Образный язык цирка

В наши дни, когда говорится, и пишется о мастерстве циркового артиста, все чаще справедливо подчеркивается, что главное для него — создание художественного образа.

Нам, артистам-практикам, понятно, как важно, чтобы в основе номера непременно была мысль. Нельзя не согласиться и с таким утверждением, что, если трюк превращается в нечто самодовлеющее, тогда искусство уступает место ремеслу. Верно и то. что еще встречаются исполнители, преимущественно в физкультурно-спортивных жанрах, которые не заботятся о создании образа, демонстрируют лишь сложные упражнения. Их выступления не вызывают у зрителей ни мыслей, ни чувств, не приносят эстетического наслаждения. Не спасают такие номера ни оригинальные аппараты, ни красочные костюмы.

Все эти рассуждения, повторяю, справедливы. Но из этого вовсе не следует, что к трюку можно относиться с пренебрежением. Между тем иные авторы, ратуя за создание художественного образа, словно бы отводят трюку второстепенное место. Так, в статье "Когда средство становятся целью", посвященной созданию художественного образа на манеже, Н. Румянцева в свое время сетовала: «Рекорд, сильный трюк все еще остается центром большинства номеров». И далее: «Когда нижний по переходной лестнице несет партнершу, балансирующую то на одной ноге, то на руке, то в стойке на зубнике, я не вижу здесь ничего, кроме огромных усилий. Усилий ради усилий».

Но позвольте, так можно описать любой сложный трюк и воскликнуть: «Усилия — ради усилий!» Получается, что одно дело создание образа, а другое — освоение сложных трюков. Но ведь одно с другим прочно связано, как во всяком художественном произведении связано содержание и форма. Как же можно забывать, что трюк в цирке — главное средство создания образа, основа основ языка манежа. Об этом, кстати, ясно говорит в своей книге «Советский цирк» сегодня доктор искусствоведения Ю. Дмитриев: Если основой драматического театра является действенное слово, то для цирка характерно действие, реализуемое в трюке. Трюк творчески организует исполнителя, являясь концентрацией его не только физических, но и психических, интеллектуальных качеств. Не случайно в лучших, наиболее выразительных номерах мастера манежа демонстрируют обычно сложные и оригинальные трюки.

Конечно, правы те, кто утверждает, что трюк ради трюка, сложность ради сложности никому не нужны. Но берусь утверждать, что каши артисты в подавляющем большинстве своем видят в трюке средство общения со зрителями; трюк для них — специфический способ выражения мысли и чувств на арене.

Справедливо ратуя за артистизм, за выразительность музыкального и художественного оформления номера, мы не можем и не должны забывать о главном — о трюке. «Трюк — это ноты, нотная азбука, — писал известный артист эстрады и цирка Леонид Маслюков. — Настоящую радость зрители испытывают лишь в том случае, если в номере есть внутренняя музыка, если из нот-трюков сложена песня». Пользуясь своими, только ему присущими средствами выражения, цирк создает образы и характеры, которые являются источниками нравственной силы, художественным воплощением физической и духовной красоты человека.

Кто встречал заслуженную артистку республики Нину Логачеву в жизни, согласится, что в ее внешнем облике вроде бы и нет ничего романтического — скромная, небольшого роста. Но ка арене, залитой огнями, она иная: сколько грации, обаяния, вдохновения! Что же создает яркий романтический образ? Костюм? Музыка? В первую очередь смелые трюки, которые артистка виртуозно проделывает на пружинящей проволоке — ее прыжки, балетные па.

Вспомним эквилибриста заслуженного артиста республики Михаила Егорова. В своем сольном номере и теперешнем с сыном артист создает интересный образ. Номер своеобразно оформлен — тросточка эквилибриста заменена якорем, вместо обычной лестницы — трап, как на корабле. Костюм на исполнителе морской и выправка, как у военного моряка. Отдавая должное и реквизиту и музыке номера, все же надо признать, что характер отважного, ловкого, полного энергии человека создают в первую очередь точно подобранные трюки. Стоя на руках, артист легко поднимается и сбегает по крутому трапу: встав на одну руку, спокойно разбирает пирамиду из кубиков; в стойке катается на одном колесе, вертя педали руками. В заключение, стоя на руках, он лихо отплясывает «Яблочко» и за кулисы убегает также на руках.

Можно приводить примеры еще и еще. Но и без того, мне кажется, ясно, что основное выразительное средство, создающее образ в цирке, — трюк. Поэт подбирает такие слова, которые бы наиболее ярко и выразительно передали волнующие его чувства: любовь или грусть нежность или ненависть. И уж коли мы говорим, что трюк — образный язык цирка, то должны требовать от исполнителей, чтобы они в совершенстве владели своим «языком». Убежден, что воплотить интересный замысел, создать на манеже яркий образ по силам лишь тому, кто обладает высоким профессиональным мастерством, большой натренированностью, глубоким знанием природы цирка. Сильные чувства, яркие мысли требуют выразительных трюков. Неверно считать, что сложный трюк, его новизна имеют лишь какое-то самостоятельное значение.

Трудно отрицать артистизм Владимира Довейко. Он несет на манеж окрыленность. энергию, стремительность. кажется, для него не существует предела возможного. Но в чем эти качества раскрываются наиболее ярко и убедительно? Конечно же, в рекордном трюке Довейко, когда он встает ка подкидную доску, с легкостью птицы взмывает в воздух и исполняет тройное сальто с пируэтом.

А разве сам по себе не выразителен такой трюк: Григорий Новак поднимает ногами мототрек, по которому мчатся мотоциклы. Трюк и современен и эффектен, он несомненно убеждает зрителей, что сила артиста почти беспредельна. Именно такие трюки выражают основную мысль силового аттракциона или номера.

Подтверждение того, о чем идет речь, мы находим у теоретика советского искусства А. Луначарского: «Ни на одну минуту нельзя сомневаться, что ловкость и сила большинства артистов цирка, доведенные до предела, сопровождаются также изумительным напряжением внимания увлекательной отвагой, чертами уже психологическими и при этом чрезвычайно важными. Луначарский, как видим, подчеркивает, что через трюк выражается не только физическая сила, натренированность, но и определенные черты характера.

Разумеется, элементы пластической выразительности, сценического жеста, слова также используются цирковыми артистами; однако это — лишь вспомогательные компоненты в создании образа. Конечно, можно просто эффектно и красиво держаться, но цирку противопоказано позерство, игра в сильного, ловкого и красивого человека Подобная фальшь не ускользнет от зрителей. Если в театре можно «играть» и силу, и ловкость, и отвагу, то на манеже нужно не изображать те или иные качества, а действительно быть к ловким, и сильным, и отважным. Создать в цирке выразительный образ, выразить идею номера можно лишь при преодолении реально существующих трудностей. В этом, кстати, и есть специфика нашего искусства.

И, наконец, последнее замечание, не имеющее, может быть, прямого отношения к теме статьи. Обращаясь к проблемам мастерства циркового артиста, всякий раз убеждаешься, как слабо еще разработана теория цирка. Может быть, стоит объединить усилия всех, кто работает в этой области, подготовить коллективные сборники. Полезно, на мой взгляд, привлечь к этому и практиков — мастеров манежа. Убежден, что по-настоящему большого успеха можно достичь лишь в содружестве практиков и теоретиков цирка.

оставить комментарий