От «казачка» до «Бахчисарайской легенды»

Интервью с дрессировщиком лошадей, заслуженным артистом республики Борису Павловичу Манжелли.

Заслуженный артист республики Б. П. МАНЖЕЛЛИ. Фото Б. КАМЕНСКОГО

В редакцию приходит много писем, в которых содержатся вопросы, касающиеся различных сторон деятельности дрессировщиков.
Читателей интересуют, главным образом, методы воспитания животных, характер взаимоотношений дрессировщика и его подопечных, про­должительность обучения четвероногих артистов. И как всегда, в письмах при­сутствует неизменный вопрос: каким путем приходят дрессировщики к своей романтической профессии. Редакция обратилась к популярному дрессировщику лошадей заслуженному, артисту республики Борису Павловичу Манжелли с просьбой ответить на не­сколько вопросов.

Вопрос. Скажите, пожалуйста, когда Вы впервые вышли не манеж?

Ответ. Давно. Это было в 1925 году в Киевском цирке, когда мне исполнилось семь лет. Станцевав «казачка», я проска­кал затем по манежу на допель-пони. Мое выступление длилось не больше минуты, но я чувствовал себя самым счастливым человеком.

Вопрос. А сейчас, Борис Павлович, что Вы испытываете, выходя на арену?

Ответ. Хотя я работаю много лет, каждый выход на ма­неж для меня — событие.

Вопрос. Кто помог Вам сделать первые шаги в искусстве?

Ответ. Мой отец. Я не перестаю восхищаться им. Он про­шел путь от безграмотного деревенского парня до замечатель­ного артиста. Я исколесил с ним всю страну. Детство мое прохо­дило в цирках. Помню, каждый вечер мы, дети артистов, соби­рались за кулисами и мечтали о том дне, когда и нам разрешат выйти на манеж. И вот для меня этот день наступил. Вначале у меня были небольшие и незначительные роли. Затем я и два моих брата — Алексей и Владимир выступали с вольтижировкой и как жокеи-наездники. В 1947 году я дебютировал с собствен­ным номером. Сейчас моя конюшня насчитывает тридцать лошадей.

Вопрос. Есть ли у вас свои «секреты» в дрессировке лошадей?

Ответ. Профессия дрессировщика сложна. Подчинить жи­вотное своей воле, заставить его выполнять все, что хочешь, не­легкое дело. Нужны трудолюбие, настойчивость. Каждая лошадь требует индивидуального подхода,, определенного метода рабо­ты с ней. Наша задача — увидеть особенности животного, разга­дать его «характер». Таким образом, в каждом отдельном слу­чае возникают свои «секреты» дрессировки.

Вопрос Бывали ли у Вас «конфликты» с Вашими питом­цами?

Ответ. Случались. Помню, выступали в Москве в 1957 году. Мой любимец конь Гарик был почему-то не в духе. Набедокурил на манеже, испортил всю работу. А после окончания номера вдруг исчез. Нашли его среди ящиков со старым реквизитом. Он, видимо, чувствовал свою вину и решил скрыться с моих глаз. Наказывать Гарика не стали: все его очень любят, несмотря на задиристый характер. Бывало он взбаламутит всех лошадей, а потом отойдет в сторону и всем своим видом показывает — это не я. Однажды подрался с конем Саладином и, чувствуя вину, вновь убежал. Нашли его в какой-то яме, куда он свалился. Я не могу не прощать ему шалости — Гарик мне очень дорог, да и работает он отлично.

Вопрос. Были и есть ли сейчас у Вас и другие любимые лошади?

Ответ. Конечно. Прежде всего, ветеран моей конюшни Герой. Это была удивительная лошадь, «артист» в полном смысле слова. Мы не держали ее на привязи и ночью она частенько выходила на манеж и в свое удовольствие проделывала все то, что обычно исполняла во время представления. Дожила она до глубокой лошадиной старости — до тридцати трех лет.

Не держали мы на привязи (право, которое заслуживают са­мые послушные и надежные кони) и Венециана. Он участвовал в войне, был ранен и поэтому очень боялся выстрелов. В пред­ставлениях с шумовыми эффектами его не занимали, но в тех случаях, когда он появлялся на арене, он был великолепен.

Вопрос. Кстати, можно ли говорить о «таланте» лошади или о ее «бесталанности»?

Ответ. Пожалуй, можно. Иные лошади поддаются дресси­ровке легко и через каких-нибудь несколько недель выполняют все, что от них требуется. С другими приходится биться несколь­ко месяцев. Причем, одни и те же трюки некоторым животным даются легко, другим с трудом. Например, был у меня конь, который ни за что не хотел вставать на «оф». И только тогда, когда мы стали подвешивать на веревке морковку, он соизволил выполнить этот несложный трюк. Кстати, потом это ему так по­нравилось, что он стал вставать на дыбы и тогда, когда это вовсе не требовалось.

Беру на себя смелость утверждать, что некоторые лошади имеют музыкальный слух, как, например, Фавори, которая уво­зит с манежа Марию в представлении «Бахчисарайская легенда». Если Фавори чувствует, что оркестр торопится, она сокращает круг на манеже, чтобы попасть в такт мелодии.

Вопрос. Случалось ли, что лошади доставляли Вам не­приятности?

Ответ. Мне — нет. А вот администрации цирков бывало. В фойе Киевского цирка, помню, стояли урны, куда зрители бро­сали недоеденные бутерброды, огрызки яблок. Однажды утром обнаружили, что две урны разбиты. Такое повторялось несколь­ко раз. Комендант недоумевал и никак не мог найти виновника. Решили устроить засаду. Глубокой ночью услышали неторопли­вое цоканье копыт, а вскоре увидели и ночного разбойника. Им оказался конь Соперник. Подойдя к урне, он опрокинул ее, раз­бил и принялся за трапезу. До сих пор не могу понять, каким образом Соперник освобождался от недоуздка. А, может быть, кто-то решил подшутить над комендантом...

На манеже цирка. Фото Е. САВАЛОВА

Вопрос. Какие эпизоды из Вашей деятельности дрессиров­щика особенно запомнились?

Ответ. Однажды вышло так, что в роли дрессировщика выступили... лошади; а я был исполнителем их воли. Случилось это так. Во время войны в Ростове погибла конюшня моего отца и мне передали лошадей дрессировщика М. Анисимова. Их быв­ший хозяин подробно записал в блокноте репертуар своих пи­томцев, все команды и жесты дрессировщика. Но блокнот вместе с сундуком, где он лежал, пропал в дороге. Представьте мое положение... Нужно репетировать, а я не знаю, что умеют делать лошади, и не знаю, что должен делать я — дрессировщик. И тогда я предоставил им полную самостоятельность. Животные показывали мне свои возможности и даже то, как я должен по­ступать. Мы как бы поменялись ролями.

Вопрос. Нам известно, что дрессировщик лошадей Юрий Ермолаев — ваш ученик. Кто еще из выступающих артистов про­шел вашу школу?

Ответ. Многие. Лучшие из них: Л. Котова и Ю. Ермолаев, А. Зотова, Г. Утехин, Л. Лукьянова, А. Коткова. Своим учеником я с полным правом считаю и сына Валерия. Он продолжает дело цирковой династии Манжелли. В «Бахчи­сарайской легенде» Валерий  исполняет роль Вацлава.

Вопрос. В заключение, Борис Павлович, читателям журна­ла было бы интересно узнать о Ваших творческих замыслах.

Ответ. Я ношусь с идеей — поставить большую конную пантомиму «Котовский».


Журнал Советский цирк. Март 1968 г.

оставить комментарий