О верном друге

Зритель Ю. Николаев из г. Белая Церковь, увидев в Киеве выступ­ление народного артиста РСФСР Ю. Дурова, прислал ему письмо, в котором, между прочим, пишет: «В воскресенье Вы показали сцену с собакой, где прочитали большой монолог.

Такой номер на манеже встречается очень редко, хотя зритель принимает его очень тепло». Монолог в цирке действительно услышишь не часто. Однако по­чему его в данном случае читает не фельетонист, а дрессировщик?.. И причем тут собака?.. Мне, как автору этого монолога, хочется начать издалека. Несколько лет назад в Москве, в Центральном Доме работников искусств отмечалось пятидесятилетие Юрия Владимировича Дурова. Юбиляр получил многочисленные приветствия, его тепло поздравили друзья по искусству. Приветствия поступили так же от Московского общества «Знание», от юных натуралистов тбилисского Дома пио­неров, которым Дуров помог в свое время создать зооуголок.

На вечере юбиляр попросил чтеца В. Н. Аксенова что-нибудь ис­полнить, но артист отказался, сославшись на нездоровье. Тогда Дуров сам вышел на эстраду и проникновенно прочитал стихотво­ренье Натальи Кончаловской «Сапоги». Помнится, я тут же поду­мал о том, как скупо раскрывает себя с этой стороны Юрий Дуров на манеже. Много позже в Ленинграде я увидел благодарственное письмо от местного Общества по охране природы, которому Дуров в свое время подарил пони и очень помог. Вообще добрая отзывчивость харак­терна для артиста, и в данном случае у дрессировщика и у Обще­ства существуют единая цель — всеми доступными им средствами прививать любовь к живой природе.

И вскоре я придумал для Юрия Владимировича такой номер. Где-то в середине аттракциона клоун «обижает» овчарку. Дуров подзывает ее к себе. В цирке гаснет свет, и только луч прожектора вы­хватывает дрессировщика с собакой... И тогда Дуров, после небольшой паузы говорит:

Собачка славная!..  Хочу тебе сейчас
Я принести публично извиненье...
Смотрю на блеск собачьих честных глаз
И думаю, всегда ли ты у нас
Хорошее встречаешь отношенье?

Собак мы любим, — верно, но в придачу
Им по привычке попросту хамим:
Мы говорим «собаке — смерть собачья»
И «не твое собачье дело» — говорим.

Мы заявляем склочнику порою,
Хоть вовсе он не Жучка, не Барбос:
«Не суй, мол, всюду свой собачий нос»,
«Ты сукин сын» и прочее такое...

«Собачий нос»... Ведь это выраженье
Мы произносим гневно и всерьез...
«Собачий нос»... А сколько преступлений
Помог раскрыть иной собачий нос?!

Когда же слово «верность» говорим мы,
Мне случай вспоминается один:
Жила собачка в городе под Римом,
Хозяин на работу ездил в Рим,

Хозяина собачка обожала,
Храня на сердце верности печать,
Всегда его на поезд провожала
И прибегала к поезду встречать.

Шли дни... Вот как-то сел хозяин в поезд
И — укатил... Тогда была война...
Собачка суетилась, беспокоясь,
Но ничего не ведала она...

И снова, снова к поезду бежала
И каждый день ждала его, ждала,
Пятнадцать лет хозяина встречала,
Пятнадцать лет, — но встретить не смогла...

И жители такую беспримерность
Сумели по заслугам оценить:
Собачке памятник поставили они
И надпись крупно вывели: «ЗА ВЕРНОСТЬ»…

Я счастлив, что в стране моей великой
Есть миллионы взрослых и детей,
Которые всегда в собаках видят
Своих больших и преданных друзей.

Нот вот, когда я вижу, как ребята
Порой собачек мучают у нас,
Мне думается — тем ребятам надо
Услышать этот маленький рассказ.

Напоминать им надобно умело
Про подвиги собак в родном краю:
Как наша Лайка в космосе сгорела,
Науке отдавая жизнь свою.

Как шли под танк, шли и несли гранаты
Собаки, чтоб фашистов истребить,
Так можно ль после этого ребятам
Не уважать собак и не любить?!

Гуманность в духе дуровских традиций,
Ее мой дед отстаивал весь век,
И я старался у него учиться,
А все ж считаю нужным извиниться,

Я должен добрым быть, ведь я же человек.
Поцеловать тебя дай разрешенье,
Мой верный друг, мой маленький собрат,
И всенародно попросить прощенья,
Как говорил еще Сергей Есенин,
«За все, в чем был и не был виноват!»


ЮРИЙ БЛАГОВ

Журнал Советский цирк. Март 1968 г.

оставить комментарий