неоднократно он становился лауреатом международного конкурса «Золотой Орфей». Когда на афише значится имя Васила Найденова, концертные залы всегда перeполнены — и в Болгарии и в СССР, где он неоднократно выступал. B один из недавних приездов Весила Найденова в Москву c ним встретился наш корреспондент.

—  Как вы сами могли бы объяснить ваш успех y публики?

—  B Болгарии немало прекрасных эстрадных коллективов. Многие из них выступают уже более двух десятков лет. за эти годы они успели создать определенныe традиции. Но жизнь не стоит на меле. Она потребовала рождения новых мелодий и нового типа певца. Видимо, мне одному из первых удалось ощутить потребность слушателей, особенно молодых, к переме­нам. Я появился на эстраде, на телевидении совсем c другой прог­раммой, чем мои предшественники. Она была более темпера­ментной, отличалась по форме и стилю от того, что было раньше, к чему привыкли. Вероятно, мои мелодии оказались более соз­вучны времени. Зритель их горячо принял. Да и критики в те годы поддержали меня, встретили мою работу на эстраде весьма доброжелательно. Ну, разумеется, главная оценка была не за критиками, не за строгим жюри. Самую точную и справедливую оценку выставила публика. Известно, что никакая сила не заставит людей прийти в зал, если певец ей не нравится. Я уверен, что для любого исполнителя подобная оценка — лучший критерий его успеха или неудачи на сцене. И я рад, что любители эстрады в числе лучших певцов минувшего года снова назвали мое имя.

— Что является для вас наиболее важным в концертной деятельности?

— Завоевать надежный статус На эстраде не так-то просто. Хотя многие наивно полагают, раз жанр, в котором ты работаешь, назывaется легкой музыкой, так значит и дело это легкое. Многим видятся за этим лишь сплошные аплодисменты, цветы, улыбки, успех. Но мы-то ведь знаем, сколько труда, сколько усилий надо приложить, чтобы добиться признания. За всем этим стоит колоссальная работа. И композитора и твоя собственная как исполнителя музыкального произведения.

Я убежден: если ты хочешь завоевать любовь публики, внести свой вклад в искусство, нужно найти свою неповторимую индивидуальность, свое лицо, свою дорогу, свой почерк. Нельзя никого копировать. Надо работать в манере, присущей лишь тебе одному. Тогда только сможешь (конечно, не сразу) завоевать своего слушателя. Но поначалу обязательно встретишь на своем пути какие-то барьеры, препятствия, непонимание. И со стороны жюри и со стороны публики. Необходимо дать людям время присмотреть­ся, привыкнуть к тебе, шаг за шагом перетягивать их на свою сторону, заставить их поверить в тебя, в то новое, что ты принес на эстраду. Только тогда публика почувствует свою сопричастность c тем, что ты делаешь. Процесс этот психологически тонкий и сложный. И вот парадокс: публика, которая еще вчера встречала тебя в штыки, сегодня настолько привыкла к тебе, что твое искусство считает обыденным делом. И ждет от тебя именно того, что еще недавно казалось ей неприемлемым...

То же самое произошло y меня не только c музыкальной программой, но и c манерой вести себя на сцене, e манерой одеваться. B то время я выхoдил на эстраду в кроссовках. Это была не только дань моде. B такой обуви было удобно, легко танцевать, двигаться на подмостках. Мне так нравилось выступать. газеты оказались неравнодушными к моей одежде. Они долгое время обсуждали эту деталь моего туалета и c не­доумением писали: «Ну почему Васил одевает кроссовки?» Даже прозвища разные мне придумывали. Однако прошло не­сколько лет — сегодня все ходят в кроссовках. Многие эстрадные aртисты вслед за мной также стали выходить на сцену в такой обуви. И никого уже это не удивляет. Все к этому привыкли.

Никто не делает из этого никакой проблемы. Да разве суть искусства в том, как одевается артист, в какой обуви появляется на сцене? Думаю, главное в искусстве — что артист хочет сказать людям, c чем выходит к ним, какую цель перед собой ставит. Не секрет, что любое искусство, в том числе и эстрадное, духовно формирует человека, особенно молодого, способного более обостренно и в то же время более открыто воспринимать жизнь, все то новое, что в ней появляется. Это поколение любит нас, верит нам, и потому мы обязаны хорошо представлять себе, что мы внушаем слушателю, что в нем воспитываем. Эту ответственность должен чувствовать в себе каждый актер — и молодой, начинающий, и маститый, многоопытный. Что касается меня, то я стараюсь отбирать в свой репертуар лишь такие песни, которые несут людям глубокие чувства, мудрые мысли, заставляют их думать и сопереживать вместе со мной.

— Что для вас важнее: музыкальная или тeкстовая, поэти­ческая сторона песни?

—  Я думаю, что наиболее важно в песне ее содержание. Лишь та мелодия становится по-наcтоящему популярной, любимой y слушателей, которая способна затронуть какие-то струны человеческой души. Когда она рождает в человеке духовные и эмоциональные ассоциации. Сегодня публика все более и более склонна слушать не только мелодию, но и ждет от эстрадной песни глубокого поэтического текста. Было время, когда много писалось и говорилось o cлабых, подчас шаблонных, бессмыслен­ных текстах песен. Признаюсь и меня не миновали подобные поделки. Но сейчас, как мне кажется, положение заметно меня­ется к лучшему. Необходимо, чтобы композиторы сочиняли как можно больше эстрадных песен. Тогда можно будет из них выбрать по-настоящему интересные, достойные, способные окрылять человека.          

Я счастливый человек — мне никогда не приходилось угова­ривать композитора что-то написать для меня, дать мне какую-то свою песню. Oбычно авторы звонят мне и говорят: «Я написал такую-то песню, не хочешь ли ты ее исполнить?» Понятно, когда певец популярен, y него большой тираж пластинок, многие композиторы стремятся предложить ему свои сочинения. Однако я беру не все подряд. Иногда, когда песня меня не совсем устраивает, я исправляю ее по своему усмотрению: ме­няю в ней слова, а то и музыку. Бывает, не спишь ночами напро­лет — все думаешь, как сделать эту песню такой, чтoбы она стала для тебя родной, близкой, только твоей. Подчас после твоего вмешательства автор песни не может не узнать... Ну, конечно, лучше всего, когда песню не нужно перeделывать, когда она сразу приходится тебе по душе. Но такое, уды, случается не часто. Бывает и иначе: некоторые песни, которые ты раньше отвeрг, потом становились известными, популярными, но уже помимо тебя. Какой-то новый, совсем молодой певец оказался способен исполнить их лучше, чем я...

— Ну a пробовали ли вы писать песни сами?

— Есть y меня и такие песни в репертуаре. Их немного  всего шесть-семь. Все они вошли в мои пластинки. Некоторые стали популярными. Например, песни «Веселая перемена», «поч­ти забьпая любовь», «Молва»...

—  По каким признакам вы определяете, что песня «своя» или «чужая»? Как вы работаете над музыкальным произведением?

— Когда мне предлагают песню, я всегда интуитивно чувствую: станет она шлягером или нет. Вот, например, я репетирую мелодию c композитором. И если она звучит во мне, крутится все время в голове — и дома, и на улице — значит, песню ожидает успех. Она получает популярность y слушателей. Кажет­ся, что в ней заключен какой-то осoбый заряд, который передает­ся и публике. Так было, например, c песней «Телефонная любовь», понравившейся советским любителям эстрады.

Но вот наступает момент, когда ты говоришь сам себе: «Стоп. Надо сделать перерыв». Он необходим мне, чтобы проверить: не заштамповaлся ли я? За пять-шесть дней я стараюсь глубже осмыслить песню и наблюдаю сам за собой: звучит ли она во мне вновь или нет. И тогда я даю себе команду: надо работать дальше. Только тут начинаешь замечать, что песня будто бы обрела второе дыхание, y нее появилась многогранность, объемность — то, что больше всего западает в душу слушателям.
Раньше y меня было совсем иначе. Я набрасывался на песню и репетировал ее как бы на одном дыхании. И думал: ну, вот, песня готова. A потом c удивлением обнаруживал, что ошибаюсь. Ведь она только-только начинала обретать свои кон­туры. И чем больше ее пел, тем острее начинал понимать, что песня еще не сделана, что мог бы исполнить ее в тысячу раз лучше. Как чувствуешь ее теперь... Неудовлетворенность, недо­вольство собой — великий стимул для творчества.

— Васил, ну а с чего же начался ваш путь на эстраду?

—  С фортепиано.

—  Вы были пианистом?

—  Нет, я лишь закончил консервaторию по классу фортепиа­но. Моя мама — педагог вокала, она настоятельно советовала мне учитья играть на рояле. Она убеждала меня: «У тебя хороший слух и совсем нет голоса. Быть пианистом — это прекрасная профессия». Я послушал ее, поступил в консерваторию, нов душе мечтал совсем o другом. Я грезил эстрадой, представлял себя певцом.

Я обладал уже кое-каким вокальным опытом. Будучи в дет­ском саду, я разучил услышанную по радио «Хабанеру» из оперы «Кармен». Собран вокруг себя сверстников, я смело выступил пе­ред ними. Это был мой первый в жизни сольный концерт... Но уже c третьего класса я начал серьезно заниматься музыкой, фортепиано. Играл много, упорно и c удовольствием. Пришло время, когда на свет появился ансамбль «Битлз», новая музыка, новые течения. Миллионы людей в мире были покорены ими. B том числе и я. Тогда-то я твердо решил стать певцом. И петь, как они. A вернувшись со службы в армии домой, успешно выдержал экзамен в консерваторию. На фортепианное отделе­ние... Мне повезло — помимо фортепиано, втором моей специ­альностью был вокал. Ну, a после консерватории я уже уверенно держал курс на эстраду. Начал работать c популярной группой «Золотые струны». Потом была «Диана экспресс». Затем стал выступать c ансаблем «Тангра». Семьдесят девятый год оказался для меня очень счастливым: я был приглашен участвовать в международном конкурсе «Золотой Орфей» и получил первый приз — и за песню и за исполнение. B течение нескольких лет я сделал немало новых шлягеров, которые были очень популяр­ными в Болгарии. Выпустил свою первую пластинку. И вот настал день, когда меня по общему опросу слушателем назвали одним из лучших эстрадных певцов страны.

— Выходит, ваша мама все-таки ошиблась в определении вашего призвания?

— Как видите, да. Зато в другом она оказалась совершенно права. C каждым годом я все больше и больше убеждаюсь: людям, которые хотят по-настоящему петь, недостаточно одних только вокальных данных, умения владеть голосом. Тут обяза­тельно нужно широкое музыкальное образование, высокая музы­кальная культура. С этим я воочую столкнулся сам, когда начал работать на эстраде. Выяснилось, что нынешний зритель, научив­шийся хорошо отличать настоящее искусство от дешевой подел­ки, способен сразу же определить тебе истинную цену. Сегодня, если хочешь добиться серьезного успеха, надо знать музыку от «А» до «Я».

— Что же вы хотите сказать своим слушателям с эстрады?

— Вот уже шестнадцать лет я на эстраде. И c первого дня до сегодняшнего y меня была и осталась одна цель: дарить своим слушателям радость, помогать им становиться добрее, человеч­нее.

Юрий БЕЛКИН

Журнал Советская и цирк. Декабрь 1986 г.

оставить комментарий