Неповторимость
Бывает так: посмотришь в цирке представление, a через неделю-другую хочешь восстановить в памяти увиденные номера и не можешь — так похожи они один на другой и на все, что уже делалось в этом жанре.
И никакие постановочные ухищрения тут не выручат — вторичность она и есть вторичнoсть. Но каким живительным ветерком вдруг повеет, когда на манeже разыгрывается действие, отмеченное самобытностью, новизной. Я глубоко убежден, что если в цирковую программу включены работы, выделяющиеся из общего потока своей неповторимостью, то успех ей обеспечен. O таких работах я и хочу рассказать.
ГРУППОВОЙ ПОРТРЕТ С ЛЕСТНИЦЕЙ
B центре манежа — обыкновенная лестница-стpемянка. Ну, думаешь, сейчас опять начнутся бесконечные переходы c першами и без них. Сколько видели мы таких номеров в этом довольно устоявшемся виде эквилибристики! Иногда даже сильных, c попытками обыграть трюки — тогда вся цирковая аппаратура превращалась в корабельные трапы, мачты и капитанские мостики, c которых свисали яркие и эффектные спасательные круги. Круги эти тоже обыгрывались, но, увы, они все же не спасали номер от серости и скуки.
На фото. Эквилибр c першами на лестнице п/р A. БЛАГОНАДЕЖДИНА фото С. КУЛИШОВА
A тут голая стремянка и ничего больше. Но странное дело, по мере того, как в номере Благонадеждиных один трюк «нанизывался» на другой, предубеждение исчезало. Каждый из этих трюков имел свою строго очерченную композицию и шел по восходящей — от менее сложного к более сложному. Хотя несложных трюков в работе этик артистов вообще нет.
Вот двое нижних синхронно поднимаются и опускаются по стремянке навстречу друг другу, балансируя пятиметровые перши, на вершине которых партнерши фиксируют стойку на руках. Потом Александр Благонадеждин несет по лестнице лобовой перш сразу c двумя партнершами, тоже стоящими весь трудный путь подъема и спуска на руках. Все это сильные трюки. Но номер ими не кончается. В финале Благонадеждин, балансируя перш c партнершей, стоящей в стойке на руках, ступает на лестницу, свободно подвешенную на двух тросах. И вот эта зыбкая основа плавно взмывает вверх под самый купол. А Александр c першом и партнершей продолжают восхождение по лестнице.
Пересказывать трюки неблагодарное дело. Но как же иначе показать сложности того, что делают Благонадеждины, и того, что до них никто никогда не делал? В их номере безраздeльна царствует его величество трюк — основа основ циркового искусства. Никакой рисовки, минимум аппаратуры, минимум всего, что может заслонить людей. Артисты работают. Работают увлеченно, самозабвенно. Смотришь их работу и думаешь: a есть ли вообще предел человеческим возможностям?
Душа и руководитель этого номера — Александр Благонадеждин. Правда, когда я последний раз виделся c ним, был он eще неофициальным руководителем: все некогда, объяснял Александр, документально оформить руководство. Да и какая разница, рассуждал он, кто в Союзгосцирке числится руководителем - его жена и партнерша Евгения или он? Делаем-то одно, общее дело. Евгения в цирке с детства, a Александр пришел сюда уже зрелым человеком. И он поведал мне свою истoрию.
По специальности Александр Благонадеждин — художник-прикладник, как его отец и брат. Занимался чеканкой, мозаикой, резьбой по дереву и никогда не помышлял o цирке. Но однажды на гастроли в Куйбышев, где он жил и работал, приехал Игорь Кио и ему понадобилось для аттракциона изготовить изящный аквариум из оргстекла, в котором бы потом совершались чудесные превращения. Артисту порекомендовали обратиться к Благонадеждину, чьи прикладные работы уже снискали известность в городе. Художник выполнил заказ знаменитого иллюзиониста и аквариум так понравился артисту, что он предложил Александру занять в аттракционе штатное место бутафора.
Так состоялось приобщение Благонадеждина к цирку. Три года ездил он c аттракционом и может быть остался бы верен своей профессии, если 6ы однажды, во время гастролей в Швеции, не повстречался водной программе со своей будущей женой и партнершей Евгенией Фурмановой, которая работала c родителями и братом, демонстрируя номер «Переходная лестница».
Вскоре молодые люди поняли, что должны быть вместе. Но быть вместе в цирке, это значит делить пополам все. И нелегкий труд тоже. Бывают, конечно, исключения, но все же лучше, когда цирковая семья сцементирована одним делом, общим служением искусству. Так жили на манеже деды, таи живут и их внуки.
И Александр вошел в номер Фурмановых. Трудно сказать, что больше помогло ему добиться необыкновенных успехов в овладении жанром — поразительное чувство баланса, прирoдный дар, которого он в себе раньше и не подозревал, или высокое чувство любви, во все времена окрылявшее людей на свершения.
— Наверное, и то и другое, — улыбается Александр.— Во всяком случае, жену всю жизнь на себе носить буду, такова уж моя доля.
Когда ушли на пенсию родители Евгении, Благонадеждин задумал свой номер с трансформирующейся лестницей: вначале стремянкой, потом вольностоящей и в заключение — свободно висящей и поднимающейся на тросах под самый купол. Не один год он делал эскизы, расчеты, собирал и пробовал рекаизит. Хотел, чтоб была простейшая аппаратура, но сложная работа. Потом ему на помощь пришел опытный режиссер и педагог ГУЦЭИ Фирс Петрович Земцев. Они осуществил в конце 1984 года задуманное. Почти все исполнители, кроме Александра и Eвгении, — ученики Земцева, недавние выпускники училища: Виталий Когут, Раиса Муратова, Игорь Жуков.
Был c ними еще один партнер — Шарафутдин Магомедов. В прошлом году он пошел служить в армию. Часто писал друзьям, не забывал o цирке. Но недавно при исполнении своего интернационального долга героически погиб в Афганистане. C болью вспоминают o нем коллеги. Благонадеждин рассказывал, какой это был одаренный артист, какой товарищ прекрасный! Ребята на него равнялись. Гибель Шарафутдина как-то сразу подтянула их, сделала взрослей, что ли. Каждый захотел добиться большего.
Сейчас эквилибристы подготовили и обкатывают новый трюк: Благонадеждин поднимается и опускается по стремянке с лобовым першом, на котором два партнера в стойке на руках, а один — в копфштейне.
«Какой же это составляет вес? Я — спрашиваю. — «Да не меньше чем двести килограммов вместе с першом будет, — отвечает Александр. - Но не в весе дело. Главное — что получается».
ДЕСЯТЬ МИНУТ И BСЯ ЖИЗНЬ
Дрессировщица собак Дзинтра Жилде c первых же минут покоряет зрителей своей артистичностью, какой-то особо изящной манерой подачи каждого трюка. Кажется, что она общается со своими четвероногими партнерами c помощью необыкновенно вы разительного языка пластики, который животные прекрасно понимают. И все это удивительно естественно, органично, просто.
На фото. На манеже - Д. ЖИЛДЕ
Жилде тоже противница всяких украшательств. Из реквнзнта, считает она, на манеже должно быть самое необходимое, красивый о шейннк на собаке — этого вполне достаточно. Ведь зритель пришел полюбоваться животными, их экстерьером, увидеть на что они способны, получить эстетическое удовольствие. A y нас все еще нередко наряжают собак в различные костюмы, делают из них манекены.
Работу свою дресcировщица строит как игру с животными. Игру жизнерадостную, веселую, доставляющую удовольствие и ее участникам и зрителям. Надо видеть, как охотно, без всяких понуканий ее питомцы продeлывают разные трюки и комбинации: синхронно прыгают, кувыркаются, садятся на офф и все это в стремим тельцом темпе. Хоть и существуют в дрессировке собак определенные традиции, от которых трудно уйти, Дзинтра старается не повторять того, что делают другие. Например, во многих номерах популярностью пользуется трюк «горка», a Дзинтра придумала на его основе не менее забавный — «туннель»: через длинный цветастый мешок без дна собачки стараются пробежать, обгоняя друг друга — кто-то запутываетcя в мешке, кто-то на кого-то наскочил — и начинается веселая кутерьма. Этот трюк, говорит дрессировщица, собаки выполняют c таким удовольствием, что днем, чтоб не потерялось настроение, он никогда не репетируется — y четвероногих артистов тоже должен быть кураж.
Начинала Жилде воздушной гимнасткой в коллективе «Цирк на воде». Был там такой номер: три девушки раскачиваются на обручах, грациозно проделывая целый каскад трюков. Дзинтра связывала с этим номером много pадужных надежд. Но вдруг случилось непредвиденное: тяжелая травма, полученная на манеже, на долго приковала гимнастку к больничной койке и поставила под угрозу не только ее дальнейшую артистическую карьеру, но и жизнь. И только упорство, сила воли, да добрые руки хирургов помогли Дзинтре превозмочь все выпавшие на ее долю испытания. Встав на ноги после сложной операции, она вернулась в Ригу, в свой родной город, и первым делом пошла в цирк.
B то время уходила на пенсию старейшая артистка латышского циркового коллектива, дрессировщица собак Алдона Беркис. Прощание c манежем, наверное, самая горькая минута в жизни каждого артиста, сколько 6ы лет ему ни было. Старая дрессировщица сердцем почувствoвала, как тяжело сейчас Дзинтре после травмы. И помогла недавней воздушной гимнастке найти себя в жанре дрессуры, щедро делилась всеми секретами своего мастерства, стала ей и наставником, и режиссером, и другом. Дзинтра ин сейчас постоянно переписывается со своей землячкой, рассказывает ей o задумках, просит совета, и мнение старой дрессировщицы для нее — самое авторитетное.
Конечно, номер y Жилде сoвcем не тот, что был y Беркис. Сейчас y нее уже третье поколение собак. Двадцать четвероногих артистов: чeрныe Королевские пудели, белые болонки, шпицы и большой черный терьер — украшeние группы. Он, как и его «партнеры», - выcшая собачья элита c прекрасной родословной и многими медалями, полученными на различных выставках. Недаром и имена y них такие звучныe — Лорд, Принц, Барон. И держатся они все c достоинством, требуют к себе уважения и обращения, что называется, на «вы». Только один участник номера выделяется на их фоне. Рассказывает о нем дрессировщица c особей теплотой.
Увидела она его в одном южном городе на базаре. Обыкновенная рыжая дворняжка, которую какой-то подозрительный субъект c испитым лицом пытался сбыть за деньги. И до того Дзинтре стало жаль этого опрощавшего пса, тяжело дышавшего под палящим солнцем, что она купила его. Купила только для того, чтоб потом передать в более надежные руки. Но пес оказался талантливым артистом. Он c неподдельным старанием исполняет под аккомпанeмент своей новой хозяйки песенку крокодила Гены « А я играю на гармошке» из мультфильма «чебурашка» и по-настоящему нервничает и волнуется, когда у него что-нибудь не получается или садится его «голос», его собачье «бельканто».
Жилде чувстует животных. Умеет найти с ними контакт. Она даже специально поступила заочно в ветеринарный институт, чтобы лучше их познать, прийти в случае надобноcти им на помощь. Дрессировщица безошибочно выявляет их способности, угадывает, кто на что способен. «Вот y этого пса крепкая спинка, будет «стоечник», а этого не удержишь на месте — должен хорошо прыгать». Дрессировщица проводит со своими питомцами целый день, a иногда и ночь, если собака заболела или должна ощениться. Целый день, чтобы те десять минут, пока длится номер, на манеже был праздник.
У Дзинтры лицо сурового нордического типа, светлые прямые волосы, фиалковые глаза. Но взгляд мягкий, голос душевньiй. Собакам c ней хорошо, это видно. Видно днем за кулисами, когда она со своими помощницaми их кормит, поит, a потом готовит к репетиции, видно вечером на представлении, когда идет веселая непринужденная игра дрессировщицы со своими подопечными, Десять минут, пока длится эта игра, зрителей не покидает хорошее настроение.
Закончил я эти заметки и подумал: a не слишком ли расхвалил тех, о ком пишу. Ведь номера у них не претендуют на особое местo в программе, на масштабность. И красной строкой в афишах или программках их тоже не дают. Опытный глаз подметит в них даже просчеты. Благонадеждиным, например, не хватает еще легкости в общении друг с другом, артистичности, если хотите. Сам руководители за кулисами выглядит моложе, чем на манеже: a ведь надо, чтобы было наоборот. A номеру Дзинтры Жилде явно недостает финала, сильного заключительного аккорда.
Но вот позже прочитал я в одной из центральных газет интервью нашего крупнейшего мастера сцены народного артиста СССР, главного режиссера Грузинского государственного академического театра Имени Ш. Руставели Роберта Стуруа, в котором он высказывает такую мысль:
«Мне нравится цирк сложный, технический: какие-то механизмы появились, много полуголых женщин, воду на арену пускают — все это похоже на шоу. Я помню цирк своего детства. Приезжали бродячие актеры, очень бeдные, расстилали ковер, жонглировали, натягивали канат и ходили по нему... Из цирка я всегда выходил каким-то очищенным...»
Прочитал я эти строки и подумал: a не в том ли обаяние и самобытность двух таких разных и непохожих друг на друга номеров — Благонадеждиных и Д. Жилдe, — что искусство свое исполнители стремятся преподнести, так сказать, в чистом виде, без всяких украшательств и ухищрений. Ничего такого, что может заслонить работу или, что еще хуже, подменить ее. Пусть будет чудо, как говорится, без обмана. Трудно, конечно, ох как трудно сказать свое, пусть и не громкое слово в древнем как мир искусстве цирка. И все же, как это много...
РАФАЭЛЬ ШИК
Журнал Советская эстрада и цирк. Октябрь 1986 г.
оставить комментарий