Об уважении, лимите и других немаловажных вещях
Хотим предупредить наших уважаемых читателей, что вопросы, которые мы поднимем в нашей статье, далеко не новы. О них говорится на производственных и творческих совещаниях, на партийных собраниях, эти вопросы вызывают дискуссии в кулуарах эстрады и в антрактах концертов.
Но до сих пор они не решены, эти вопросы, и, как нам кажется, пора подвести некоторые итоги и сделать какие-то выводы для пользы нашего эстрадного искусства. Есть положения бесспорные, я о них мы, естественно, говорить не будем. Нелепо напоминать взрослым людям, деятелям одного из сложных и великолепных искусств наших, что на концерт нужно приходить в отглаженном костюме, в начищенных ботинках, в абсолютно трезвом состоянии, вести себя прилично в гостиницах и ресторанах. Это все бесспорно, хотя ох как часто еще встречается среди некоторых, с позволения сказать, артистов эстрады.
Но не для них эта статья.
Она для тех, кто хочет трепетно служить нашему искусству (а не только служить в нем), она о том, что мешает нам всем отдаваться по-настоящему, всем сердцем, всей душой тем десяти-пятнадцати минутам, в течение которых мы занимаем внимание зрителей, вызываем у них смех или слезы, радость или светлую печаль, заставляем восторгаться героическими делами нашего народа, осуждать тех, кто путается у нас под ногами, мешает нам жить, трудиться и радоваться. Начальная глава нашей статьи носит на первый взгляд странное название:
ОГОНЬ, ВОДА И МЕДНЫЕ ТРУБЫ
О человеке, которому многое пришлось изведать в жизни, пройти через большие испытания, говорят, что он «прошел огонь, воду и медные трубы». К нам, артистам эстрады, это имеет непосредственное отношение: нам приходилось выдерживать огонь жестокой, часто несправедливой критики в наш адрес, пламень наших творческих замыслов и исканий, словно холодной водой обдавали суждения многочисленных, но не всегда разбирающихся в нашем искусстве критиков, так что огонь и вода — все это более или менее понятно. А вот что такое медные трубы? При чем тут они? Дело в том, что эти самые трубы имеют непосредственное отношение к славе. В свое время о той или иной победе сообщалось трубными звуками. И если человек прошел медные трубы, то есть восхваление его таланта, то это значит, что он выдержал испытание славой, а попросту говоря, не задрал нос, не загордился, не зазнался, оставаясь тем же простым, честным работягой — тружеником, каким был до этих трубных в его честь звуков.
Ну, с «огнем» и «водой» мы как-то справляемся. Не всегда легко, но справляемся. А вот с «медными трубами» часто обстоит значительно сложнее. Нет, мы не против славы, даже более того — мы за славу. Ибо это очень приятно — слава и очень почетно — слава. Но слава — понятие составное. К славе ведут талант, который, как сказал Шолом Алейхем, «что деньги: есть — есть, а нет — нет», и, конечно, труд, каждодневный, большой, напряженный труд. И, может быть, без такого труда и сам талант вянет, как цветок без живительной влаги. Когда у Аркадия Райкина спросили в вечер первого спектакля новой его постановки, что он будет делать завтра, артист ответил: «Репетировать». Репетировать и все. Хотя после премьеры можно отдохнуть недельки две-три, а то и год, как делают некоторые наши соратники по искусству. А он будет репетировать! Так же работают Миров, Новицкий, Тимошенко, Березин, Миронова, Менакер. А какую поистине титаническую работу проводит Клавдия Шульженко, делая из каждой написанной для нее песни изящную, филигранной работы новеллу! Нас могут упрекнуть, что мы говорим только об артистах старшего поколения, работаем, так сказать, без промаха, опираясь на уже завоеванную этими мастерами славу.
Но это неверно. Мы можем привести фамилии и молодых, тех, кто доставляет нам радость своей каждодневной работой и ее достойными результатами. Таковы молодые сатирики Лнфшиц и Левенбук, кукольники Наталья Степанова и Игорь Дивов и, конечно (да простят они нас за это определение), певицы «среднего» поколения — Людмила Зыкина, Нина Дорда, Капитолина Лазаренко. Мы могли бы продолжить этот список и дальше, но он займет слишком большое место в нашей статье. Но… И это самое «но» обязательно последует после приведенных нами фамилий молодых. Надо сказать, что им легче! Много легче, чем артистам старшего поколения: легче добиться славы, но, правда, значительно труднее не согнуться под ее бременем. Раньше любовь зрителей завоевывалась годами, а сейчас достаточно два раза выступить удачно в субботней передаче «На голубой огонек» — и ты сразу становишься известным десяткам миллионов зрителей. На следующий день тебя уже узнают на улицах, пропускают без очереди в такси, сопровождают улыбками, а особенно темпераментные зрители даже лично свидетельствуют тебе свое почтение и свою любовь. Пусть даже молодой артист и талантлив. Очень талантлив. Но как часто ему начинает казаться, что все им уже сделано, что он достиг творческих высот и уже законченный мастер своего дела. Это далеко не так. А если это и так, то, по нашему мнению, очень страшно. Показательна судьба ленинградского ансамбля «Дружба», которая ярко демонстрирует, во что может превратиться настоящее творческое дело, если люди, творящие это дело, лишены подлинного чувства актерского долга, увлекаются неожиданно свалившимися на них успехами, теряют ощущение реальности. Что же произошло с коллективом? Его пригласили в Москву для участия в программе «Эстрада без парада». Но в ансамбле произошли какие-то трения, и молодые люди, покинув свою солистку, улетели домой, в Ленинград, тем самым доставив под угрозу выпуск премьеры. Ошеломленные своей популярностью, молодые актеры не в состоянии были правильно понять, «переварить» ее.
Есть еще одно, часто катастрофическое для артиста, средство популяризации. Мы имеем в виду кино. Мы твердо уверены, что работа в кино не имеет ничего общего с работой на эстраде. Это прекрасно понимают умные киноартисты, и если есть у них призвание, то они готовят специальные номера для выступления на эстраде, достойно себя на ней представляют. Достаточно привести фамилии артиста Малого театра Ивана Любезнова, который точно понимает специфику и театра, и эстрады, и кино, или нашего старого эксцентричного друга Сергея Мартинсона. Но есть и такие, которые, ошарашенные своей кинославой, беззастенчиво лезут в эстрадные концерты, радуя зрителей набором пошлых анекдотов на тему «Как я снимался в кино», вынося на позор и осмеяние свой великий труд в киноискусстве, или, пользуясь услугами беспринципных дельцов от искусства, гарцуют на лошадях, или несутся в автомобилях по стадионам, демонстрируя себя, так сказать, «живьем». Настоящий артист в любом жанре искусства, завоевавший славу, должен удерживать ее законными приемами, то есть, как мы уже говорили, путем большого и повседневного труда. А артист, который не выдержал испытания «медными трубами»... Вот об этом мы будем говорить в следующей нашей главе, которая называется:
О КАКОМ ВОЛНЕНИИ МОЖЕТ ИДТИ РЕЧЬ?
Трудное, очень трудное наше искусство. Сколько волнений доставляет подготовка новой программы, того или иного номера, сколько волнений испытываешь перед каждым выходом на эстраду, и, к сожалению, никто не проверил еще, как повышается давление крови во время выступления. А оно, давление, не может не повышаться, ибо, выступая, всегда чувствуешь великую ответственность перед зрителем и — мы не боимся громких фраз — перед народом.
...Молодой артист (а иногда и немолодой), блеснув перед телеобъективом или выступив несколько раз по радио, отправляется в гастрольную поездку. И вот он из нее возвращается.
— Ну как работалось?
—Чудесно, — отвечает он. — За месяц я сделал сорок концертов.
— Вы выступили в сорока концертах?
— Нет, я сделал сорок самостоятельных концертов. Чудовищно, не правда ли? Но так часто бывает.
О каком, к черту, волнении можно здесь говорить и какое это «служение музам»? Забыто основное призвание художника — «глаголом жечь сердца людей». А как же ты будешь «жечь», когда глаголы тут уже какие-то другие — «успеть», «отхватить», «заработать». Артист — не механизм, не машина для штамповки концертов и выступлений. Мы ни в коей мере не против собственных сольных концертов. Мы за них. Но каждый так называемый «творческий вечер» должен быть праздником для самого артиста и для его зрителей. Как хочется, чтобы это поняли сами молодые артисты, чтобы это им объяснили их старшие товарищи или просто те люди, которых они уважают. Уважают? Вот следующая глава наша и называется
УВАЖЕНИЕ
Уважать нужно не только себя. Кажется, это ясно. И не об обычном уважении пойдет тут речь. Сорок концертов в месяц — это значит, что человек не уважает даже себя и, конечно, своих зрителей. Об уважении к зрителям мы будем говорить ниже, а сейчас поговорим об уважении к тем, с кем приходится каждодневно встречаться — к сотоварищам по искусству. Как часто слышишь от некоторых не в меру самоуверенных молодых артистов, что «Райкин выдохся», «Миров и Новицкий устарели», «Тимошенко н Березин надоели», «Клавдия Шульженко — певица не нашего времени» и прочие безапелляционные высказывания в адрес того или иного мастера эстрады.Самое страшное, когда неуважение выносится на сцену, и грешат этим, как ни странно, более всего конферансье самых разных возрастов. Мы говорим, «как это ни странно», так как именно люди этой ответственной профессии должны достойно представлять своих коллег зрителям. А это далеко не всегда бывает. Как часто конферансье не в меру долго занимают внимание публики своей особой, вставляя к месту и не к месту длинные монологи, поют куплеты перед куплетистами, читают фельетоны перед фельетонистами и меньше всего занимаются тем делом, к которому призваны, — то есть менее всего «ведут» концерт, менее всего объединяют в единое целое отдельные его номера. Хорошо еще, если конферансье мирно сосуществует с концертом. А ведь часто бывает так, что концерт идет сам по себе, а конферансье работает сам по себе, подчиняя отдельные номера своему неуемному таланту. Хорошо еще, если есть талант.
Неуважение к своим коллегам сказывается еще и в некоторой бесцеремонности, с которой артисты «заимствуют» друг у друга репертуар. Бывает так, что тот или иной артист, который вместе со своим автором написал произведение, приехав на концерт, обнаруживает, что все то, над чем он бился, что придумывал и изобретал, высказано уже его коллегой, который является просто тунеядцем от искусства. А на последнем конкурсе артистов эстрады один из наших популярных конферансье — Олег Милявский, написавший фельетон для своего коллеги, который тоже участвовал в конкурсе, прочитал этот фельетон перед выступлением своего «соперника по искусству», тем самым абсолютно его обезоружив. Чем, как не отсутствием уважения, можно это объяснить? Последняя глава наша касается вопроса об уважении к зрителям и носит название
ЧТО ЕСТЬ ГЛАВНОЕ ЗРЕЛИЩЕ?
Что есть главное зрелище в том или ином концерте или эстрадном представлении? В разных концертах оно разное, это самое «главное зрелище». Это может быть просто дивертисментный концерт — отдельные номера, объединенные конферансом в единое целое. Другой концерт — это концерт с так называемой «красной строкой», то есть в нем выступает артист, который представляет больший интерес, чем все остальные участвующие в концерте. Бывают концерты, где такой артист может занимать целое отделение, а иногда есть и концерты, где артист занимает весь вечер. Право на «красную строку» — «отделение» или «сольный концерт» — всегда определяет эстрадное и министерское начальство и далеко не всегда зритель. А он, зритель, являясь основным потребителем вынесенной на эстраду продукции, не всегда доволен, когда его «перекармливают» выступлением того или иного артиста по причинам, к искусству отношения не имеющим. Над этим следует призадуматься, и призадуматься крепко, ибо на нашей эстраде появилось некоторое количество карликовых мироновых и менакеров, райкиных, тимошенко и березиных, утвержденных в этом высоком звании начальством и не всегда утвержденных зрителем. Лимит за внимание зрителей тех артистов, о которых мы говорили, очень и очень велик. И лучше, когда артисты устанавливают себе лимит в сторону, так сказать, его уменьшения.
Лимит на внимание — великое дело. По этому поводу позвольте задать вам один на первый взгляд нелепый вопрос. Может ли дирижер симфонического оркестра выступать без оркестра? Мы предупредили, что вопрос нелепый. И ответ на него может быть, конечно, один: «Нет, не может». А вот некоторые конферансье это делают, по стране со своими сольными концертами разъезжают, и, как ни странно, ни у кого, кроме зрителей, это сомнения не вызывает. Мы не помним, чтобы такой талантище, как Владимир Хенкин, устраивал свои сольные концерты, хотя имел на это значительно больше права, чем любой из нас, грешных. Не устраивал своих творческих вечеров и Николай Павлович Смирнов-Сокольский, хотя мог бы на скорую руку объединить четыре-пять своих фельетонов и читать ничтоже сумняшеся. Просто, должно быть, они уважали зрителей. Уважение к зрителям! Три концерта в день — это неуважение к зрителям. Если ты не волнуешься сам и перед концертом и во время него, если тебя не волнует то, о чем ты поешь, рассказываешь, то, что ты делаешь, будь ты музыкантом, жонглером или акробатом, — ты обманул тех, кто пришел любоваться тобой, радоваться вместе с тобой.
Если ты, увлеченный своим искусством, переоценивая его, мешаешь выступлению других не менее талантливых (а может быть, и более талантливых), чем ты, артистов, то это опять-таки значит, что ты обманул зрителей и что они не получили от твоих товарищей того, что они хотели и должны были получить. Если ты отделяешь себя от зрительного зала не только просцениумом, но и неуважением к тем, кто пришел на твой концерт, и, лениво покачивая микрофон, «с высоты своего величия» высокомерно поучаешь зрителей, то, честное слово, не этого они от тебя хотят. Учить — да, но не поучать. Ведь в зрительном зале, чего греха таить, сидят часто люди, которые во многом тебя умнее, и это никогда не следует забывать. И, должно быть, нужно думать еще и о своем поведении вне концерта. Ведь сосед в трамвае, официант в ресторане, уборщица в гостинице, железнодорожник на вокзале — это твои потенциальные зрители. А они хотят видеть тебя не только большим артистом на сцене, но и настоящим человеком в жизни.
Еще одно маленькое, последнее замечание. Это — о праве на первые площадки. Они существуют, эти первые площадки: эстрады «Эрмитажа», Ленинградского сада отдыха, Московский и Ленинградский театры эстрады. Право на выступление здесь следует завоевать. Это не значит, что на другие концерты в других помещениях приходят зрители рангом ниже. Но эстрады, о которых мы упоминали, выступления на них должны быть путевкой в жизнь, путевкой в большое искусство. Нам всегда следует помнить, что все мы рыцари Прекрасной Дамы, и эту Прекрасную Даму зовут — Эстрада. Ей нужно служить верно и честно, каждую-минуту, каждый день, каждый час своей жизни. Нужно любить искусство в себе, а не только себя в искусстве. Это сказал Станиславский. Правда, он сказал это об искусстве театра. Но и к нашему искусству это имеет непосредственное отношение.
Л. УТЕСОВ, Ф. ЛИПСКЕРОВ
Журнал Советский цирк. Апрель 1964 г.
оставить комментарий