Небо, песни и картины
Афиша у входа в Киевский клуб работников искусств приглашает на выставку художественных произведений солиста Украинского гастрольно-концертного обединения А. И. Героева.
В фойе — мозаичные картины, фотографии; на стендах — резьба по дереву, удивительные изделия из сучков и корневищ... В толстых книгах — восторженные отзывы мастеров изобразительного искусства, знаменитых актеров, простопосетителей. По специфике своей профессии Александр Иванович Героев всегда в пути. Гастрольные поездки — будни артиста, но в Киеве певца хорошо знают и как мастера интарсии — особого вида инкрустации по дереву. Любители давно уже охотятся за героевскими изделиями. Сам он реагирует на успех сдержанно. Ведь интарсия — для него только увлечение. Хобби!
Нынче стало модным иметь хобби. Правда, смысл этого нового у нас словечка почему-то ограничивают в основном страстью к чудаковатому накопительству. Неплохо еще, если собираются никогда не читаемые владельцем книги, почтовые марки, значки, пластинки, репродукции картин. Но случается уже вовсе курьезное. Я знаю человека, собирающего... ржавые висячие замки. Мне же кажется, что хобби должно быть для человека делом не только страстно интересующим его самого, но и интересным для других.
...До войны еще на семейном совете Героевых было решено отправить Сашу в Ленинград, на завод. Отец — сельский механик — хотел, чтобы сын пошел по его стопам. А парень мечтал о небе. «Летать! Сесть за штурвал самолета!» Тайком от родителей поступил в аэроклуб. Потом — школа военных летчиков... Он был отличным истребителем — гвардии лейтенант с редкостной, точно на заказ, фамилией Героев. Воевал на Курской дуге, первым перелетел Карпаты, сбивал «мессершмиттов» над Краковом, Освенцимом, Прагой... Отличался умением выпутываться из самых невероятных передряг воздушного боя. Многие говорили о нем: «В рубашке родился». Но опытные асы понимали: здесь иное. В самом летном почерке Героева они видели увлеченность, страсть — ту самую, что любое будничное дело способно превратить в искусство.
И еще одним выделялся везучий летчик: стоило ему только услышать новую песню — по радио или в концерте заезжих артистов, — как Героев на следующий же день пел ее. Он казался неразлучным с песней. После войны он шутливо называл себя «воздушным извозчиком» — работал пилотом в Николаевском управлении ГВФ. Зачастил в Дом культуры завода имени Носенко, когда там организовали самодеятельный оркестр народных инструментов. Через год заводской оркестр стал лауреатом Всеукраинского смотра самодеятельного искусства, а его солист Александр Героев занял второе место и был удостоен республиканской премии. Ему настойчиво рекомендовали учиться пению. Александр отмахивался: его дело летать.
Как-то, пережидая в Киеве нелетную погоду, повстречал Героев на улице одного из бывших членов республиканского жюри. Тот чуть не силой затащил упрямого летчика в консерваторию. «Пусть только послушают, как ты поешь...». Консерваторский класс, холодок крышки рояля под рукой... Кажется, он еще никогда не пел, так волнуясь. То, что он считал всего лишь увлечением, изменило его судьбу.
Героев окончил Киевскую консерваторию по классу народного артиста СССР Ивана Паторжинского. Педагоги отмечали у него сильный, красивого тембра голос. Хорошая вокальная школа сделала из Героева профессионального певца. За годы работы в театре оперетты, а позднее на эстраде у него сложился обширный репертуар, выработалась своя, обаятельная манера исполнения. Он принес в искусство нравственную зрелость, проницательность человека, который видел в жизни немало, немало пережил и передумал. Наверное, поэтому ему так доступен психологический подтекст и смысловой строй произведений. Певец Александр Героев заслуживает, разумеется, более обстоятельной рецензии. Но сейчас речь не о том. Наверное, такой уж у него беспокойный характер. Раньше он брал с собой в полет песню, а теперь песня манила его в небо. В передышках между гастролями Александр Иванович иногда целыми днями пропадал на летном поле спортивного аэродрома. Для него это было потребностью и радостью — летать хотя бы изредка.
Впрочем, ныне весь его досуг отдан новому увлечению. Это началось давно. Портрет Пушкина, нарисованный для школьной библиотеки... Вырезанные из дерева фигурки самолетов... Однажды закарпатские мастера прислали в Киевскую консерваторию портрет Ленина, выполненный из разноцветных дер«вянных пластинок. Тогда студент Героев впервые услышал название этого вида искусства — «интарсия». Долго, как завороженный, стоял у портрета. Сам Героев родился под Псковом, в исконно русской лесной стороне, и с детства хранил уважение к дереву, любовь и понимание его ласковой, теплой фактуры.
Интарсия совсем по-новому раскрывала возможности дерева. Была удивительная гармония, музыкальность в мозаичном подборе, а пластике отдельных кусков. Захотелось и самому сделать нечто в этом же духе. Долго ничего не получалось. Приходилось чуть ли не на ощупь постигать секреты технологии. Но он уже знал по опыту, что хобби — дело серьезное, что тут дилетантским наскоком ничего путного не добьешься. Был терпелив и настойчив.
ИГОРЬ ШВЕДОВ
Журнал Советский цирк. Февраль 1968 г.
оставить комментарий