Новые приключения Антона и Антошки

Екатерина Можаева и Анатолий Латышев. Я всегда радуюсь встрече с этой молодой клоунской парой, на протяжении трех лет слежу за их творчеством, стараюсь попасть в командировку в тот город, где работают они.

Я не устаю смотреть их репризы, потому что их образы — Антон и Антошка — это живые люди, с которыми происходят все новые и новые приключения. Каждая реприза, каждая клоунада — это жизненная коллизия, актерски точно отыгранная. И когда акробатические трюки, каскады, жонглирование, световые эффекты сочетаются с глубокой мыслью — это уже настоящее искусство.

Недавно Е. Можаева и А. Латышев стали лауреатами Всесоюзного циркового конкурса, посвященного 60-летию образования СССР. Встретившись с ними на заключительном гала-представлении, я задала артистам ряд вопросов.
Скоро выход!

КОРР. Как родились ваши клоунские маски!

МОЖАЕВА. Вы, наверное, замечали, как иногда дети, с их непосредственностью, наивностью очень точно дают оценку той или иной ситуации, тому или иному человеку, и взрослые при этом вдруг прозревают от такого, казалось бы, незначительного толчка, а скорее, от этой детской искренности. Именно ребенок с его широко открытыми на мир глазами, всеобъемлющей добротой и душевной щедростью может что-то подметить вернее, чем взрослый. Ведь дети, и в том числе мой Антошка, не хотят понимать «взрослых» правил игры, они высмеивают их, высмеивают ложь и неискренность, напыщенность и черствость.

ЛАТЫШЕВ. А Антона мы не хотели видеть резонером в чистом виде. Он хоть и взрослый, хоть и старается поступать по-взрослому, но в его душе сохранилась та детскость и чистота, которую дети так ценят в своих старших товарищах.

МОЖАЕВА. Я хочу добавить. Наверное, это счастливая случайность, что моя внешность помогла мне создать образ ребенка. Дети мне вообще очень близки по духу, а клоун — это всегда большой ребенок.

КОРР. Коверные часто жалуются на недостаток репертуара, на то, что авторы не пишут интересных реприз, что нет режиссеров, которые помогли бы поставить клоунаду. А как вы относитесь к этой проблеме!

ЛАТЫШЕВ. А мы пока все делаем сами! Мы сами создаем репризы, сами стараемся решить их режиссерски и актерски, сами делаем реквизит, чтобы он был удобным и выразительным.

МОЖАЕВА. Клоун, я так считаю, — это цирк в миниатюре. Поэтому клоун должен уметь делать все: быть акробатом, эквилибристом, жонглером, фокусником, дрессировщиком и делать все это смешно. И в то же время давать повод для раздумий и, может быть, даже немножко для слез.

КОРР. И что же для вас главное в этом обширном творчестве!

ЛАТЫШЕВ. Главное — показывать зрителям интересную программу. А вот как это сделать? Создавая новую репризу, мы ставим перед собой две задачи, основные. Одна из них, конечно, смех. И вторая задача — в каждой репризе обязательно должна присутствовать мысль. Бездумный смех, смех ради смеха сегодня цирку не нужен.

КОРР. Откуда вы черпаете сюжеты, темы для своих реприз! Что предшествовало вашей работе в цирке, с чего вы начинали: училище или режиссерское отделение ГИТИСа!

МОЖАЕВА. Ни то ни другое. Я училась в школе и занималась в самодеятельности, очень любила балет, мечтала стать «белым лебедем», а стала «гадким утенком», помните сказку Андерсена?

КОРР. Это вы Антошку называете «Гадким утенком»?

МОЖАЕВА. Это, конечно, шутка, но в какой-то мере да. Он такой рыжий, задиристый проказник, но вместе с тем удивительно добрый. Однако Антошка появился позже. А еще раньше мы встретились с Анатолием в народном цирке.

ЛАТЫШЕВ. Я перепробовал много профессий и даже в университете на физическом факультете учился. Был и почтальоном, и автослесарем, и униформистом в цирке. Но когда появились наши Антон и Антошка, стали думать только о них, лепить их, растить. И начали появляться репризы. Иногда достаточно какой-то случайно оброненной фразы и рождается мысль, которую потом можно развить, воплотить. А иногда приходится пересмотреть множество книг, рисунков, карикатур, перечитать не один десяток детских книжек, пока появится то, о чем подспудно мечтаешь.

МОЖАЕВА. Мы росли вместе с нашими героями. Книги, театр, живопись, музыка — мы старались впитывать в себя все самое интересное, самое нужное. Работать над собой ежеминутно, ежесекундно — вот это самое главное.

ЛАТЫШЕВ. Нам очень повезло, что мы два месяца жили и работали в Ленинграде. Мне кажется, общение с этим городом, с его музеями, с архитектурой, общение с интересной творческой молодежью дало нам очень много.

КОРР. У вас в гардеробной среди множества книг по искусству, сборников сатирических рассказов, цирковой литературы я заметила книги на иностранных языках. Вы их читаете!

МОЖАЕВА. Да. Правда, приходится пользоваться словарем. Но за два месяца гастролей в Финляндии я довольно прилично изучила финский язык.

КОРР. Но «разговорных» реприз у вас нет. Наверное, острой необходимости изучать язык у вас не было!

МОЖАЕВА. Моему Антошке все интересно, он ведь очень любознательный! Я шучу, конечно, а если серьезно, то очень хотелось побольше узнать о стране, о ее людях, о зрителях, о том, что их волнует. Ведь зритель — это всегда участник представления.

ЛАТЫШЕВ. Клоун и зритель неотделимы. От настроения зрителя зависит настроение клоуна. Когда зал реагирует точно, получаешь как бы дополнительную энергию, возникает желание работать. Все это несешь зрителям, а они возвращают это тебе.

МОЖАЕВА. И зритель становится соавтором наших реприз, потому что реприза — это живой организм: она постоянно видоизменяется, какие-то смешные моменты подсказывает публика.

КОРР. У меня напрашивается вопрос. Очень часто мы видим, как клоуны довольно вальяжно обращаются со зрителями, позволяют себе сесть на колени к пожилой женщине, погладить солидного человека по лысине. Бывает, что у некоторых зрителей это вызывает гомерический смех. Как вы относитесь к такому смеху и к такому общению со зрителями!

ЛАТЫШЕВ. Мы этого никогда не делаем. Мы категорически против такого смеха. Если хоть один зритель уйдет обиженный с представления, обиженный именно коверным, который его высмеял, — этого клоуну простить нельзя. Клоун должен нести доброту, вызывать ее, может быть, в самом черством сердце. Вот тогда он достигнет своей цели, а, когда клоун смеется над полнотой человека или, скажем, над его лысиной, — это жестоко, гадко.

МОЖАЕВА. Наш четырехлетний сын Ярослав, когда бывает на представлении и видит, как клоун стреляет в другого или несется за ним с ножом, начинает плакать. Мне кажется, мы, коверные, должны быть очень чуткими и к артистам, которых пародируем, и уж особенно к зрителям. Ведь это для них мы работаем, им несем свое искусство.

КОРР. А над чем же вы работаете сейчас!

МОЖАЕВА. С того момента, как мы впервые вышли на манеж, а вначале мы работали в цирке на сцене, у нас была мысль создать клоунский сюжетный спектакль. Все новые репризы старались готовить в расчете на спектакль. Незадолго до конкурса передали выходную репризу — ее мы вынашивали не один год.

ЛАТЫШЕВ. Теперь, как нам кажется, у нашего клоунского спектакля есть начало. Кукла, похожая на Антошку, которую я веду на веревочках, сбрасывает с себя эти поводки и превращается в мальчишку, в человека, который начинает свою жизнь на манеже. Оставим ли мы все репризы, которые у нас есть? Возможно, от чего-то откажемся (хотя жалко, ведь все они выстраданы) для пользы дела, что-то перестроим, что-то изменим. Но, главное, создать концовку, которую давно ищем. Сделали несколько вариантов, но что-то в ней нас пока не устраивает. Очень хотелось бы, чтобы с нами поработал по-настоящему творчески интересный режиссер, помог бы нам в наших поисках, в наших творческих спорах.

КОРР. Вы не похожи ни на одну клоунскую пару, и нельзя сказать, что вы последователи Олега Попова или Карандаша, а все-таки: кто ваш кумир среди клоунов!

ЛАТЫШЕВ. Да, конечно. Тут у нас нет расхождения во мнениях — это Леонид Енгибаров.

Екатерина Можаева и Анатолий Латышев, придумавшие Антона и Антошку, необычайно сроднились со своими образами. В жизни они смотрят на многое глазами своих героев, а на манеже их герои несут духовную наполненность и щедрость людей, их создавших.

Беседу вела Э. БОРОВИК

оставить комментарий