Медведи в цирке

Известно утверждение: «Без лошади — нет цирка». Наверное, есть основание и для такого утверждения, что русский цирк нельзя представить без дрессированных медведей.

Исстари мохнатые обитатели лесов участвовали в представлениях на народных праздниках, увеселениях. Кому, как ни дрессировщикам советского цирка, продолжая традиции, выводить на манеж медведей. Думается, закономерно, что номеров и аттракционов с медведями у нас в цирке много. Правда, существует мнение, что их слишком много и вообще с ними не все обстоит благополучно. Я же убежден, что можно говорить о достижениях в дрессировке медведей. Скажем, постоянно расширяется, обогащается трюковой репертуар.

Со времен скоморохов выступления с медведями значительно усложнились, мохнатые увальни осваивают все более сложные трюки, раскрываются все новые их возможности. Хотя, по сохранившимся описаниям, медведи и у скоморохов делали не так уж мало: ходили на задних лапах, лазили на шест, кувыркались.

Позже медведи стали исполнять кульбиты, стойки на передних лапах. Освоили различные виды баланса, удерживают равновесие на лежащей бочке, на шape или на доске, уложенной на катушку.

Появились медведи-канатоходцы. Такой номер подготовил, в частности, Борис Эдер. По замыслу номер должен был выглядеть весьма эффектно. Два троса натягивались высоко под куполом. По ним ходили медведи, кувыркались, большой переносил маленького. Медведи у Эдера не успели или не смогли привыкнуть к высоте — пугались. Однако и у других дрессировщиков появлялись медведи-канатоходцы. Правда, канаты натягивались ниже, иногда их заменяли бумом. У дрессировщика Владимира Тина медведь проходил по канату с завязанными глазами, достигнув мостика, сам стягивал повязку.

В номере Михаила Иванова медведи ходят не по двум параллельным канатам, а по одному. Вначале они движутся за канатоходцем, держась за приспособление на его спине. Затем перебираются с мостика на мостик самостоятельно, как-то боком, хватаясь за канат всеми четырьмя лапами, но преодолевают достаточно большое расстояние.

Медведи стали велосипедистами. Вначале их усаживали на велосипед и направляли его движение. У дрессировщика Трофима Исаенкова (Эклера) медведь уже самостоятельно забирался на машину и сам управлял ею. Медведи-велосипедисты появились и в других номерах. Передвижение их становилось все сложнее — они ездили не только кругом, но и выписывая восьмерки, группами, и даже навстречу друг другу, маневрируя, чтобы не столкнуться.

Вслед за велосипедами появились медведи-мотоциклисты. Они выезжают на манеж на ревущей машине, мчатся кругами. Существуют рассказы, как медведи катались на мотоциклах по улицам городов.

Медведи оказались и умелыми всадниками. Известно, как сложно объединить в общем трюке разных животных, особенно хищников и копытных. Но это удалось сделать. Еще в цирке Никитиных медведь выводил на манеж за узду лошадь, взбирался на нее, ездил, причем стоя, более того, перепрыгивал через ленты, как гротеск-наездница. В настоящее время демонстрируется номер «Медведи-наездники» Олегом Чепяковым. И у него медведи проделывают на спинах лошадей прыжки и даже перепрыгивают с лошади на лошадь.

Медведи научились ловить и бросать мяч. Бросить животному труднее, чем схватить, но и этому их научили. Дрессировщики играют с ними в волейбол. Есть медведи-футболисты стоя на задних лапах, они забивают мяч в ворота. Играют медведи в хоккей, причем передвигаются на коньках по льду. Но раньше, чем коньками, медведи овладели роликами. Изготавливается специальная обувь для звериных лап, к которой крепят ролики. В 1935 году Трофим Исаенков демонстрировал медведя на роликах, но это был не первый медведь-роликобежец.

В 1960 году началась подготовка программы «Цирк на льду». Все исполнители в ней — акробаты, воздушные гимнасты, жонглеры — появляются на ледяном манеже на коньках. Создатели программы рассудили, что и дрессированные животные должны быть также на коньках, решили провести эксперимент с медведями. И не ошиблись. Теперь медведи катаются на коньках весьма уверенно, клюшкой гоняют шайбу, загоняют в ворота.

Есть медведи — воздушные гимнасты. Ухватившись за трапецию, иногда вцепившись в нее зубами, поднимаются довольно высоко. Медведи-антиподисты, лежа на спине, подняв кверху лапы, вертят сигары, бочонки, палки, на концах которых укреплены флажки или пылающие факелы. Медведи проделывают упражнения на брусьях, на кольцах, поднимаются на перши. В частности, в номере Тамары Брок, созданном для нее ее отцом Тимофеем Сидоркиным, медведи выступали эквилибристами на першах. Пожалуй, не осталось в цирке жанра, которым не овладели бы медведи.

Приходилось слышать такое рассуждение:«Сейчас восхищаются сообразительностью дельфинов, вроде бы, они все могут. А медведи? Вот кто действительно все может! Куда до них дельфинам!» Так или нет обстоит на самом деле, разберутся специалисты, но достижения дрессировщиков медведей весьма велики. В номерах с медведями поражают сложные, оригинальные трюки. Но можно ли достоинство номера сводить только к тому, какие трюки проделывают животные? Только ли от сложности трюков зависит успех?

Широко известен аттракцион, созданный Валентином Филатовым, — «Медвежий цирк». Для такого названия есть все основания. На арене медведей-антиподистов сменяют велофигуристы, им на смену выходят медведи-акробаты, затем гимнасты, а там — танцы под медвежий оркестр, мотогонки и т. д. Полноценная цирковая программа. Конечно, когда зрители убеждаются, что косолапые увальни могут проделать и одно, и второе, и третье, и десятое — это поражает. Но важно, как преподносятся трюки, как строится все выступление. Действия медведей в аттракционе выглядят как осмысленные поступки, создаются игровые ситуации жанровые сценки («Свадьба», «Танцы под оркестр», «Поединок боксеров»). Такое построение аттракциона принесло заслуженный успех и известность Валентину Филатову.

Всегда привлекает зрителей, а то и восхищает их, когда медведи поступают почти как люди. Например, в некоторых номерах медведи помогают артистам выносить реквизит. Казалось бы, что тут сложного? Но обычно это вызывает умиление, аплодисменты, — мол, какие трудолюбивые, сознательные мишки.

Очеловечивание поведения животных — старая традиция. Еще скоморохи, поводыри комментировали то, что проделывали медведи, примерно так: «Посмотрите, топтыгин, как солдат, марширует. А сейчас, как модница, прихорашивается. Бражник напился, идет качается, упал, по земле катается». Эту традицию продолжил известный русский дрессировщик Николай Гладильщиков. У него в аттракционе медведи пилили дрова, передвигая пилу, доставали воду из колодца — крутили ворот.

Исаенков подготовил с медведем сценку в ресторане («Тапа в ресторане»). В ней медведь был официантом, он приносил стол и стул, подавал еду и вино, и, наконец, развлекал посетителя. Подобная сценка была у дрессировщика Василия Калинина. Калинин демонстрировал и другую сценку — «Медведь таксист-кавалерист». Медведь в ней — пассажир такси. Машина ломалась, и он брался помочь шоферу. Отчаявшись исправить автомобиль, мохнатый пассажир подходил к телефону, ревел в него. Выбегала лошадь, медведь взгромоздившись на нее, уезжал.

Такие сюжетные сценки создают и другие дрессировщики, проявляя все больше изобретательности. Медведи в них как бы исполняют роли, вступают во все более сложные взаимоотношения с партнерами, их поведение как бы выражает различные чувства: то возмущение, то признательность, то гнев, то любовь.

В свое время Борис Эдер подготовил для дочери и ее мужа В. Канунникова аттракцион «Хозяйка медной горы». Сказочной хозяйке служат медведи, они выполняют различные работы, а кроме всего, выражают всячески симпатию к своей повелительнице.

У Михаила Симонова медведи выводят шар из лабиринта, достают его из запертого ящика и прогоняют по специальным туннелям. Дрессировщика смущало, а не будет ли показ этого выглядеть, как демонстрация опытов. И он построил свое выступление в виде соревнования двух команд, по примеру когда-то популярной телепередачи «Клуб веселых и находчивых». Как осмысленное действие животных выглядит медвежий хоккей. Начинали с простого удара по шайбе. Затем появляются двое ворот, две команды, разыгрывается борьба за шайбу, в игру вступают вратари.

Остроумно обыгрываются трюки у дрессировщиков Касеевых. Проход обученного животного по барьеру на задних лапах стал привычным в номерах дрессировки. Касеевы нарядили медведей. Они оказались в роли манекенщиц, проходя по барьеру, демонстрируют новинки экстравагантных нарядов. В этом аттракционе есть и другая любопытная сценка. Медведи «изображают» львов, на них рыжие парики-гривы, у них длинные хвосты с кисточками. Пародируется номер грозного укротителя. Это еще пример того, как можно преподносить трюки по-новому, с выдумкой, занятно.

Тенденция к некой театрализации объясняется стремлением сделать выступление с медведями содержательнее, оригинальнее. Но, разумеется, не обязателен сюжет, не обязательна бытовая сценка, чтобы создать на манеже яркий образ. В аттракционе Филатовых, как говорилось, сочетаются игровые сценки и демонстрация трюков. Большое значение имели сценическое обаяние, артистизм создателя аттракциона Валентина Филатова, его манера держаться.

Очевидно, выразительность выступления, его эмоциональное воздействие зависит и от образа самого артиста, его отношения к животным. Дрессировщик может проявлять к ним в одном случае строгость, в другом — участие и нежность или оставаться как бы нейтральным к происходящему на манеже. Как и трюки, как и построение игровых сценок, так и отношения дрессировщика к своим подопечным менялись, обогащались с течением времени. Когда-то дрессировщик нередко выдвигал свою персону на первый план, мол, смотрите, как я подчинил своей воле коварных хищников. Затем распространилась совсем иная манера — артист стремился остаться незамеченным. Медведи якобы все проделывают по своей инициативе, без его участия. В наши дни все чаще избирается третий характер отношений: человек и животные оказываются единомышленниками, у них полное взаимопонимание, они демонстрируют порой общие трюки. Уже упоминалось, что в номере Михаила Иванова канатоходец ведет за собой двух медведей. Совместные трюки артиста и животных — в номере «Медведи-акробаты» Луиджи Безано. Безано выполняет со своими мохнатыми партнерами упражнения силовой акробатики. Он сам рассказывает, как важна слаженность и хорошая подготовка медведя. Животные растут, прибавляют в весе, казалось бы, должно становиться все труднее выжать их в стойку «руки в руки» («руки в лапы»), удержать на поднятых руках, но этого не происходит — у медведя крепнут навыки, он все лучше сохраняет баланс, чувствует партнера.

В номере антиподистов Светланы Микитюк и Вячеслава Золкина артисты перебрасываются с медведями сигарами. У акробатов-прыгунов Беляковых в трюках с подкидными досками участвуют медведи, они то отбивают доску, то сами взлетают с нее, выкручивая сальто. У музыкальных эксцентриков братьев Бирюковых артист и медведь вместе растягивают меха баяна. Таких примеров, когда человек и животное исполняют трюк совместно, можно привести немало. Добавлю лишь, что во многих номерах артисты танцуют с медведями.

Разные приемы отношений артиста к животным порой сочетаются в одном выступлении. Например, Иван Кудрявцев в своем номере иногда отступает к форгангу, а его знаменитый медведь Гоша сам проделывает то, что положено, проявляя удивительное рвение. Но демонстрировались и совместные трюки. Например, Кудрявцев играл с медведем в чехарду.

Артисты ищут выразительные, интересные формы демонстрации освоенного медведями. Так что номеров не только много, но и успехи дрессировщиков значительны. Однако кроме успехов есть и издержки. Видимо, одно с другим связано. В «медвежьем цирке» столько открыто, создано, что иным кажется — из уже бытующего на манеже можно легко «слепить» номер, а то и целый аттракцион. Но если дрессировщик не вносит в выступление что-то свое, тогда появляются номера, которые никого не могут поразить, увлечь. Животные в них демонстрируют трюки, пусть порой и сложные, но зрители их уже видели не один раз, а главное, трюки никак не объединены, не освещены мыслью.

Народный артист СССР Николай Ольховников в одном из своих интервью высказался об этой проблеме с присущей ему прямотой: «Появилось, например, большое число номеров с медведями, руководители которых, извините за резкость выражения, по сути дела, растащили по своим хозяйствам, что было создано такими мастерами, как Валентин Филатов, Луиджи Безано, Венедикт Беляков, Эльвина Подчерникова».

Когда знакомишься с номерами, построенными по принципу компиляции, видишь, что в подготовку зверей дрессировщики вложили немало труда, а номер получился все же весьма заурядным.

Нужно ли напоминать, что трюк в дрессировке, как и во всех других жанрах, должен служить созданию образа. И еще одно, — как ни широки возможности медведей, но и они имеют границы. Видимо, повторение трюков неизбежно, но ведь повторяются и приемы и игровые ситуации. Скажем, медведь подлаживается на скамейку к своей хозяйке-дрессировщице, желая проявить к ней симпатию. Она отодвигается, медведь снова садится поближе. Забавно? Безусловно. Появившись первый раз, такой игровой эпизод был интересной находкой. Но его использовали в другом номере, в третьем, затем еще и еще, порой без достаточных оснований. Это становится штампом, теряет неожиданность, милую привлекательность.

Или такое. Медведи танцуют во многих номерах. Но так ли уж разнообразны у них танцевальные движения? Переступают с лапы на лапу, прыгают на двух лапах, на одной. Могут повернуться — исполнить пируэт, наступать на артиста-партнера или пятиться от него. Но очень важно, как обставляется, как оформляется танец. В одном случае ему придается вид русского перепляса, в другом — горской лезгинки, балетных упражнений или чего-то еще. Преподносится танец то с иронией, то как лихое, захватывающее веселье и т. д. Но случается — повторяются не только движения, что неизбежно, а, например, мелодия, скажем, мотив русской песни, или детали костюма медведя — тогда уже это явное заимствование.

Представьте, в цирке меняются программы, и в первой и в последующей номера одного жанра: жонглирования, прыжковой акробатики, Допустимо ли такое? Если артисты создают оригинальные образы — вполне. Если же у исполнителей нет своего творческого лица — это это беда. Пусть их выступления различаются двумя-тремя трюками, но рядовые зрители, понятно, не улавливают этого и сетуют на однообразие. Так же обстоит и с номерами дрессировки медведей. Если они различны по своему характеру, по образной системе, то могут, наверное, сменять друг друга в программах цирков. Но если в них нет хотя бы небольшого открытия, то это и создает впечатление засилия манежей «медвежьими номерами».

Мне думается, число номеров не должно смущать, а плохо то, что наряду с оригинальными, самобытными, есть слабые, маловыразительные, с элементами копировки. Ведь чем ярче свет, тем заметнее,чернее тени. Чем больше успехов в том или ином жанре, тем неприемлемее становятся слабые, заурядные номера.

А русский цирк без обученных медведей-умельцев представить невозможно.

К. ГАНЕШИН

оставить комментарий