Николай Шульгин - солдат и клоун

Это случилось на вечернем представлении в Калинине. В конце программы выступал конно-акробатический аттракцион «Русская тройка» под руководством народного артиста РСФСР Н. Ольховикова.

Исполнители аттракциона брали разбег и, оттолкнувшись от трамплина, сделав я воздухе сальто-мортале, перелетали через тройку лошадей. Пародируя их, должен был пробежать по спинам лошадей клоун Николай Шульгин.

Все шло как положено, но, когда Шульгин ступил на вторую лошадь, он зацепился длинным клоунским ботинком за уздечку и полетел вниз головой. Далее, по сценарию, следовало сделать кувырок и отскочить в сторону, но артист успел только привстать на корточки. А в это время на него сверху стали один за другим падать не видящие его из-за лошадей участники аттракциона... Блеснула в глазах молния, на мгновение он потерял сознание —- перелом позвоночника.

То ли тренированный организм, то ли привычка при любых обстоятельствах доводить номер до конца помогли Шульгину все же подняться. Стиснув от боли зубы, — не забыв при этом улыбнуться, он медленной походкой покинул манеж.

Было слышно, как аплодировал зал.

— Я пойду на арену... — прошептал Николай Шульгин.
— Немедленно носилки! — крикнул врач медпункта, едва взглянув на спину клоуна...

Сказано это было вовремя: Николай Шульгин покачнулся, в глазах вспыхнули звезды... и больше он ничего не помнил. Так же, как в сорок третьем на фронте...

По прогнозам врачей артист должен был пролежать два месяца — выписали через девять дней. Невероятно!

Но чего это стоило. Для начала нужно было повисеть только на двух опорах: на подбородке и носках ног в прямом, как стрела, положении. Повисеть в таких «условиях» даже несколько секунд было испытанием. А требовалось минут двадцать — ведь только в таком положении, при абсолютно прямом позвоночнике, можно было наложить на тело гипс.

—    Выдержите, голубчик, еще несколько минут? — спросили его.
—    Сколько надо, столько и выдержу!

Это говорил солдат. И его помощниками, как и тридцать пять лет назад, были тренированный организм, спортивная закалка.

На десятый день, как это ни поразительно, он встал, покачнулся, стиснул зубы, выпрямился и твердой походкой пошел по коридору.

Для Николая Шульгина с его непоседливым характером находиться в травматологическом отделении было просто пыткой.

Вскоре его выписали. Но это не значило, что он уже здоров. Его торс был в гипсе. Он мог только лежать или стоять. Однако стоять было трудно: стоило чуть-чуть наклониться, и в глазах появлялась радуга. Такая же, как тогда, в сорок третьем...

А в том далеком и незабываемом сорок третьем было так...

Но прежде несколько слов из биографии. Сын уральского рабочего Коля Шульгин впервые попал я цирк, когда ему было всего четыре года. Возможно, тогда и зародилось твердое желание стать клоуном.

Однако путь от мечты до действительности далеко не прост. Он рано лишился отца и пришлось самому зарабатывать на жизнь. Немало пришлось поскитаться, но мечта детства вое же привела его, пятнадцатилетнего мальчика, в Москву, в цирковое училище.

...В сорок первом училище закончено и получена путевка на профессиональную сцену. А дебют был назначен на 22 июня...

И он был необычным, этот дебют: Коля Шульгин ушел добровольцем на фронт. Как боец-пулеметчик он участвовал в боях под Москвой и на Курской дуге. Освобождал Белоруссию и Польшу, штурмовал рейхстаг и дошел до Эльбы.

В одном из боев в Белоруссии Шульгина тяжело контузило...

В лютый мороз солдаты окопались в камышах и должны были на рассвете захватить поселок, расположенный на высоте- Но немецкая разведка, видимо, разгадала наши планы. А может быть, противник получил подкрепление и, опередив наших, открыл яростный артиллерийский огонь.

Бой длился почти целый день. Многие солдаты сложили свои головы.

На подступах к поселку все было заминировано. На одну из мин угодил Шульгин. Его резко ударило в живот, оглушило, и он, обезумевший, вскочил и, уже теряя сознание, увидел, как впереди него бежит наш солдат, схватившись за живот. Шульгин бросился ему на помощь, но по-темнело в глазах, и он упал...

Санитары обходили поле боя. И вдруг наткнулись на молодого солдата, который едва дышал — дыхание было заметно по легкой струйке пара. Это был Николай Шульгин.

Его положили иа носилки, а затем на повозке в лютый мороз по бездорожью повезли в полевой госпиталь. Трое суток, и днем и ночью, ехала повозка. По дороге Николай сильно простудился. В госпитале его, как безнадежного, отделили ширмой...

Но спортивная закалка и сила воли помогли выжить. Николай Николаевич с улыбкой вспоминает, что ему, в порядке исключения, дали тогда дефицитный препарат — сульфидин. И еще помогла ему только что вышедшая книга Б. Полевого «Повесть о настоящем человеке».

Семь месяцев провалялся он в постели. Врачи хотели его отправить в тыл, но он отказался.

После госпиталя Шульгин вместе со своей дивизией освобождал Белоруссию, Варшаву, штурмовал Берлин. 

И каждый раз, когда дивизия готовилась к очередной атаке командование вызывало Шульгина и просило организовать концерт. А его и просить не надо было — столько счастья ему это доставляло. Когда он в сеете горящих фитилей, вставленных в артиллерийские гильзы с керосином, вскакивал на кузов грузовика, его приветствовали бурные аплодисменты. А он, глядя на доброжелательные лица своих фронтовых товарищей, представлял себя не на грузовике, а далеко в Москве, в цирке на Цветном бульваре.

В сорок шестом году Шульгин снова пришел в цирк, на груди его сверкали орден и медали. Он вернулся к своей любимой профессии. И вот уже тридцать три года не расстается с ней.

Он объездил всю страну вдоль и поперек, представлял советское искусство за рубежом. Зритель видел на арене веселого, остроумного и симпатичного человека без парика, почти без грима, почти в обычном костюме. Мгновение — и надменно вздергивается подбородок, меняется походка, и перед зрителями — отпетый бюрократ. Еще мгновение — сбрасывается пиджак, под ним — флотская тельняшка, на голове — колпак. Остроумный, неунывающий кок...

Особую радость артисту доставляют встречи с фронтовыми друзьями.
Одна из таких встреч произошла на поле совхоза «Первое мая» Винницкого района.

—    Цирк приехал! — кричали мальчишки.

Свекловоды совхоза прямо на поле приняли артистов Московского цирка. И вот уже выбегает на импровизированную сцену клоун Шульгин. Раздаются дружные аплодисменты, а смеха нет...

В чем дело?

А дело в том, что навстречу ему прямо по арене идет стройная, с едва заметной сединой, женщина. На груди позвякивают медали, а над ними созвездия орденов.

—    Валя! Подзимкова! — вырвалось у Шульгина. — Разведчица наша дорогая!..

А они, два фронтовых товарища, стояли обнявшись и не стыдились своих слез...

Другая встреча произошла в Киеве. На этот раз навстречу Шульгину шел статный, с крепкой осанкой мужчина. Николай Николаевич, смеясь, вспоминает, как он невольно вытянулся по стойке «смирно».

—    Вольно, Василий Теркин, — дрогнувшим голосом сказал мужчина.

И на глазах у зрителей обнялись два фронтовых товарища. Один из них — генерал, другой — клоун. Гвардии генерал-майор Сергей Михайлович Маслов и клоун Николай Николаевич Шульгин.

А сколько таких встреч было у Шульгина!..

И конечно, Николай Николаевич счастлив.
Вернее, был счастлив... Теперь, так же как в том далеком сорок третьем, он вынужден лежать...
Через четыре месяца сняли гипс и заменили его специальным корсетом, но любое резкое движение доставляло боль.

—    Разумеется, о выступлениях не может быть и речи.

Не может?!..

Но разве Шульгин, отдавший сорок лет любимому искусству, сможет без арены? Конечно нет! С первых же дней, как только стал ходить, начались тренировки. И это при том, что движения доставляли страдания.

Теперь, спустя год, он снимает корсет все чаще.

—    Первое время придется работать а нем, — говорит он. Конечно, я не буду летать в воздухе, висеть на трапеции, но сидеть дома? Без зрителей, без цирка? Нет!

И вновь по-солдатски стиснув зубы, превозмогая боль, он репетировал, чтобы как можно быстрее приблизить тот день, когда снова выйдет на арену...

И этот день настал! Он снова встретился со своими зрителями...


Г. ДОЛОТКАЗИН

оставить комментарий