Воссоздавая мир цирка

Книгу о цирке чаще всего раскрывают c желанием погрузиться в   необыкновенный, удивительный мир, который существует как бы сам по себе, как 6ы отдельно от всей остальной жиз­ни, по своим собственным законам, мир, где смелость, ловкость, сила, изобрета­тельность; терпение и воля являются делом обычным, непременным, где все ярко преувеличено — и чувства и поступ­ки, где не смеются — хохочут, где невероятное — очевидно.

A потому жизнь тех, кто творит этот мир, жизнь артистов цирка, вызыва­eт особый интерес, и невольно даже в обыденных их поступках пытаешься раз­глядеть черты, примeты необыкновенно­го, необычайного. Ибо они оттуда, где нельзя сыграть смелого или ловкого, a можно им только быть».

Этими словами начинается книга o цир­ке Анатолия Гуровича. Имя это хорошо известно нашим читателям. Почти двадцать лет появлялось оно на страницах журнала.

B прошлом году Анатолию Борисовичу Гуровичу исполнилось пятьдесят пять лет, a через несколько месяцев его не стало...

Гурович был в числе первых сотруд­ников журнала «Советский цирк», был ре­дактором в бюро пропаганды циркового искусства, через его руки прошло много статей и буклетов о мастерах арены — он заказывал их, редактировал, писал сам. Чтобы писать об этом искусстве так серьез­но, как делал Гурович, надо было узнать людей цирка, мир цирка изнутри. Для это­го он много встречался c артистами,

C теми, кто находился в зените славы, и c теми, кто только начинал свой творче­ский путь. Все они c удовольствием pаскрывали ему секреты жанров, потому что Анатолий Гурович тоже владел одним важным секретом — он прекрасно умел слушать собеседника. A люди цирка, как известно, могут без конца говорить o своем труде, o любимом деле. Но не­верно будет представить все дело так, будто Анатолий Борисович, постигая цир­ковую науку, ничего Не давал взамен. Как раз наоборот. Человек широких ин­тересов, он умел направить разговор в нужное русло, узнать, чем, кроме манежа, живет артист, чем увлекается. A надо отметить, что в те годы — конец 50-x — начало 60-х — молодые артисты как-то разом потянулись к знаниям.  Большая группа артистов тогда поступила на театроведческий факультет ГИТИСа имени A. B. Луначарского.

...Для нас, студентов-заочников, жур­налист Гуpович, окончивший филологиче­ский факультет педагогического института, был признaнным авторитетом в об­ласти литератуpы. знал он ее прекрасно. Но главное, ему хотелось, чтобы другие знали ее не хуже. Он обсуждал c нами все лучшее, что появлялось в журналах, составлял для нас список произведений, котоpые мы, по его мнению, обязательно должны были прочесть. Приезжая в город на гастроли, мы обязательно записывались в библиотеку. Если не могли взять книгу на дом, днями сидели в читальне (вече­ром-то были представления), но зато встречаясь Москве, говорили, говорили о  прочитанном... Годы шли, a Гурович по-прежнему спрашивал нас: «Вы это чита­ли?» Последний раз он спросил меня о «Пожаре» Распутина. Я никак не могла достать журнал с этой повестью. Он по­обещал принести, но не успел...

A теперь я сижу и перебираю под­шивки нашего журнала, перечитываю статьи Анатолия Борисовича. Рядом по­падеются мои. И сразу воспоминание: написала одну из первых (обзор программ Киевского «Цирка на сцене») и попросила его просмотреть рукопись. Он уже не был редактором в журнале, но читал придир­чиво, как если 6ы ему предстояло отправить ее в набор. Приняла все замеча­ния без исключения и была благодарна ему за его строгость и за его помощь.

Позже, когда сама стала работать в журнале, мы как 6ы поменялись ролями — теперь он приносил мне свои статьи. Но они всегда были так тщательно отде­лены, что править почти не приходилось. Трудность заключалась в другом: над каж­дым материалом, даже небольшим, он ра­ботал подолгу. Иначе не умел. Просто не умел писать небрежно.

Гурович знал все циркoвые жанры, хорошо писал об акробатах, жонглерах (хотя говорил: «Писать o них трудно»), о дрессировщиках, гимнастах, клоунах.

Кстати, когда ему заказывали о клоунах, всегда напоминал, что есть большие зна­токи этого жанра — H. Румянцева, C. Ма­каров. Но если брался писать o клоунах, делал это интересна, по-своему.

Сейчас, листая журналы, вдруг обна­ружила: он не был автором так называе­мых проблемных статей. Работы его, как правило, помещены в разделах «творче­ские портреты», «рассказы о мастерах», беседы c ними, очерки о них, рецензии на программы. Но начинаешь читать и ви­дишь: автор настолько глубоко знал цирк, что не мог пройти мимо его проблем.

B 1974 году он написал об Эльге Анзорге. Статью назвал «Взлет». Что это — творческий портрет гимнастки c красоч­ным описанием трюков? Несомненно. Но если бы только это, не привлекла бы она моего внимания через двенад­цать лет. А вот анализ манежных произ­ведений, точный анализ успеха артистки, которая не только ежевечерне взлетала под купол, но всем творчеством своим совершила взлет, такая статья не оставит равнодушным и сегодняшнего читателя: «Цирк наш сейчас усиленно ищет новые выразительные средства, охотно обраща­ясь к театрализации и различным элемен­там других искусств. И в поисках этих подчас замечаешь в отдельных номерах такое: поменьше трюков, побольше по­дыгровок и прочего антуража. Благой совет отказаться иногда от того или иного трюка ради художественной целостности воспринимается некоторыми артистами как призыв к о6легченному пути в искусст­ве. Творчество Эльги Анзорге — пример того, как, не изменяя цирку, его основе — трюку, не поступаясь сложностью, можно добиться высокой художественности. Но именно в том случае, если виртуозно владеешь трюком!» Можно подумать: все написано лишь вчера. Настолько ак­туальны затронутые проблемы.

Или статья «Не изменяя самому себе». Она o клоуне Анатолии Смыкове, кото­рый хранил верность традициям буффо­надной клоунады. Чтобы объяснить себе и читателям, почему ему нравится клоун, не измeняющий своей маске (иным она ка­залась устаревшей), чтобы объяснить это, Гурович обращается к античной трагедии, к старинному водевилю, к Современной драме, к работам литературоведа M. Бахтина. Шутки буффонного клоуна, античная трагедия и современная драматургия... Какая тут взаимосвязь? Автор признается: он заговорил об этом потому, что его «занимает судьба одного клоуна». От­стаивая правильность позиций полюбивше­гося артиста, Гурович позволяет себе сослаться на Бахтина и убедительно доказывает, «что старинные жанры, при­чем площадные, «грубые», входят суще­ственной составной частью в кровь и плоть искусства последующих веков, притом искусства интеллектуального, Самого пере­дового по формам, всесторонне и глубоко исследующего жизнь современника».

Еще раз к проблемам клоунады A. Гурович вернулся в беседе c заслуженны м артистом РСФСР Евгением Майхровским («Трудно, трудно быть клоуном»). O проб­леме воспитания юных акробатов читаем в беседе c народным артистом СССР Николаем Ольховиковым.

Интервью c известными акробатами, джигитами, дрессировщиками, иллюзионистами. Очерки, рецензии. Все не пере­числишь, все не назовешь. Но те, кого по-настоящему интересуют вопросы цир­кового и зстрадного искусства, всегда смо­гут отыскать в подшивках журнала мате­риалы Гуровича. Все они написаны умно, серьезно, глубоко.

Именно так написана им книга «Вене­дикт Беляков». Вы шла она в издатель­стве «Искусство» в 198з году. Книга эта — об акробате и дрессировщике. И, конечно же, o советском цирке. O том, каков он сейчас и каким ему быть в будущем: «Рекордные, феноменальные трюки. Что же дальше? Куда и по какому пути должен идти цирк? Очевидно, как всякое искусство он должен отражать жизнь. Сделать это впрямую на манеже невозможно. Да и не надо, полагает и утверждает своим твор­чеством Беляков. Нужно творить тот осо­бый мир, который называется цирком. Но творить так, чтобы мир этот орга­нично входил в сложный мир совре­менника, отвечал его взглядам и вку­сам».

Цитатой из этой книги начато воспо­минание об Анатолии Гуровиче, цитатой из нее можно было бы и завершить его. Но...

Но в издательстве « Искусство» го­товится книга народной артистки СССР Ирины Бугримовой. Отрывки из нее — «Мои грозные, любимые львы» — печа­тались в нашем журнале. Когда книга выйдет в свет, читатели увидят, что извест­ная дрессировщица писала ее вместе c Анатолием Гуровичем. C человеком, ко­торый хорошо знали любил людей цирка, мир цирка.

ГЕНРИЕТТА БЕЛЯКОВА

Журнал Советская эстрада и цирк. Апрель 1986 г.

оставить коментрарий