По душам со зрителем
Мы в гостях у популярного артиста эстрады в его небольшой квартире на окраине Ленинграда. Мягкий свет уютного абажура. За угощением хозяин дома рассказывает о разном.
На фото. П. Л. Муравский
— Я давно собираю старинные романсы, — говорит он.
— И много собрали?
Не отвечая на вопрос, он продолжает, но уже о другом. Незаметно в рассказ вплетаются новые темы — о себе, о своей профессии, о зрителе, о встречах с выдающимися русскими актерами, о приметах времени, о самых острых проблемах сегодняшней эстрады...
Потом он делает паузу, любезно придвигает гостю варенье к стакану остывшего чая и, лукаво улыбаясь, признается:
— Вы слушаете мой новый фельетон.
Заслуженный артист РСФСР Петр Лукич Муравский говорит с эстрады так просто, так доверительно и непосредственно, что даже в домашней обстановке невозможно поверить, что он читает заранее написанный текст.
Из чего же складывается его редкостное мастерство общения со зрителем? Муравский никогда не декламирует, не восклицает, не встает на котурны. Он убежден, что о победах в космосе и о гениальном писателе, о рождении новых городов и о происшествии на улице — о чем угодно можно говорить в форме дружеской беседы, с мягкой интонацией и юмором. Его искусство заключается в том, чтобы незаметно, не навязчиво, я бы сказала, очень изящно привести слушателя к нужному выводу. Владея этим искусством в совершенстве, Муравский может более получаса говорить со зрителем «о чем вздумается», а когда артист уходит со сцены, переполненный зал настойчиво требует его возвращения.
Свои фельетоны Муравский не читает, а говорит. Его сатирическому монологу присущи все особенности импровизированной беседы. В нем отсутствует сквозная тема, нет сюжета в обычном понимании этого слова, нет традиционных обрамляющих приемов. Композиция фельетона лоскутна и, кажется, рассыпается на репризы, приводимые по капризу исполнителя. Короче говоря, внутри его фельетона — вольность необыкновенная.
Но раскроем «секрет» артиста: эта водность — мираж. За кажущейся импровизацией скрывается сложнейшая, виртуозно выстроенная композиция фельетона. В потоке беседы «обо всем» каждый факт, мысль, выражение, слово строго расставлены по своим местам. И репризы вовсе не рассыпаются. Между ними, как прочные мосты, проложены идейные связки. Спутница всех выступлений сатирика — гитара. Задумчиво перебирая струны, он начинает петь как бы случайно вспомнившийся романс «Все, как прежде...». После первой же строки прерывает пение, опускает гитару, и уже в прозе, отталкиваясь от романса, развивает его тему.
Поэтому Муравский коллекционирует романсы. Романс для него — ключик, открывающий следующую страницу фельетона, незаметное, но надежное сцепление реприз на разные темы. Гитара в руках Муравского не только универсальный конструктор пластичного фельетона, позволяющий как угодно манипулировать репризами — отсекать их или наращивать. У его гитары много и других обязанностей: она прослаивает фельетон музыкой и паузами, переключает, по воле исполнителя, настроение зрителей на лирическую, веселую или грустную волну, создает необходимую по закону данного жанра атмосферу интимности со зрительным залом.
Мосты между репризами — это не только игра на гитаре или романс, но и короткий рассказ, цитата, анекдот, а иногда просто упоминание о каком-либо событии или человеке. Муравский неутомимо разрабатывает «технику» сооружения внутрифельетонных мостов: к каждой репризе изобретается другой ход, благодаря которому углубляется ее смысл и усиливается заряд смешного.
Обратите внимание, как необычно обрушивается артист на качество мебели массового производства: «Побывал я на выставке мебели. Какая чудесная мебель! Умеют же наши мастера делать отличные диваны, серванты, шкафы, кресла, для... выставки».
У Муравского свое отношение даже к анекдоту. Считается, что анекдот — украшение эстрадного фельетона. А Петру Лукичу не нужен анекдот только для того, чтобы рассмешить. Он откажется от самого соблазнительного «шлягера», если не сможет насадить его на острие выпускаемой стрелы — идеи репризы. Анекдот, остроумная фраза, слово — все у Муравского «работает» на усиление и подчеркивание мысли, которую он несет зрителю. Поэтому в разговоре «обо всем» не остается ни одного лишнего слова. Все оправдано внутренней логикой. Артист всегда готов ответить: почему он заговорил на ту или иную тему? Почему запел тот, а не другой романс?
Эстрадного сатирика, который просит драматурга: «Напишите что-нибудь посмешней» (Сколько таких!), Муравский очень метко называет «колбасой». Такой исполнитель начинен чужими мыслями, остротами, выдумкой. Он — пустой и поделиться со зрителем может только тем, что сочинит автор. Муравский тоже обращается к эстрадным драматургам. Но вступает с ними в совершенно иные взаимоотношения. К литератору он приходит не как заказчик, а как равноправный соавтор будущего произведения. Петр Лукич открывает перед драматургом богатейшие закрома своих заготовок, замыслов, раздумий.
Артисту есть о чем рассказать слушателям. У него драгоценный жизненный опыт. Творческая биография Муравского — это во многом живая история отечественной эстрады. Ему посчастливилось видеть и слышать выступления лучших людей века — Ленина, Горького, Луначарского. Шагал Петр Лукич по Дорогам первой мировой войны; в гражданскую служил в 1-й Конной армии; избирался секретарем первого состава Центрального комитета профсоюза работников зрелищных предприятий; организовал первый интернациональный клуб моряков в Николаеве. По гастрольным маршрутам артист исколесил вдоль и поперек всю страну.
Темы в его сатиру приводит не только жизненный опыт, но и пытливая наблюдательность, умение заглянуть в глубину общественного явления, острое чувство современности и неиссякаемый юмор.
Муравский неутомимый искатель. Он ходит с блокнотом по цехам заводов; останавливается перед стенными газетами; прислушивается к разговорам в метро, на рынке, на вокзале, на стадионе, в кинотеатре, в парикмахерской; посещает молодежные диспуты, собрания, научные лекции; следит за множеством журналов и газет. Круг интересов этого высококультурного и пытливого человека чрезвычайно широк. Он берет интервью с директором вытрезвителя и листает... библию. Кстати, именно в библии был найден «мостик» к репризе о критике:
«Библия уверяет, что человек был создан в субботу. Короткий день, по-видимому, не успели закончить, остались недоделки. Их необходимо было устранить. Появилась критика».
Необходимейший предмет в творческом хозяйстве сатирика — магнитофон. Магнитофонная пленка — кладовая найденных артистом фактов, выраж€'ний, анекдотов. Пленку с записями «зерен» смешного он прослушивает и все лучшие находки переписывает на следующую пленку, которая снова взыскательно просеивается до тех пор, пока с километра пленки не отжимаются считанные заготовки для реприз.
С разрешения артиста приведу некоторые из них. Возможно, они войдут в его очередной фельетон. Они навеяны раздумьями артиста у мемориальных досок. «В Москве, на одной из улиц стоит скромный желтый особняк с мемориальной доской: «Здесь жил и работал граф Лев Николаевич Толстой. Дом охраняется государством». Теперь в доме — детское учреждение.
Сейчас тоже кое-кто выстроит себе особняк и живет, как граф. Потом, конечно, особняк забирают под детское учреждение, а новоиспеченный граф охраняется государством».
Или:
«В небольшом южном городе Таганроге на одной из зеленых улиц к воротам одноэтажного дома прикреплена табличка: «Доктор А. П. Чехов». Представляете, Чехов лечил больных и в свободное время писал. Правда, сейчас врачу приходится столько писать, что лечить ему уже некогда».
Что же нужно Муравскому от драматурга?
Находки из неисчерпаемой коллекции артиста становятся достоянием, эстрады после того, как их заключат в литературную оправу. Но к завершенному эстрадному произведению исполнитель предъявляет особые требования: построить его необходимо как живую разговорную речь, без признаков написанного текста. Автор (литератор он или сам артист) должен без остатка раствориться в фельетоне. Этого требует исполнительская манера доверительного общения, составляющая суть творчества Муравского.
Конечно, найти ему автора немногим легче, чем закадычного друга. Соединить такого исполнителя с драматургом может только идеальное взаимное знание творческих устремлений и актерских возможностей. Муравскому посчастливилось их найти — двух молодых ленинградских эстрадных драматургов Игоря Виноградского и Олега Левицкого. Возникло творческое объединение трех отлично понимающих друг друга, мастеров. Они постоянно общаются, обмениваются впечатлениями, обсуждают предлагаемые заготовки.
Рождение сатирического произведения для эстрады нуждается в объединенных усилиях. Тема смешного родилась; впереди — длительная и сложная доводка. Тему надо раскрыть, выразить в конкретных примерах, дожать до афоризма. В этом процессе один автор, отдав все, на что способен, передает эстафету другому, тот — третьему. Так кристаллизуется произведение, которому будут аплодировать в зрительном зале.
Зрители для Муравского — соучастники творческого процесса. В этом особенность его жизни на эстраде. В отличие от многих он не прибегает к помощи режиссера. Не режиссер его дополняет, а зритель. Обратите внимание: Муравский никогда не выступает по радио, не появляется на голубом экране. Глазок телевизионной камеры или пустынная комната радиостудии не возбуждают у него творческого импульса. Ему необходимо видеть глаза, лица живых слушателей, чтобы овладеть их вниманием и высекать широкий спектр реакций.
Петр Лукич приходит обычно на концерт задолго до своего выхода; стоит в кулисах, прислушивается, как принимают выступления других участников концерта, выясняет вкусы и склонности собравшихся в зале, Более того, в начале его фельетона имеются репризы со специальным назначением лакмусовой бумажки: по реакции на них артист мгновенно ориентируется, какие из остальных реприз наиболее хорошо «дойдут» в данной аудитории. Из таких деталей складывается тактика контактов со зрителем, шлифуется метод доверительного общения.
Индивидуальность эстрадного актера не дарована свыше. Ее следует развивать, обогащать, формировать в соответствии с субъективными данными. Быть единственным в своем роде — главная забота эстрадного актера. Без ярко выраженной индивидуальности актер — безликий ремесленник. Эстрада не терпит серийного производства.
Многоцветная тематическая палитра, оригинальность композиции и исполнения, отточенное мастерство пропаганды коммунистических идей средствами собственного жанра — вот в чем индивидуальность сатирика Петра Лукича Муравского. Его выступлениям на эстраде неизменно сопутствует прочный, не проходящий с годами успех. Зрители испытывают наслаждение, когда с ними по душам говорит такой умный и обаятельный, ироничный и талантливый артист.
АМАЛИЯ КИРИЧЕНКО
Журнал Советский цирк. Июнь 1966 г.
оставить комментарий